Георгий Садовников - Похищение продавца приключений
– А теперь все живо вниз! Последним спускается командир темницы! –приказал великий астронавт.
– А мне, к сожалению, проделать это не позволяет мое высокое происхождение, – посетовал Мульти-Пульти. – Император драпает, будто уличный пес, в которого запустили камнем?! Нет, я так унизить себя не могу. Что скажут мои подданные?
– Тогда драпайте, как профессор. Профессора, случается, драпают, – посоветовали ему товарищи. – Наш академик только это и делает.
А желудок гранитного Помса уже заходил ходуном, его стены заскрипели, застонали от страха перед Болью. Узники опрометью кинулись к дыре и съехали по канату вниз, точно бусы с порванного ожерелья. Последним, выполняя свой собственный приказ, скатился Аскольд Витальевич. Но прежде чем покинуть узилище, он оглянулся и увидел злобное зеленое чудовище, зубастое и когтистое, ворвавшееся в желудок сквозь его каменные стены. «Так вот какова она. Боль», – догадался никогда не болевший Аскольд Витальевич и решительно последовал вниз. Там его ждали соратники – у подножия винтовой лестницы, откуда они начинали свое восхождение в темницу.
Приземлившись, командир тут же хлопнул себя по лбу и воскликнул:
– Сгоряча мы забыли самое главное! Закрепить канат! Он не привязан! И в подтверждение его слов канат рухнул сверху наземь и свернулся кольцом у ног командира.
– Так ведь его привязать-то было совершенно не к чему. В темнице ни вбитого тебе гвоздя, ни отопительной батареи, – вспомнил востроглазый юнга.
– Тогда почему он не свалился сразу? – удивились самые недогадливые беглецы.
– Его нечаянно застали врасплох. К счастью, нам попался канат-тугодум. Ему и в голову не пришло, что мы можем спуститься не по правилам. А когда спохватился, мы уже были здесь. Или, может, он не знает простейшей физики, – предположил командир.
– Он прикинулся, будто не заметил. Хотел нам помочь! Не забывайте: его сплели из преданной мне бороды. А что касается физики, она ее знает назубок, – рассердился за канат Мульти-Пульти.
И у самого каната был обиженный вид.
– Извините нас, уважаемый канат. Нам это не пришло в голову, – повинился Аскольд Витальевич по негласному поручению своей команды. – И вы, юнга, молодчина. Доложи вы нам вовремя о своем неприятном открытии, и мы бы не смогли использовать канат. Угодили бы в беспощадные когти Боли. Так что забывчивость иногда приносит пользу. Но только в исполнении юнг, – добавил он, спохватившись.
– Командир! Можно, по забывчивости я кинусь в кабинет Помса первым? Даже впереди вас? – спросил нетерпеливый юнга, готовый бежать по лестнице вверх.
– Но прежде мы должны освободить того» кто сидит в печенке, – остановил его командир. – Может, наше промедление станет для этого узника роковым. Ведите нас в печенку! Вы будете нашим проводником, – сказал он майору.
В пьедестале было по-прежнему глухо и безлюдно. И потому наши герои без особых помех у ну, разве что вспугнув по дороге стаю летучих мышей, взбежали на винтовую лестницу и устремились по ступеням ввысь, на помощь незнакомому бедняге, который уже стал им верным товарищем, а для Сапи и вовсе закадычным другом.
Майор привел их к двери с музейной табличкой «Печень гения» и массивным амбарным замком. Саня вспомнил сказку о храбром портном и сжал замок своей могучей ладонью. Через се-кунду-вторую из замка закапала ржавая вода, и он стал похож на выжатый творог. После чего его соскребли с двери.
Честь объявить узнику о том, что он свободен, была единодушно предоставлена великому астронавту. При этом были учтены и его величественная осанка, и прекрасно поставленный громовой голос. Но прежде чем вступить в темницу, командир вежливо постучал в дверь.
– Милости прошу! Если сумеете войти. А если у вас все-таки получится, прошу заранее извинить за непрезентабельный вид моей обители, – послышался из темницы приятный баритон. Слышалось в нем нечто этакое барское.
– Нет, это вы нас извините за то, что явились без приглашения, – ответил великий астронавт, распахивая дверь, точно врата, и переступая порог. – Но мы пришли объявить: «Мой друг! Вы свободны! Выходите!» – Мощный голос командира раскатился под сводами печени и впрямь наподобие летнего грома.
В ответ на его трубный призыв из тьмы страшного узилища появился незнакомый мужчина. Но незнакомый лишь на первый взгляд, а на второй – земляне поняли, что знают этого человека всю жизнь.
– Здравствуйте, Иван Петрович Белкин! – взволнованно приветствовал Аскольд Витальевич важного узника.
– Господа, как вы меня узнали? По-моему, я не имел чести с вами встречаться раньше? – удивился тот, кого назвали Белкиным.
Его недоумение вызвало у землян и Мульти-Пульти дружную улыбку.
– Да как же вас не узнать?! – воскликнул командир. – Ну-ка, сыщик, вам слово!
– «…был росту среднего, глаза имел серые, волосы русые, нос прямой; лицом был бел и худощав», – доложил сыщик. – Как видите, приметы совпадают! Это вы написали «Повести покойного Белкина» . У нас есть свидетель – Александр Сергеевич Пушкин! Но… свидетель также показал, что вы «покойный». А вы живы и здоровы. Вот перед нами. Как это, по-вашему, надо понимать? – спросил он в отчаянии, не в силах совладать со своей сыщицкой натурой.
– Иван Петрович – персонаж. А персонажи бессмертны! – опередил Белкина командир. – Разумеется, те, кого породил истинный гений.
– Но «Повести» не моя заслуга, – засмущался Белкин. – Надеюсь, вы понимаете, что их сочинил сам господин Пушкин. Хотя некоторые люди приняли его вымысел за чистую монету. Они убеждены, будто «Повести» и впрямь написал ваш покорный слуга. И у меня-де действительно остались неопубликованные рукописи. И когда же, мол, я их издам?
– Признаться, я тоже думал так, – вздохнул Мульти-Пульти. – Но не знал, как вас найти. Хотел прочесть.
– Вот-вот. Потому-то мой автор и нарек меня «покойным Белкиным», дабы уберечь от особо назойливых читателей и мошенников разного рода. Но, увы, это не помогло. И в конце концов я оказался здесь, – помрачнел Белкин.
– Но как это могло случиться?! – вскричали все.
– Меня на свою планету завлек писатель Помс. Ну где еще искать свой угол персонажу, как не на придуманной планете, среди других персонажей? Помс обещал мне уединение и покой. Но на самом деле он решил завладеть моим несуществующим романом да издать его под собственным именем. Мои уверения в том, что роман всего лишь фантазия Пушкина, отскакивали от него, точно от стены. Он топал ногами и кричал на меня: «Ты сгинешь в моей печенке, если не укажешь, где твой роман!» Но я не могу ему дать то, чего нет. И потому томлюсь здесь уже не один год. – Так закончил Иван Петрович Белкин свой печальный рассказ и опустил голову.
– Но, сударь, с этой минуты вы свободны! В вашей воле покинуть и печенку Помса, и сам памятник! – с удовольствием повторил великий астронавт эффектную реплику, которую освободители произносят с особым наслаждением и которая для уха узника звучит слаще самой божественной музыки.
– Господа! Примите мою глубочайшую признательность! – искренне поблагодарил Белкин. – Печенку я покину тотчас и с превеликим удовольствием. Но, с вашего позволения, я бы на некоторое время задержался в самом памятнике. Хочу заглянуть в «Книгу» Помса. Ибо меня с первых же дней заточения занимает вопрос: «Зачем нужны господину Помсу чужие рукописи, коль у него уже есть собственная, как он говорит, гениальная
«Книга»?
– Тогда присоединяйтесь к нам. Нас тоже интересует эта «Книга», которая, судя по всему, уже стала легендарной, – торжественно ответил великий астронавт.
Белкин открыл было рот, намереваясь поблагодарить за приглашение, но сверху в этот момент донеслись отчаянные вопли:
– Ваша гениальность! Они удрали! Твой желудок пуст!
– В погоню! Их нужно вернуть, пока они не отняли мою Планету!
После этого гулко хлопнула дверь, и Помс вместе с Бирбиром с топотом и криками пронеслись вниз по лестнице мимо печенки.
– Мы должны немедля проникнуть в кабинет Помса. Пока он сам и Бирбир где-то гоняются за нами, – решительно распорядился командир. – Заодно и посмотрим на талант Помса. Если вы помните, писатель, уходя, оставляет его в своем кабинете. Я встречал тысячи талантливых людей, но, признаться, мне еще не попадался сам талант в натуральном виде. Интересно, на что он похож? На экзотический фрукт или диковинного зверька?
– И нам любопытно! Нам тоже! – загорелись и земляне и планетяне вместе с Мульти-Пульти.
А Белкин лишь улыбнулся. Видимо, натуральный талант ему не был в новинку.
Но время подгоняло. Наши герои покинули печень и поднялись по лестнице, освещенной талантом Помса, на самый верхний этаж. Здесь, в голове памятника, они увидели роскошную дверь, украшенную бронзой и музейной табличкой «Ум гения». Это и был кабинет живого классика.
– Командир! Там страшное чудовище! – напомнил юнга. – Что будем делать? Ворвемся как буря?
