Дэвид Вебер - В руках врага
Александер хмыкнул, оперся локтями о подлокотники, сцепил перед собой пальцы и задумался. Но и задумавшись, не смог обнаружить изъяна в ее суждениях. Вкупе с прочими аналитическими материалами не оставалось сомнений в том, что положение в Народной Республике стабилизируется, а это позволяет наращивать производственные темпы. Строительство супердредноутов хевениты ускорили почти вдвое, и, несмотря на внутренние и внешние затруднения…
– Как бы то ни было, – медленно произнес адмирал, – мы утрачиваем свое превосходство. Не только по численности кораблей, но и по качеству оснащения. А этого, миледи, – он тяжело вздохнул и покачал головой, – мы позволить себе не можем.
– Знаю, – тихо отозвалась она, когда граф посмотрел ей в глаза.
– По этой причине, – добавил он, – последние рекомендации оружейников вызывают у меня еще большую озабоченность.
– Озабоченность, милорд?
– Да, и весьма серьезную. Учитывая, что мы сталкиваемся со все возрастающими военно-производственными возможностями противника, нам ни коим образом не следует распылять силы и средства на дутые оружейные проекты, пытаясь поймать журавля в небе, – презрительно хмыкнув, сказал граф. С доставленными Хонор рекомендациями Комиссии он ознакомился лишь бегло, но этого вполне хватило: он понял, что имеет дело с воздушными замками jeune ecole. – Королевство не может позволить себе увязнуть в одновременной разработке множества программ, большая часть которых в итоге даст пшик. Что нам требуется, так это максимально рационализировать и оптимизировать действующее производство, чтобы получить нужное количество того оружия, действенность которого неоднократно подтверждена практикой. Погоня за двумя зайцами – занятие бесперспективное: этому учит хотя бы история Старой Земли.
– Но Комиссия отнюдь не призывает к «распылению сил и средств», – холодно возразила Хонор.
– Уверен, миледи, – отозвался Белая Гавань, покачав головой, – вы в курсе моих… хм… разногласий с леди Хэмпхилл и ее школой. Я никогда не отрицал необходимости внедрения новых технологий – «Призрачный Всадник» является примером программы, сулящей реальную отдачу, – однако настаиваю на сохранении баланса. Мы не можем с ходу принять на вооружение ту или иную систему только потому, что она новая. Внедрение нового оружия должно быть функционально оправдано, и Флот требует досконального изучения преимуществ – и недостатков! – каждой системы, прежде чем ее начнут устанавливать на кораблях. Само по себе наличие оружия, даже самого мощного, не гарантирует успеха, если не будет выработана верная тактика его применения. В противном случае оно может оказаться более опасным для нас, чем для неприятеля, особенно если мы лишим себя оснащения, не раз оправдавшего себя в боях.
Через связь с Нимицем Хонор ощутила такую горечь и раздражение, что не могла не удивиться. Разумеется, она знала, что граф Белой Гавани является признанным главой «исторической» школы, постулировавшей неизменность фундаментальных стратегических постулатов. В соответствии с этой концепцией появление новых видов техники и вооружения предлагало лишь лучшие способы претворения в жизнь проверенных временем истин. Ожесточенные споры адмирала с адептами jeune ecole вошли в легенду, однако Хонор поразилась силе инстинктивного отторжения, владевшего Александером. Граф испытывал усталость, подобную той, которая одолевает командира после боя, и просто не мог рассмотреть предложения Комиссии как должно – отстраненно и непредвзято.
Хонор попыталась было вставить слово, но Александер предупреждающе поднял руку и продолжил свой монолог.
– Я понимаю, миледи, что вы побывали в Комиссии лишь с кратким визитом, но прошу вас вникнуть хотя бы в общий смысл их новаций. Во-первых, – граф стал загибать пальцы, – они вознамерились радикально перепроектировать корабли стены, начав производство совершенно не испытанной модели. Далее, они настаивают на увеличении производства легких атакующих кораблей, тогда как опыт непреложно доказывает, что даже современные ЛАКи не оправдывают себя даже в обороне, не то что в наступлении. Мало того, они хотят отвлечь десять процентов производственных мощностей от строительства дредноутов и супердредноутов, притом, заметьте, в то самое время, когда враг наращивает производство именно этих классов боевых кораблей. Вместо того они задумали форсировать производство так называемых «носителей», дабы они перемещали пресловутые ЛАКи через межзвездные пространства с наступательными, а не оборонительными целями. Но и это не все: им приспичило снять с уже состоящих на вооружении кораблей стены ракетные установки и заменить их новыми системами, занимаемое которыми место на двенадцать процентов больше, при том, что габариты их ракет снизят боезапас на восемнадцать процентов! Нет, миледи, – покачал головой Белая Гавань, – коней на переправе не меняют, а поступить так – значит не просто сменить коня, а спрыгнуть с него на всем скаку, не будучи уверенным в том, что у вас есть другой. В разгар войны этого делать не следует, во всяком случае если у вас есть желание эту войну выиграть. Похоже, что от меня, невесть почему, ждут одобрения очередных новаций Сони Хэмпхилл.
– По-моему, вы не совсем правы, милорд, – возразила Хонор. – Возможно, прежде чем начать выплескивать на меня желчь, вам стоило бы не просмотреть депешу, а внимательно ее прочитать.
Холодная язвительность в голосе Хонор едва не заставила Александера подскочить в кресле: через Нимица она ощутила его изумление. Граф сурово воззрился на леди Харрингтон, но она бестрепетно выдержала его взгляд.
Граф Белой Гавани смотрел на Хонор так, словно увидел ее впервые в жизни. Он не привык, чтобы кто бы то ни было разговаривали с ним в таком тоне. Однако карие глаза Хонор Харрингтон были невозмутимо спокойны. Граф моргнул, с мучительной ясностью осознавая тот факт, что весь его опыт, бесспорные заслуги и старшинство не позволили ему взять над ней верх. В облике Хонор не было и намека на растерянность или смущение. Ее древесный кот приподнял голову и посмотрел на Александера со своего насеста.
– Прошу прощения? – Голос графа прозвучал чуть более хрипло, чем ему бы хотелось.
Хонор угодила в самое больное место. Значительную часть последних тридцати стандартных лет он посвятил борьбе с маниакальной страстью Кошмарихи Хэмпхилл к новым игрушкам. Не будь он столь стоек и принципиален, возможно, весь флот уже оснастили бы неопробованными новинками – вроде тех, что десять лет назад чуть было не погубили собственный корабль капитана Харрингтон у станции «Василиск».
– Я сказала, что вы не совсем правы, милорд, – повторила Хонор, ничуть не убоявшись холодного гнева в его голосе. – Я сама не во всем согласна с леди Хэмпхилл, но рекомендации Комиссии никоим образом не представляют собой перечень ее «очередных новаций». Безусловно, леди Соня имеет прямое отношение к проталкиванию ряда новых концепций, но будем откровенны, милорд: была ли за последние тридцать лет хоть одна новая военно-техническая разработка, к каковой эта дама не оказалась причастна? Как бы вы к ней ни относились, отрицать ее блестящий творческий ум и технические познания просто нелепо, и хотя многие ее идеи оказались несостоятельными в тактическом отношении, предполагать, что таковыми окажутся все , столь же неразумно, как отвергать их с ходу лишь постольку, поскольку они предложены ею. Милорд, ни один человек со столь развитым, как у нее, воображением не может ошибаться всегда и во всем!
– Я отвергаю эти рекомендации не потому, что они предложены леди Хэмпхилл, – резко возразил Белая Гавань. – Я возражаю потому, что пакет предложений, которые она протолкнула через Комиссию, внесет сумбур в наши производственные планы и потребует от нас в разгар этой проклятой войны срочной разработки новых тактических доктрин по применению нового оружия. Которое, скорее всего, окажется вовсе не столь эффективным, как кажется ей и ее сторонникам.
– Думаю, милорд, – с удивительным спокойствием сказала Хонор, – прежде чем мы продолжим дискуссию, вам следует узнать, что данные рекомендации были приняты Комиссией с моей подачи.
Белая Гавань уставился на нее, разинув рот. Ощутив и без Нимица его потрясение и недоверие, Хонор с трудом подавила неожиданно возникшее желание хихикнуть. Она всегда уважала графа как офицера и как человека и знала, что после смерти адмирала Курвуазье он лично заботился о ее карьере. Советы и наставления этого человека не раз приносили ей неоценимую пользу, но сейчас в нем ощущались глубокое разочарование и смертельная усталость. Впрочем, чтобы понять это, не требовалось телепатии: достаточно было присмотреться к седине в черных волосах и глубоким морщинам вокруг голубых, как лед, глаз. Но при всем своем неверии, при всей своей усталости он оставался лучшим из лучших! Флот и Альянс нуждались в нем, однако его влияние требовалось для подкрепления разумной политики, а не для бесплодного противоборства с Соней Хэмпхилл.
