Вячеслав Шалыгин - Взгляд сквозь солнце

– Совершенно верно, – согласился я. – Не люблю, когда за мной следят таким хамским образом.

Сюртуков восхищенно покачал головой и гордо выпрямился. Можно было подумать, что это он выявил слежку и теперь чувствует себя самым секретным из всех секретных агентов. Я усмехнулся и толкнул дверь в кабинет Адама.

– Хорошо, что вы пришли, – выглянув в коридор, а затем плотно прикрыв за нами многократно перекрашенную дверь, сказал эксперт. – Мне кажется, что по телефону я бы ничего не смог объяснить. Вы видели странных типов, которые дежурят у крыльца?

– Адам, брось свои игры в шпионов. Это не «типы», а родные сотрудники органов, – попытался я успокоить эксперта. – Привезли что-нибудь на исследование. Ты же не единственный специалист во всей лаборатории. Поинтересуйся у соседей, они наверняка подтвердят мои слова.

– Эрик, я работаю здесь не первый год! Когда люди привозят улики, то не заглядывают во все кабинеты и подсобные помещения, словно что-то вынюхивая! – возразил Адам. – Токсикологи, кстати, вышли от меня ровно минуту назад. Они отдали мне вот это и попросили больше не шутить. Они даже не стали регистрировать проведенный анализ.

Эксперт протянул мне отчет и ткнул пальцем в обширную химическую формулу. Насколько я разбирался в химии, формула описывала сложное органическое вещество.

– Переведи, – потребовал я, возвращая листок Адаму. – Только без научных премудростей.

– Вот здесь и здесь, – эксперт вооружился карандашом и обвел два участка формулы, – бензольное кольцо расположено там, где ему совершенно не место! Ребята утверждают, что такая гадость должна была убить вашу подопечную в одно мгновение.

– Постой. – Я снова отнял у него листок и взглянул на формулу. – Но они же сами брали кровь у нашей свидетельницы и прекрасно видели, что она жива и здорова?

– Значит, это мнение их начальства, – вмешался Красавчик, – и ребята просто не хотят лишиться премиальных.

– Скорее всего, – согласился я и снова обернулся к эксперту. – Тем не менее они нарисовали формулу и отдали ее тебе на сохранение? Они не говорили ничего странного?

– Я не знаю, – эксперт замялся. – Понимаете, мне ведь тоже премиальные не помешают…

– Всего-то? – Я вынул из кармана приличную пачку купюр и сунул ее в карман его белого халата.

– Еще и работы можно лишиться, – по-прежнему неуверенно пробормотал Адам, невольно ощупывая деньги через тонкую ткань.

– Это тоже не проблема, – заверил я. – В крайнем случае, мы оборудуем тебе личную лабораторию. Будешь работать исключительно на нас. Идет?

– Идет, – со вздохом согласился Адам. – Токсикологи посоветовали мне бросить это дело и больше никогда не связываться с вашей конторой. Но не в этом суть. С утра меня уже трижды пытались вызвать на откровенный разговор. Каждый раз новые люди. Сначала позвонил Сидоров… Ну, он ничего не скрывал – спрашивал, насколько можно верить найденным вами уликам…

Я взглянул на Красавчика. Тот приподнял одну бровь и кивнул. В любопытстве майора действительно не было ничего предосудительного.

– Кто еще тебя донимал? – приглашая продолжить рассказ, спросил я эксперта.

– Подполковник Жуков, – подняв глаза к потолку, вспомнил Адам. – Хотел забрать образцы и посмотреть на отчеты, но без постановления я ему ничего не отдал.

– Что за Жуков? – удивленно спросил Красавчик. – Не помню я такого.

– Сказал, что из управления, – пояснил Адам. – Но я его тоже в первый раз видел, а потому и потребовал, чтобы все было по форме.

– А он?

– А он сказал что-то вроде: «Да, да, конечно» и исчез. Больше не появлялся.

– Уже теплее, – удовлетворенно сказал я. – Ну а третьим кто был?

– Какой-то майор из военной прокуратуры, – эксперт развел руками. – Фамилию я не запомнил, он слишком быстро спрятал удостоверение. Но его интересовали не улики, а содержание наших с вами разговоров.

– И что ты ответил?

– Сказал, что здесь не его территория и, если ему интересно, пусть обращается к моему начальству…

– Смело, – одобрил я поведение эксперта.

– Слишком уж нагло он себя вел, – храбрясь, ответил Адам.

– И чем ваша беседа закончилась?

– Он пригрозил, что я вылечу с работы, как пробка из пробирки, – эксперт опустил глаза. – В общем, настроение подпортил…

– Не бери в голову, – посоветовал Красавчик. – Это не ему решать.

– Я надеюсь, – Адам кивнул. – Вот, кстати, ответ профессора.

– Да, что-то мы отвлеклись, – согласился я, принимая из его рук листок.

В послании содержалось пространное рассуждение о том, что ученому неизвестно, на каком языке и каким вариантом письменности начертаны предложенные надписи, однако он уверен, что это отнюдь не бессмысленная фальшивка.

– Востоковед не пишет, совпадают ли эти символы с теми, что были на окурке, – заметил я.

– Совпадают, – заверил Адам. – Об этом он сказал перед отправкой факса.

– Так, так. – Я разложил новые данные на столе и еще раз внимательно прочел все, кроме формул. Неожиданно в глаза мне бросилась явная зацепка. Я отчеркнул карандашом нужную строку и повернул листок так, чтобы ее видел Красавчик.

– Что? – Напарник уставился на оттененные графитом символы.

– Три, резус фактор отрицательный, – подсказал я и написал озвученную формулу рядом с той, что значилась в отчете.

– Ну и что? – напарник пожал плечами. – Она так и говорила.

– Говорила, – согласился я. – А здесь что написано? Не карандашом, а чернилами.

– Минус, но группа вторая, – удивленно произнес Красавчик. – Странно. Получается, что мадам не знает, какой группы ее кровь? И это после того, как минимум дважды в своей жизни посетила родильный дом?

– Вот и я о том же…

– Подменили материалы для анализа? – предположил напарник. – А потом и протокол. Вместо «свежего», подсунули тот, что был составлен ночью. Фамилия-то одна, поди разберись, от какой из барышень получено.

– Кто подсунул? – спросил я. – И когда?

– Например, загадочный подполковник Жуков или тот нервный майор, – рассудил Красавчик. – Не зря же они здесь крутились. Взгляни на этот якобы новый протокол исследования! Он же как две капли воды похож на тот, что показывал Сидоров! А формулу отравы ребята принесли на отдельном листке. Так, Адам?

– Совершенно верно, – подтвердил эксперт.

– В таком случае, гибель той Лены, чью кровь изучали токсикологи, можно объяснить отравлением, – продолжил я рассуждения. – Не было никакой скользкой дороги. Девицу убрали.

– Ты уверен, что это ее кровь? – с сомнением спросил Красавчик. – Тогда это снова явная утечка. Причем опять в наш адрес.

– Но ведь ваш агент мертв? – втянулся в разговор Сюртуков. – Получается, что кто-то продолжил его игру?

Красавчик посмотрел на Василия неодобрительно, но отчитывать за несанкционированное вмешательство не стал. Замечание Сюртукова было верным.

– Спрячь все это, Адам, как можно дальше, – попросил я эксперта, указывая на отчеты. – И не отдавай никому, кроме нас. Договорились?

– Я постараюсь, – ответил он. – Кстати, если я правильно понял, вы говорили об анализе крови женщины, которая погибла на южном шоссе сегодня ночью?

– Да, – я настороженно посмотрел на Адама. – Что тебе известно?

– Сегодня на пятиминутке мы разбирали случаи халатности, – Адам смущенно поправил очки. – Моей, в частности. Я тут дежурил… Ну, определил группу, потом фактор, потом на что-то отвлекся, да и промыл все блюдца и пробирки. А результаты записать забыл. Три часа ночи пробило, спать хотел… Потом спохватился – резус помню, а группу как отшибло. Ну, в общем, переливать же кровь никому не требовалось, вот я и решил записать в протокол результат «от фонаря».

Я укоризненно покачал головой и спросил:

– Сейчас ты выспался?

– Конечно, – эксперт кивнул.

– И какой же на самом деле была группа крови погибшей?

– Так вот, – Адам указал на мои исправления. – Такой и была. Три, минус.

Я мрачно взглянул на Красавчика. Он тоже не светился от счастья. Паутина загадок затянула последнюю лазейку для несоответствий, и ничего хорошего такое развитие событий не предвещало.

Впрочем, уже тогда я подумал, что путаница в голове Адама могла не зависеть от времени суток и сейчас, так же, как и ночью, он «вспомнил» то, что всего лишь казалось наиболее подходящим. Высокой умственной организованностью эксперт не страдал, а желание оказать помощь таким щедрым людям, как мы, переходило границы разумного.

– Напрасно я его субсидировал, – озвучил я вывод из своих размышлений, когда мы шли по коридору.

– Думаешь, приврал алхимик? – спросил напарник.

– Надеюсь, – ответил я.

Покинув лабораторию, мы взглянули на ожидающих нас наблюдателей уже не так благожелательно. Они из последних сил делали вид, что не интересуются нами даже приблизительно, но получалось это у них из рук вон плохо. Я вывел машину на дорогу и нарушил скоростной режим раза в три. В городском транспортном потоке это было опасно, зато к нашему планеру так и не прицепился «хвост»…