Борис Иванов - Последний вагон в рай
В носу отчаянно защипало, и через пару мгновений, не сумев преодолеть позыв природы, Циммерман оглушительно чихнул, вызвав переполох среди дремавшей на стропилах большой стаи летучих пиявок. Пронзительный шелест крыльев потревоженных бестий вкупе с рухнувшей с потолка на голову грудой трухи и вонючей пыли заставил Баруха помянуть Аймана Ибрахима в совсем уж плохом контексте.
– Будьте здоровы, папеле Циммерман! – неожиданно громко прозвучал в наступившей тишине скрипучий голос Торговца. – Да пошлет вам ваш Элохим долгих лет благоденствия.
Циммерман отпрянул в сторону, ударился коленкой о какой-то железный агрегат и отметил:
– Не приставайте с просьбами о здравии ваших клиентов к чужому Богу, Айман! У вас есть собственный, вот он пусть и попотеет в конце концов. А эти шуточки с подкрадыванием – вообще оставьте для своих резвых херувимчиков с розовыми попками. Если вы затащили меня в эту дыру из-за пустяков, я больше никогда не дам вам ссуду, какие бы проценты вы мне за это ни сулили! Короче, или вы сейчас же излагаете дело, или ищите себе другого компаньона для ваших сомнительных коммерческих проектов! – Барух решительно встал и начал демонстративно собираться в дорогу, отряхивая с костюма пыль и краем глаза пытаясь оценить реакцию Торговца на свою гневную тираду.
– Ладно, не горячитесь. – Айман загородил проход и примирительно коснулся плеча собеседника. – Речь идет о больших деньгах. Вы ведь собираетесь рвать когти с Химеры, как любит говаривать мистер Плотников. Так почему бы вам заодно не подработать в качестве курьера?
– Откуда вы взяли эту наглую ложь? – Циммерман сбросил с плеча ладонь Торговца и сделал новую попытку пробраться к выходу. – Вы прекрасно знаете, что у меня нет ни желания, ни реальной возможности сделать это.
Айман с неожиданной элегантностью присел на загаженный многими поколениями здешней фауны станок и с такой же неожиданной проворностью крепко схватил Баруха за лацканы пиджака.
– Ты что, за дурака меня принимаешь? А кто «прозванивал» Аль-Хатима из транспортного отдела? А кто из нас за последнюю неделю лихорадочно скупал камешки, избавляясь от местной валюты? А может быть, не ты клеился к Платиновой Линде из космопортовской столовой? Так что лучше помолчи и выслушай мое предложение. И не советую тебе особенно торговаться…
Циммерман заметно скис и стал мысленно просчитывать, где он прокололся. По всему выходило, что Торговец плотно пас его последние дни, вопрос только – с какой целью? Хорошо еще, что он не пронюхал о его попытке выйти на контакт с Федералами там, в «кабинете для джентльменов»…
– Так вот, – продолжал араб, – полагаю, что тебе удастся удрать с Химеры. Может быть, я тебе даже помогу в этом. В конце концов – это ли не подарок Аллаха: не видеть здесь твою мерзкую рожу? Не знаю, куда ты навострил лыжи, но, полагаю, самый прямой путь в Метрополию – через Валенсию или Цирцею. В обоих случаях тебе нужно будет всего лишь передать послание моим друзьям. За это ты получишь шестьдесят тысяч монет. Федеральными кредитками, естественно, а не местной макулатурой. Как предложение?
Барух задумчиво пожевал губами. Или он ничего не понимает в людях, или Айман затеял какую-то пакость. Неужели араб дознался о судьбе своего чемоданчика?
Он зябко повел плечами, благодаря Бога, что Торговец не заметил этот невольный жест в темноте. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о предназначении пульта связи и шифраторов, открывшихся его взору в тот – будь он неладен – день, когда на четвертые сутки дьявольских мучений, затребовав за работу черт-те какие бабки и выжрав практически все (для больших людей предназначавшееся) спиртное, припасенное у Баруха, «Ювелир» Берендеев отпер-таки тот злополучный кейс. «Помогла мне твоя жидовская Яхве, – совершенно не желая оскорбить ни Циммермана, ни его религию, сообщил тогда «Ювелир», аккуратно рыгнув в сторонку перегаром. – Словно изнутри поднажал кто… В общем, оставь себе премиальные – не моя, Богова заслуга…» И честно ушел в запой, так и не поняв, в какое положение поставил отвалившего ему неплохой аванс нанимателя, оставшегося у себя на хазе тупо созерцать то, за созерцание чего снимали голову, сперва пооторвав кое-что другое.
Тогда, разглядывая шпионские «фенечки», Циммерман так и не смог решить для себя мудреную головоломку – то ли кидала Альхен действительно по незнанию сплавил ему злополучный чемоданчик (в конце концов, что возьмешь с «голубого»), то ли это была тонко продуманная провокация самого Ибрахима Аймана, цели которой Барух не мог раскусить. И только теперь он догадался, что в натуре проколовшийся и оставшийся без элементарных средств связи Торговец хочет теперь с его помощью передать весточку своим хозяевам Наверху.
На первый взгляд – ничего страшного, но эти лихие ребята из спецслужб почему-то постоянно норовят сократить любую цепочку на звено-другое. По использовании, конечно. Для чего Торговцу достаточно добавить в конце послания то самое – из «Гамлета»: «Подателей сего немедля обезглавить»… Ох уж этот Принц Датский – нордическая скотина: ведь с лучшими друзьями такую штучку отмочил: бедные, бедные Гильденстерн и Розенкранц – фамилии говорят сами за себя, – шила в мешке не утаишь: в конце концов, ни за хрен собачий пострадали опять-таки предки Баруха, хоть и дальние. И вот, традиция найдет свое продолжение: Барух Циммерман обретет скромное место на погосте, где-нибудь неподалеку от места вручения «товарчика», а у разведки Комплекса появится реальная возможность сэкономить обещанные денежки.
Альтернативная гипотеза была намного ужасней: Айман, Альхен и Старуха (вариант – Серж Плотников) играют с Барухом, как кошки с мышкой. Единственным положительным моментом в этом случае был бы быстрый и почти без страданий конец…
Тем временем заждавшийся ответа Айман включил фонарик и в его мертвенно-зеленоватом свете успел, видимо, разглядеть бурю эмоций, придавших лицу его «делового партнера» еще более трупную гамму окрасок, чем позволял надеяться спектральный состав падающего света.
– Не переживайте так, господин Циммерман, – поспешил он успокоить потенциального курьера. – Вот аккредитив в федеральный банк Цирцеи на ваше имя. Деньги уже переведены, и вы сможете снять их, как только мой человек подпишет накладную на груз.
– Какой еще груз?
– Ну, это я так, фигурально. Чтоб не было вопросов у банковских клерков. На самом деле это будет микрочип с «зашитой» информацией. Вы получите его за день до отлета. Только, умоляю вас, Барух, ради Всемогущего Аллаха не вздумайте пытаться прочитать послание. Ибо в этом случае вы подпишете себе смертный приговор без права на кассацию. Мы так много лет знаем друг друга, и мне будет горько услышать, что папеле Барух умер как дурак.
Айман сунул в трясущиеся руки собеседника пластиковую карточку федерального аккредитива и, подняв столб пыли, исчез в темных недрах огромного помещения. Как, впрочем, и положено слуге Шайтана.
* * *Проводник запросил с них не так уж много. Скорее подозрительно мало, как отметил про себя Кай. Хотя не такое это и удовольствие – провести полдня в обществе закутанного в грязный балахон немытого полуараба. Свой возраст Проводник изрядно преувеличивал за счет длинной бороды, придававшей ему сходство с козлом (уж не из тех ли, что ведут стадо овец на бойню?), величественных манер и повелительных интонаций в голосе.
– Сегодня не самый лучший день для таких затей, – буркнул себе под нос псевдостарец, поднимаясь со своего насеста под мостом Святой Джеральдины, где происходила встреча. – Далеко ехать придется: Врата только в Распадках откроются. И то – ненадолго…
– Получается, – прикинул Моррис, – что наша экскурсия будет довольно краткой?
Старец зашелся кашляющим смехом:
– Господа, коли уж в Лабиринт гулять собрались, знать бы не помешало заранее: это войти в Лабиринт – проблема, а выйти из него – можно когда угодно… В любое время дня и ночи. Если, конечно, знать выход. Если знать…
Моррис с брезгливой опаской впустил Проводника в салон кара и повел машину, руководствуясь указаниями старца, которые тот подавал величественными жестами сморщенной и довольно грязной длани. Кар быстро выскочил из жилой части города и помчался по трассе, пересекавшей сначала заросшие бурьяном покинутые кварталы промышленной зоны, а затем нырнувшей в скалистое ущелье, полуутонувшее в тумане. Близкий горизонт делал эту смену ландшафтов несколько комической. Вообще в езде по дорогам Химеры было что-то от катания на Американских горках. Все казалось до смешного близким, все появлялось и исчезало слишком быстро.
– А теперь подайте вправо, на проселок, – скомандовал старец из глубины своего балахона. – Заброшенную Обитель зрите?
Честно говоря, Кай сначала принял столь торжественно поименованное сооружение за руины очередной разорившейся фермы, но, выбравшись из кара, убедился, что капитально ошибается. Это был довольно хорошо сохранившийся остов монастыря явно христианского толка. По стенам шла строгая, скупая резьба, в проемах стрельчатых окон уцелели еще остатки витражей. Все еще высились над провалившимися крышами позолоченные кресты.
