Евгений Гуляковский - Третий дубль
Проще всего, конечно, было бы подняться на лифте на самый верхний, двадцать второй этаж, а затем, спускаясь, постепенно осматривать все здание. Но он знал, что это невозможно. Лифты могли контролироваться каким-нибудь автоматическим устройством, не попадающим под действие его луча. Подойдя ближе к лестничному пролету, он понял, что здесь есть еще и цокольные, а может быть, и подземные этажи. Прежде всего нужно было найти картотеку. Кленов нащупал на поясе крохотный фонарик и двинулся в сторону от лестницы по коридору первого этажа.
Собственно, картотека могла находиться где угодно… Хотя скорее всего она в приемной, чтобы дать возможность чиновникам фирмы быстро и незаметно установить, с кем они имеют дело. Даже если сама картотека расположена в другом месте, все равно там должны быть соединенные с ней дисплейные пульты… Теперь, по крайней мере, он знал, что надо искать. Парадный вход, богато обставленный вестибюль – все то, что могло произвести впечатление на впервые пришедшего сюда простака. Там и тут бледным лунным светом горели под потолком небольшие ночные светильники, и это помогало ему ориентироваться в путанице переходов. Наконец он нашел самый широкий центральный коридор, заканчивающийся богато разукрашенной двустворчатой дверью. Приемная могла быть здесь. Надписи, как обычно, не было. Днем над дверью загоралось зеленое окно информационного дисплея со всеми нужными указаниями. Сейчас оно было серым и пустым.
Ему не хотелось вламываться еще в одну дверь. К счастью, она оказалась попросту незапертой. Небрежность или приманка для непрошеного ночного посетителя? Что бы там ни было, сейчас он это узнает. Одна из створок, уступая его усилиям, медленно пошла в сторону, открыв перед ним широкий овальдый зал с рядами полукруглых диванов и длинной конторской стойкой. Он нашел то, что искал.
Глава 16
Какой-то глухой удар донесся до слуха Романа из глубины штольни, по которой они теперь шли.
Ему каталось, что в спешке, уходя от тепловых вампиров, они потеряли ориентацию и свернули в боковой туннель. Элия с ним не согласилась.
– Понимаешь, вампиры никогда не улетают слишком далеко, их тела легко проходят сквозь пространство, для этого им даже не нужен проводник.
– Откуда ты знаешь? Можно подумать, ты видела этих вампиров раньше.
– К нам на Ангру они залетают довольно часто и сразу же убираются обратно. Старейшины говорили, что наш мир слишком тяжел для них.
– Меня беспокоит этот шум позади, как будто течет вода…
– Я ничего не слышу…
– Штольня все время понижается, и, если вода где-то прорвалась, это очень опасно.
– Почему ты думаешь, что вода прорвалась именно сейчас? Дверь действует не один десяток лет, и никогда раньше ничего не случалось.
– Потому что кому-то очень не хочется, чтобы мы нашли эту дверь.
– Что им до нас?
– Помнишь, я тебе показывал тень на скале, оплавленный контур крыла…
– Конечно. Там был дейм. – С терминологией они испытывали явные затруднения, иногда одни и те же предметы, места требовалось назвать по-разному несколько раз, чтобы уяснить, о чем идет речь.
– Хорошо, пусть будет дейм. Это существо обладает надо мной какой-то властью. Оно сказало, что, если я не подчинюсь, мне будет очень больно, что в голове у меня есть нечто… – Он не знал, как сказать ей об этом. Роман чувствовал холодный пот на своем лице. Он понимал, что теперь уже обратного пути нет, и не знал, как продолжить. – Какая-то область, шар… – наконец набрался мужества произнести это слово. Теперь он боялся даже взглянуть в ее сторону. Он ждал ответа, презрения, насмешки.
– Ну и что? Что ты ему ответил?
– Я ощутил нечеловеческую боль в голове, потом выстрелил из лазера несколько раз, и он ушел.
– Деймы умеют и не такое.
– Но он сказал, что я козявка, куча слизи, что мною можно управлять на расстоянии, как роботом!
– Деймы умеют многое, но им никогда нельзя верить. Если бы это была правда, разве бы ты стоял сейчас здесь?.. Почему они не начинают свои команды, если обладают такой властью?
Шум воды за их спинами между тем нарастал. Они бежали вдоль штольни. Теперь она пошла круто вверх. Элия окончательно выбилась из сил, временами ему приходилось нести на руках постепенно слабевшую девушку. Роман понимал, что на такой глубине у них не остается ни малейшей надежды на спасение. Напор прорвавшейся воды будет слишком мощным.
Штольня выпрямилась, изогнулась, луч фоваря уперся в преграду. Это был тупик. В первые мгновения сознание, отказываясь принять очевидность, мучительно искало выход. Но его не было. Прямая штольня закончилась тупиком. Уперлась в сплошную монолитную скалу. Свет фонаря тонул в ее матовой шероховатой поверхности…
Монолит казался вплавленным в стены пещеры. Ни сверху, ни с боков не было видно ни малейшей трещины. И вдруг Элия прошептала:
– Это же дверь, перед нами дверь! Неужели ты не видишь?!
Она растерянно оглянулась:
– Но стражей нет. Мы все-таки опоздали. Или они их увели – это уже неважно. Нет стражей – значит, нет двери. Вместо нее остается непробиваемая скала… – В голосе Элии звучало отчаяние. Шум воды нарастал, и стены пещеры вибрировали в такт с могучим, стремительно несущимся потоком.
Бывают в жизни мгновения, когда человек ощущает в себе силы, о которых не подозревал раньше… Возможно, это было одно из таких мгновений, возможно, только что сделанное открытие, независимость от чужой воли придали Роману уверенности, а может быть, причина была совсем в ином.
Реконструкция его личности, проделанная когдато деймами, неожиданно принесла результаты, на которые они не рассчитывали. И силы, заложенные в него для других, темных дел, можно было повернуть и в обратную сторону…
Ничего этого не знал Роман, он лишь ощущал в себе крохотный огонек надежды, подсказывавший, как и что делать.
– Нам не нужны стражи… – неожиданно для себя самого вдруг сказал он Элии. – Нам не нужны стражи, – еще раз повторил Роман, будто желал лишний раз утвердиться в этой мысли.
Раскинув руки, он приник грудью к скале, прижался к ней изо всей силы, словно хотел передать ей стук собственного сердца. И скала услышала, ответила ему. В ее глухой вибрации он ощутил неизмеримую силу космических потоков. Некий огромный организм, протянувший свои артерии от звезды к звезде, на мгновение привиделся ему. Сверкнул и пропал образ бесконечных звездных дорог, и тогда он понял, как это делается, вспомнил так, как вспоминают об этом иногда во сне люди, умеющие летать.
Он отошел от стены на шаг. Что-то появилось у него в лице такое, что испугало Элию, и она отшатнулась от него. Но он властно привлек девушку к себе.
– Нет! – крикнула она. – Я не хочу, ты не такой, ты не можешь!
– Могу, – только и сказал он. А руки уже сами собой сорвали пояс, и сзади, спина к спине, он туго притянул к себе вырывающуюся Элию.
– Не мешай мне! Неужели ты не понимаешь, как это трудно!
И девушка вдруг затихла. Тогда он вздохнул глубоко раз, другой, набрал полную грудь воздуха и шагнул вперед в скалу, как будто не видел ее, шагнул так, как шагают за порог двери.
Упругий теплый ветер ударил в лицо Роману, и настало долгое падение. Он летел в пропасть сквозь хоровод звезд, и лишь на секунду в мозгу вспыхнуло переплетение звездных путей. Одна ниточка показалась ему светлее остальных, он выбрал ее. Почти сразу же из темноты между звезд к нему потянулась огромная черная рука. Она была темнее самой тьмы и намного плотнее ее. Рука преграждала путь к той светлой ниточке, что притягивала к себе все его существо. Он ринулся вперед, но силы оказались слишком неравны. Рука ударилась в него темным протуберанцем. Он понял, что теряет контроль. Рядом уже не было Элии.
Он падал в пространстве, беспорядочно кувыркаясь, понимая, что на этот раз проиграл, что все кончено.
Эпилог
Человек, потерявший собственное имя, упрямо боролся за жизнь.
Память изменила ему, силы оставили его израненное тело, и он с трудом соображал, что, собственно, должен делать, чтобы продлить агонию еще на несколько часов и предоставить спасателям хотя бы ничтожный шанс отыскать в пространстве крохотную точку его аварийной капсулы.
Как он сюда попал? Почему стеклянная сфера капсулы вызывает в нем воспоминание совсем о другом месте, излучавшем всей своей поверхностью только боль и смерть? Этого он не знал. Этого ему не вспомнить, об этом вообще не следовало думать, если он хотел сохранить хотя бы те крупицы здравого смысла и памяти, которые еще остались в его распоряжении.
Капсула неумолимо падала, она падала так уже тысячи лет, и человек знал, что в конце ее гибельного пути короткая вспышка взрыва принесет ему забвение и конец всем его мучениям. Тем не менее он упрямо боролся, и он бы, возможно, справился, найдя внутри своего разбитого тела резервы жизненной силы. Он бы наверняка справился со свалившейся на него бедой, если бы не одно обстоятельство…
