Боб Шоу - Деревянные космолеты
Бартан подошел к окну, распахнул ставни, превратив полоску сияния в поток солнечного света. Эннда непонимающе оглядела комнату и повернулась к мужу.
– Лицо! Посмотри, что я сделала с твоим лицом! – Послышался всхлип, жалобнее которого Бартану не доводилось слышать, после чего Эннда опустила голову и, увидев кровавые пятна на тонком хлопке ночной рубашки, стала рвать ее с себя.
– Пойду воды принесу. – Бартан двинулся к выходу.
Крэйн переминался у порога, и Бартан махнул ему рукой, чтобы пока не входил. Затем окинул взглядом кухню и обнаружил на буфете кувшин из зеленого стекла и таз. Как можно неторопливее налил в таз воды, взял мочалку, мыло и полотенце и постучался в спальню. Там уже лежала на полу ночная рубашка, а ее хозяйка куталась в простыню, сдернутую с кровати.
– Все в порядке, дружище, – сказал Харро. – Входи.
Бартан вошел в комнату и держал таз, пока Харро смывал кровь с лица жены. По мере исчезновения безобразного струпа Харро заметно веселел, и Бартан подумал, что уход за страждущими в равной степени полезен и ухаживающему. У него тоже полегчало на душе, хоть и было совестно за свой эгоизм – как-никак особенный, долгожданный праздник едва не сорвался. Эннде Форатере приснился очень плохой сон с довольно тяжелыми последствиями, но жизнь возвращается в свою привычную колею, и вскоре Бартан будет отплясывать с Сондевирой – живот к животу, бедра к бедрам.
– Вот так-то лучше, – сказал Харро, вытирая полотенцем лицо жены. – Всего-то навсего кошмар приснился… Скоро все позабудешь и…
– Это не кошмар. – Голос Эннды звучал надломленно, плачуще, что слегка ослабило оптимизм Бартана. – Все было на самом деле.
– Да что ты несешь! – возразил трезвомыслящий Харро.
– А как же твое лицо? – Эннда принялась ритмично раскачиваться вперед-назад. – На сон это было не похоже. Как наяву. И мне казалось, так будет всегда… Всегда-всегда…
Харро решил пошутить:
– Разве это могло быть хуже, чем мои сны после твоей стряпни – особенно пирогов на нутряном сале?
– Я ела твое лицо. – Эннда спокойно – и оттого жутко – улыбнулась мужу. – Харро, я не просто укусила тебя за щеку. Я съела все твое лицо. За несколько часов… Я отхватывала тебе губы и пережевывала их. Оттягивала зубами ноздри и тоже пережевывала. Прокусывала глаза и высасывала жидкость. Когда я закончила, у тебя не осталось лица. Ничего не осталось, даже ушей… Только красный череп с клочком волос на макушке. Вот что я с тобой сделала сегодня ночью, мой любимый. Так что не рассказывай мне про кошмары.
– Все уже позади, – произнес Харро с тревогой в голосе.
– Ты так думаешь? – Эннда закачалась энергичнее, точно под воздействием невидимого двигателя, который вдруг прибавил обороты. – Но ведь это еще не все. Я тебе не рассказала про черный подземный ход… Про кишащих во мгле гадов… которые льнули ко мне плоскими чешуйчатыми телами…
– Я, пожалуй, лучше пойду. – С тазом в руках Бартан повернулся к двери.
– Э, нет, парень, не уходи. – Харро поспешно вскинул руку. – В компании ей легче.
– У них много ног… и у меня… у меня было много ног… и туловище… и щупальца… Они росли прямо из горла. – Эннда перестала раскачиваться, подперла щеку плечом, вытянула руку перед собой и начала ею плавно покачивать. Она явно кому-то подражала, и этот «кто-то» жил в глубинах сознания Бартана, порождая безотчетный страх.
– Ну, я только таз вынесу. – Он сам себе казался предателем: знал, что ни секунды не задержится в доме, и пускай эта злосчастная парочка улаживает свои проблемы без него. А он тут вообще случайный человек, и чужие дела его совершенно не касаются. Бартан увернулся от руки Харро, торопливо вышел на кухню и поставил таз с хлюпающей в нем мочалкой на каминную полку. Он уже повернулся и двинулся к выходу, но тут хозяйка дома, не заметив, что с ее нагого тела соскользнула простыня, поднялась на ноги и пустилась в диковинный танец, раскачивая и дергая перед собою рукой.
– Начиналось это странно, – шептала она. – Правда очень странно. И негоже говорить «начиналось», ведь я возвращалась в дом… в обыкновенный крестьянский дом… белый, с зеленой дверью… Но входить было страшно… и все-таки пришлось… Когда отворила дверь, за ней не было ничего… только какие-то тряпки на стенной вешалке… Старая шляпа, старая накидка, старый фартук… Я понимала: надо сейчас же бежать, иначе быть беде, но что-то заставило войти…
Похолодев, Бартан замер в дверях спальни. Эннда глядела прямо на него. Сквозь него.
– Знаешь, а ведь я ошиблась. Не было там старой одежды. Это был один из них… Он тянул ко мне щупальце… Так медленно…
Харро шагнул к жене и схватил ее за плечи.
– Прекрати! Эннда! Прекрати!
– Но ты же не понимаешь. – Она улыбнулась, обвивая рукой шею мужа. Простыня снова упала на пол. – Дорогой, на меня не нападали… Это было приглашение… приглашение к любви… И мне ее хотелось… Я вошла в дом и обнялась с ужасом… и была счастлива, когда в меня вошел его сизый член… – Эннда рывком прижалась к Харро, ее голые груди набухали и сокращались.
Кинув на Бартана умоляющий взгляд, дородный Харро мигом повалил жену на кровать, а Бартан шагнул в комнату, захлопнул за собой дверь и, бросившись к семейной чете, схватил Эннду за ноги. Зубы ее щелкали, кусая воздух, бедра двигались вверх-вниз, но движения эти уже ослабевали. Устало смежились веки, расслабились мускулы. К ней вернулся покой.
Захватив инициативу, Бартан накрыл женщину простыней, а мысли его между тем были далеко, блуждая в незнакомом континууме сомнений и головоломок. Возможны ли такие совпадения, когда двум людям в разных местах снится одно и то же? Наверно, если обоим очень близко знаком предмет сновидения, но это же не тот случай… «И прежде всего, со мною это было не во сне!» У Бартана проступила на лбу холодная испарина, едва он вспомнил, как входил в тот дом через зеленую дверь… Но его чудовище в реальности оказалось иллюзорным, а в иллюзии Эннды оно было реальным.
«В нашей вселенной так не бывает, – сказал себе Бартан. – Что-то неладно с нашей вселенной».
– Кажись, ей полегче. – Харро гладил супругу по лбу. – Еще поспит нормально часок-другой, и совсем отпустит. Вообще-то я знаю, что ей нужно.
Бартан встал, силясь привязать мысли к действительности.
– Ну а как праздник? Может, нам разъехаться?
– Нет, я хочу, чтобы все остались. Будет лучше, ежели Эннда проснется среди друзей. – Харро встал на ноги и поглядел Бартану в глаза. – Ни к чему об этом распространяться, верно, дружище? Не хочу, чтобы ее считали помешанной, особенно Джоп.
– Я ничего не скажу.
– Спасибо тебе. – Харро подался вперед, чтобы пожать Бартану руку. – Джопу не по нутру вся эта болтовня про ночные кошмары. Он говорит, тому, кто трудится не покладая рук, ничего по ночам не снится.
Бартан заставил себя улыбнуться.
– А что, еще кому-то снятся дурные сны?
Не об этом ли предупреждал мэр Кэрродалл? Может быть, это лишь начало ужаса, который сгонит с земли новых поселенцев, как уже случилось с их предшественниками?
– Сам-то я, когда кладу голову на подушку, – уныло произнес он, отбрасывая воспоминания о сегодняшнем мучительном кошмаре, – точно помираю до зари. Хоть бы что-нибудь приснилось.
– Еще бы, ты же за целый надел взялся в одиночку. Нелегкая работенка, особенно с непривычки.
– Мне соседи помогают. – Бартан говорил, что на ум взбредет, стараясь свыкнуться с новой картиной мира. – А когда женюсь…
– Надо бы мне перевязать боевую рану, – перебил Харро, бережно ощупывая щеку. – Ты выйди, скажи, что мне невдомек, почему это все стоят сложа руки, вместо того чтобы готовиться к празднику. Передай, что нынешний день всем должен запомниться.
Вскоре пришла весть, что Джоп Тринчил и его семейство появятся не раньше середины дня, поэтому Бартан мыкался, предлагая где только можно свои услуги. Это воспринималось с добродушием, но вскоре женщины дали понять, что он больше путается под ногами, чем помогает. Он и правда был рассеян; все валилось из рук. В конце концов Бартан отошел к скамье перед фруктовым садиком, где несколько фермеров млели на солнышке, распивая кувшин зеленого вина.
– Вот и правильно, парень. – Корад Ферчер с дружелюбной улыбкой вручил Бартану полную чашку. – Оставь баб в покое, они сами распрекрасно управятся. – Ферчер был средних лет, и его желтоватые волосы выдавали близкое родство с Форатере.
– Спасибо. – Бартан отхлебнул сладкой жидкости. – Столько суеты, ну я и подумал: без меня пока обойдутся.
– Вон из-за чего вся суматоха. – Фермер махнул рукой в сторону ярко-синего небосвода. – На старой планете с наступлением малой ночи в самый раз бывало начинать гулянку, а тут солнце все жарит и жарит, никак не приноровиться. Неправильно это, чтоб ты знал, жить на отшибе. Я – верноподданный, как и любой другой, да только думается мне, наш король зря задумал расселить нас по всему шару. Ты глянь-ка, глянь на небо! Пустота! Так и мерещится, будто за тобой следят.
