Сергей Лукьяненко - Звездная тень
Зуммер стих, лампочка вновь замигала ровно. Маша держалась рядом, лицо у нее было белое. Офицер сжимал парализатор, словно не понимая, что стрелять-то не надо.
– Что ты творишь, что ты творишь, Петя! – дрожащим голосом сказала Маша.
Хотелось верить, что она напугана перспективой моей смерти, а не срывом операции.
– Забыл,– честно признался я.– Забыл я.
Болело плечо и отбитые о ступеньки ребра. Оторвавшись от лестницы, я повис в воздухе, удерживая на одной руке целых полкило своего веса.
– Я же не могу отменить взрыв! – Маша потрясла пультом.– Понимаешь?
Еще бы. Что тут непонятного? Я с трудом вытащил пальцы из-под ошейника – оказывается, совершенно машинально я просунул свободную руку под кольцо, словно пытаясь прикрыть шею.
– Медленно и спокойно! – уже понижая тон, сказала Маша.– Давай…
Вслед за Даниловым я поднялся в ангар.
Здесь почти не ощущалось силы тяжести. Но она все же имелась – висящий посреди ангара шаттл с пристыкованным скаутом был зафиксирован тонкими леерами и парой страховочных ферм. На глухой стене ангара отдыхало пятеро космических пехотинцев. Все в скафандрах, правда, с открытыми гермошлемами, и с оружием. На меня с Даниловым немедленно уставились стволы. Судя по тыльным соплам противотяги и внушительному баллону вместо приклада, это были газовые винтовки, наиболее безопасное в условиях невесомости и тонких стенок оружие.
– Все в порядке? – приветствовал их офицер, выныривая следом.
Стволы ушли в сторону. Никаких паролей солдаты требовать не стали – хоть одна уступка здравому смыслу.
– Тихо, товарищ подполковник,– ответил крепкий рыжий парень со значком старшего сержанта на гермошлеме. Звания в космопехоте мало коррелируют с общевойсковыми. В отставку этот сержант уйдет по меньшей мере капитаном.
– Размещайте людей, Мирский,– бросил ему подполковник. Оглянулся на меня, потом, перехватив леер, сноровисто поплыл к открытому люку челнока.
Рептилоид просто прыгнул следом. С координацией у него было все в порядке – маленькое чешуйчатое тело мелькнуло через ангар и повисло на обшивке у аварийного люка, вежливо пропуская офицера вперед. Я заметил, что черные береты на миг застыли, впившись в счетчика жадными взглядами. Редко им приходилось видеть «потенциальных противников».
Очень медленно я пополз по лееру к шаттлу.
– Молодец,– похвалила Маша, двигаясь за мной.
Черные береты закончили перегруппировку. Какой в них был смысл – не знаю, внутрь корабля они все равно не заходили. Наверное, уровень допуска не позволял.
В тесный аварийный люк шаттла мы с Машей протиснулись вместе, нежно взявшись за руки. Мне вовсе не хотелось проверять, экранирует ли обшивка корабля сигнал ошейника. Машу, видимо, терзали те же сомнения. За порогом мы сразу же попадали на пол – здесь существовала гравитация.
Подполковник, ожидающий нас внутри, наконец-то снизошел до общения со мной. Его явно мучил вопрос, как ко мне относиться – как к предателю, как к подконтрольному куалькуа страдальцу, или просто как к дураку.
– Петр… э… вы сейчас находитесь в том облике?
– Вы же наверняка видели мои фотографии,– не слишком вежливо ответил я, вставая.
– Хорошо. Мы… э… просим вас войти в корабль… Геометров. С вами будет полковник Данилов…
Данилов, забравшийся в шаттл, кивнул.
– Согласен.
Подполковник мрачно уставился на меня. Его продолжали терзать сомнения.
– Мария Клименко останется в шлюзе,– предупредил он.– Если вы закроетесь в корабле…
Я кивнул:
– Поверьте, я понимаю. Что потом?
Данилов и подполковник обменялись взглядами. Между ними явно имела место легкая конфронтация – Александр был старше по званию, но должность подполковника уравнивала ситуацию.
– Запрограммируйте компьютер корабля…
– Его нельзя программировать в нашем смысле слова. Это почти разумная машина. Он подчиняется мне, но лишь в определенных пределах.
– Тогда убедите! Нам необходимо знать принцип работы их двигателей, оружия, силового поля. Как я понимаю, корабль даже способен производить… собственные детали?
Я вздохнул.
– Не совсем так. Он саморемонтируется. Может восстановить поврежденный двигатель, например. Но это же не фабрика. Откуда ему брать материалы для производства?
Судя по вытянувшемуся лицу подполковника, аргумент показался убедительным. Наверное, вспомнилось слышанное когда-то, что материя из ничего не появляется. Данилов немедленно вступил в разговор:
– Петр, Алари по этому поводу высказывались достаточно определенно!
– Вот ты с них и спрашивай,– мстительно сказал я.– Саша, допускаю, что можно превратить корабль Геометров в завод по производству таких же кораблей. Только это потребует многих лет работы. В него придется подавать какие-нибудь сверхчистые материалы, которые на Земле еще не научились получать. Да и то… ну, скажем, снимешь ты с корабля двигатель, он послушно вырастит новый. И так же со всем остальным оборудованием. Допустим. А удастся ли потом все состыковать между собой? Ты в детстве конструктор собирал? Всегда выходило, как на картинке? А если дать тебе все детали, соберешь телевизор? Настроишь?
Но Данилов был непробиваем.
– Я – нет. Только это не моя специальность. Петр, твоя задача – чтобы корабль выдал образцы своей начинки и сообщил принцип их работы.
– Как – сообщил?
– Идем.
В шлюзовом отсеке я понял, что он имеет в виду.
Откуда-то из аппаратного отсека тянулся кабель – питание. К нему были подключены небольшой компьютерный терминал и внушительных размеров блоки оптической памяти.
– В любом случае нужен транслятор, для перевода…– начал я. И осекся. Данилов молча показал глазами на счетчика.
– И ты сделаешь это, Карел? – спросил я.
– Уже делал,– просто сообщил счетчик.
Ну конечно. Он же подключался к компьютеру корабля Римера, когда тот был захвачен. Наверное, и без моей помощи рептилоид способен выкачать из корабля всю необходимую информацию…
Или нет? Одно дело – своровать «оперативную память», то, чем компьютер живет постоянно, язык, карты, видеозаписи. Другое – вытащить заложенные в его глубине данные, полностью подчинить себе машину.
Значит, вначале я должен убедить корабль подчиняться…
– Давай, Петя,– подбодрил меня Данилов.
Я посмотрел в открытый шлюз. Кабина скаута неярко светилась. И полная тишина, такая нехарактерная для земных кораблей, никакого гула вентиляторов, шороха компьютерной периферии. Словно корабль спал – или умер. И все же я знал – он работает. Впитывает информацию. Делает выводы. Возможно, понимает, что происходит.
Пусть даже для корабля я остаюсь пилотом Ником Римером, законным хозяином. Все равно, когда встанет вопрос о выдаче информации – он может не подчиниться.
Когда интересы личности и общества не совпадают, для Геометров существует только один вариант решения.
– Не уверен, что он захочет сотрудничать,– сказал я.
Подполковник пробурчал что-то о слишком умных машинах и слишком глупых людях.
– А ты попробуй, Петя,– попросил Данилов.– Я в тебя верю.
Похоже, он не шутил.
– В данной ситуации и для Земли, и для тебя лучше, чтобы корабль подчинился.
Я двинулся к шлюзу. Маша пошла следом, но у люка остановилась, сжимая в руке пульт.
– Входи, входи,– подбодрил Данилов.
Шагнув в люк, я секунду подождал. Ничего.
Тогда я сел в кресло. Подождал секунду – и опустил левую руку в теплый коллоид терминала.
Очень сложная ситуация, пилот. Да уж,– согласился я. Впустить существо, пытающееся войти?
Я оглянулся на Данилова, заносящего ногу в люк. Впускай. Что уж теперь. Полковник, не подозревающий об этом безмолвном диалоге, сел во второе
кресло, посмотрел на меня.
– Ну?
– Не отвлекай, я работаю,– с мстительным удовольствием ответил я. То, что Данилов никак не может проконтролировать процесс общения, доставляло удовольствие.
Это человек?
Похоже, компьютер был в затруднении. Данилов отвечал всем признакам, по которым Геометры определяли «своих», но вот убогая станция и само ее положение в пространстве приводили машину в замешательство.
Да.На каком языке вы общаетесь с ним? Ну конечно. Откуда ему знать русский?
Это особый язык для передачи важных данных,– наобум заявил я.
Единственное, что мне помогало – это то, что корабль был начисто лишен
критичности. Кто он такой? Я хотел ответить «чекист» или «работник госбезопасности», но у Геометров
таких слов просто не было. Вместо этого получилось: Старший Наставник. Необходимо возвращение на Родину,– немедленно заявил корабль.
Так я и знал. Позже. Вначале нам надо оказать помощь. Кому?
Этим людям.
Корабль молчал, и у меня возникло четкое ощущение, что сейчас он перестанет подчиняться и вообще разговаривать.
Зачем?Миссия Дружбы. Может, проймет?
Какую помощь? Эти люди утратили знания. Им необходимо помочь в развитии космическойтехнологии…
