Айзек Азимов - Фантастическое путешествие
Все еще вниз. Он беспорядочно отталкивался ногами, стараясь обходить выходы пластов пылевых камней, и снова натыкался на пористые области. Снова падение.
Он отчаянно извивался, стараясь направить свое падение на крошечную точечку света, и ему казалось, что он добился некоторого успеха. Но он не был в этом уверен.
Он покатился вниз по пологому склону вдоль поверхности альвеолы. Он набросил страховочный канат на пласт камней и с трудом удержался на нем.
Точка света превратилась в небольшое сверкающее пятно футах в 50 от него, как определил он. Это должна была быть щель, и хотя она была так близко, он бы не смог ее найти если бы не луч света.
Он ждал, пока прекратится вдох. За короткий промежуток времени перед выдохом он должен попасть в нее.
Прежде чем вдох полностью закончился, скользя и карабкаясь, он преодолел пространство, отделяющее его от щели. В последний момент вдоха альвеолярная мембрана натянулась, задержалась в этом положении на несколько секунд, а затем вместе с первыми признаками начала выдоха стала расслабляться.
Грант бросился в щель, сиявшую ярким светом. Он ударился о поверхность раздела, которая спружинила, словно резиновая.
Нож прорезал ее, появилась чья-то рука и крепко схватила его за лодыжку. Он почувствовал, что его тянут вниз, и тут же по свисту в ушах ощутил начинавшуюся тягу воздуха вверх. Еще несколько рук схватили его за ноги, и он опустился вниз, снова очутившись в капилляре. Дыхание его было тяжелым и прерывистым.
Наконец он сказал:
– Спасибо! Я двигался на свет! Я не мог бы отыскать вас другим способом.
– Мы не могли связаться с вами по радио, – сказал Мичелз.
Кора улыбнулась ему.
– Это была идея доктора Дьювала. Он велел «Протерусу» приблизиться к проему и светить носовым прожектором прямо в него. К тому же он расширил проем.
– Давайте вернемся на корабль, – сказал Мичелз. – Мы уже потеряли все то время, которое могли позволить себе потерять.
13. ПЛЕВРА
– Принимаем сообщение, Эл! – закричал Рейд.
– От «Протеруса»?
Картер подбежал к окну.
– Ну, не от вашей же жены.
Картер нетерпеливо махнул рукой.
– После. Приберегите ваши шутки, и мы посмеемся над ними сразу, над всей кучей. Ладно?
– Пришло сообщение от техника связи. Сэр, «Протерус» сообщает: «Из-за повреждения потеряли воздух. Операция пополнения прошла успешно.»
– Пополнения? – вскрикнул Картер.
– Я полагаю, они имеют ввиду легкие, – сказал Рейд хмуро. – Они после всего попали в легкие, а это означает в их масштабах кубические мили воздуха. Но…
– Что «но»?
Они не могут использовать этот воздух. Он не миниатюризирован.
Картер посмотрел на полковника с раздражением.
– Повторите последнее предложение радиограммы! – рявкнул он в микрофон.
– «Операция пополнения прошла успешно».
– Последнее слово «успешно»?
– Да, Сэр.
Соединитесь с ними и потребуйте подтверждения.
Он обратился к Рейду.
– Если они говорят «успешно», я полагаю, что они справились с этим.
– На борту «Протеруса» есть миниатюризатор.
– Так вот как они сделали это! Объяснение получим потом.
По линии связи получено сообщение.
– Радиограмма подтверждена, Сэр.
– Они двигаются? – спросил Картер, соединившись с другой линией.
После небольшой паузы прозвучало:
– Да, Сэр. Они движутся через плевральную оболочку.
Рейд кивнул головой. Он посмотрел на отметчик времени, показывавший 37, и сказал:
– Плевральная оболочка представляет собой двойную мембрану, окружающую легкие. Они, должно быть, двигаются в пространстве между мембранами. Свободная дорога, почти что автострада, прямо в шею.
– И они очутятся там, откуда стартовали полчаса назад, – заскрежетал зубами Картер. – И что потом?
– Они могут возвратиться по капилляру и положить путь снова через сонную артерию, на что уйдет много времени. Или они могут обойти артериальную опасность, использовав лимфатическую систему, но и здесь есть свои проблемы. У них штурманом Мичелз, и я полагаю, он знает, что делать.
– Можете ли вы дать им совет? Ради бога, не придерживайтесь протокола.
Рейд покачал головой.
– Я не уверен, какой путь лучше, а он находится на месте. Он может лучше судить, насколько хорошо корабль сумеет противостоять новой атаке артериального потока. Мы должны оставить это выбор за ними, генерал.
– Я сам хотел бы знать, что делать, – сказал Картер. – Бог свидетель, я бы взял на себя ответственность, если бы знал достаточно для того, чтобы действовать с приемлемыми шансами на успех.
– Точно так же рассуждаю и я, – сказал Рейд, – и поэтому не могу взять на себя ответственность.
* * *Мичелз просматривал карты.
– Все хорошо, Оуэнс. Это не то место, куда я вас направлял, но оно им будет. Мы уже здесь и, мы проделали проход. Двигайтесь к цели.
– В легкие? – с возмущением сказал Оуэнс.
– Нет!
Мичелз от волнения вскочил со своего кресла и вскарабкался по лестнице, так что его голова всунулась в купол.
– Мы войдем в плевральную оболочку. Запускайте двигатели, я вас буду направлять.
Кора опустилась на колени возле кресла Гранта.
– Как вам удалось вернуться?
– Еле-еле, – сказал Грант. – Я столько раз пугался, что и сосчитать – я очень пугливый человек, но на этот раз я, наверное, установил рекорд по степени страха.
– Почему вы всегда стараетесь представить себя трусом? В конце концов, ваша работа…
– Потому что я агент? Большая часть этой работы довольно рутинная, безопасная и тупая, и я стараюсь выполнять ее именно таким образом. Когда я не могу избежать опасных ситуаций, я преодолеваю их благодаря вере в то, что я делаю. Знаете, мне достаточно хорошо промыли мозги, чтобы я думал, как патриот – до некоторой степени.
– До некоторой степени?
– Как я это понимаю. В конце концов, это не только та или иная страна. Мы уже давно прошли ту стадию, когда разделение человечества имело значительный смысл. Я честно верю, что наши политики стараются поддержать мир, и я хочу быть частицей, сколь угодно малой, этой поддержки. Я участвую в этой миссии не добровольно, но сейчас, когда я здесь…
Он пожал плечами.
– Вы говорите так, – сказала Кора, – как будто стыдитесь рассуждать о мире и патриотизме.
– Думаю, что действительно стыжусь, – сказал Грант. – Всеми нами двигают конкретные мотивы, а не туманные слова. Оуэнс испытывает свой корабль. Мичелз прокладывает путь через человеческое тело. Дьювал восхищается творением бога, а вы…
– Да?
– А вы восхищаетесь Дьювалом, – сказал Грант тихо.
Кора вспыхнула.
Он действительно заслуживает восхищения. Знаете, после того как он предложил нам осветить щель корабельным прожектором, что бы дать вам хоть какую-о возможность найти ее, он ничего больше не делал. Он не сказал вам не единого слова после вашего возвращения. Такой у него характер. Он может спасти человеку жизнь, а потом намеренно нагрубит ему, и запоминается его грубость, а не то, что он спас жизнь. Но его характер не может изменить того, кем он является в действительности.
– Не может. Это правда. Хотя он может открыть его истинное лицо.
– И ваш характер не может скрыть того, кто вы есть на самом деле. Вы пользуйтесь неловким мальчишеским юмором, чтобы замаскировать свое глубокое человеколюбие.
Теперь настала очередь Гранта покраснеть.
– Вы заставляете меня выглядеть редким болваном.
– С вашей точки зрения, вероятно. В любом случае вы не трус. Но теперь мне нужно пойти поработать над лазером.
Она бросила быстрый взгляд на Мичелза, который возвращался на свое место.
– Лазер? Господи боже, я совсем забыл! Постарайтесь сделать все возможное, чтобы его повреждение не было окончательным, ладно?
Воодушевление, сквозившее в ее разговоре, исчезло.
– О, если только смогу…
Она пошла на корму. Мичелз проводил ее взглядом.
– Что с лазером? – спросил он.
Грант покачал головой.
Она пошла проверить его.
Перед своим следующим замечанием Мичелз, казалось, слегка заколебался. Он покачал головой. Грант посмотрел на него, но ничего не сказал.
Мичелз, наконец, сел в свое кресло и произнес:
– Что вы думаете о нашем теперешнем положении?
Грант, все еще занятый мыслями о Коре, посмотрел в окно. Они, казалось, двигались между двумя параллельными стенками, почти касающимися «Протеруса» с обеих сторон. Стенки светились желтым, и они были сложены из параллельных волокон, уложенных плотно друг к другу, словно стволы гигантских деревьев.
Жидкость между ними была прозрачной, свободной от клеток и других объектов, даже от их обломков. Казалось, они попали в мертвый штиль, и «Протерус» вспенивал поверхность равномерным быстрым ходом, и только приглушенное Броуновское движение придавало некоторую неровность его курсу.
– Броуновское движение, – заметил Грант, – стало теперь ощутимей.
