Алан Фостер - Тар-Айимский Кранг
– Если, конечно, эта пушка, или гигантская арфа, или что бы там ни было не вызовет этой тесноты. Насколько, вы сказали, он велик?
– Я не говорил, – уточнил Цзе-Мэллори. – Мы представляем это ничуть не лучше вас. Знаем только, что он… большой.
– Хм! Ну, если он слишком велик, чтобы влезть в челнок, то нам просто придется послать за настоящим транспортным судном. Я предпочел бы сидеть на нем, коль скоро мы его найдем, но в том районе нет никаких ретрансляционных станций. Если он пробыл там нетронутым несколько тысячелетий, то может подождать несколько дней. – Он скатал карту в трубку. – Значит решено, сэры. Если нет никаких возражений, то я не вижу причин, почему бы мы не могли отправиться кешо, завтра.
Возражений не было.
– Эма! Тогда тост. За успех и прибыль, не обязательно в таком порядке! Наздровия! – и поднял кружку.
– За Церковь и Сообщество, – тихо провозгласили хором человек и транкс. И допили то, что еще оставалось в их кружках.
Малайка рыгнул разок и посмотрел сквозь хрустальную стену, туда, где солнце Мотылька быстро тонуло за туманами.
– Уже поздно. Значит, завтра в порту. Портовые служащие направят вас к моей пусковой шахте. Челнок свезет нас всех за один раз, и мне понадобится немного времени для приведения в порядок своих дел.
Цзе-Мэллори встал и потянулся:
– Могу ли я спросить, кого это "нас всех"?
– Тех четверых, что находятся сейчас здесь, Вульфа и Ату для управления кораблем и, конечно же, Сиссиф.
– Кого? – переспросил Цзе-Мэллори.
– Да Рысь, Рысь, – прошептал Трузензюзекс, усмехаясь и тыкая в ребра своего брата по кораблю. – Неужели у тебя глаза состарились так же сильно, как и мозг? Девушка! – И они направились к выходу в коридор.
– Ах, да. – Они остановились у тенеподобного Вульфа, открывшего им дверь. Он улыбнулся, явно предполагая, что это будет дружеским жестом. Вышло же совсем иначе.
– Да, очень, э, интересная и забавная особа.
– Ндийо, – дружески согласился Малайка. – И пара у нее тоже ничего себе, не правда ли?
Когда другие попрощались с призрачным швейцаром, на плечо Флинкса опустилась тяжелая рука.
– А ты погоди, киджана, – прошептал коммерсант. – У меня есть к тебе еще один вопрос. Задержись на минутку.
Он пожал руку Цзе-Мэллори и соприкоснулся органами обоняния с Трузензюзексом, направив их взмахом руки к лифту.
– Приятного отдыха, сэры, и завтра в первом тумане!
Вульф закрыл дверь, скрыв ученых от взгляда Флинкса, и Малайка немедленно склонил к нему внимательное лицо.
– А теперь, малыш, когда наши этичные друзья удалились, уладим один, гм, деловой вопрос. Те два наемных трупа, которые ты столь правильно оставил гнить в том переулке. На них самих или их одежде были какие-нибудь особые знаки различия или метки? Подумай, юноша!
Флинкс попытался вспомнить:
– Было страшно темно… я не уверен…
– А с каких таких пор тебя это стало беспокоить? Не виляй мне, киджана. Это слишком важно. Подумай… или что ты там делаешь.
– Ладно. Да. Когда я пытался выковырять эту карту у покойника, то заметил подошвы убитого Пипом громилы. Он упал поблизости. На металле набоек вытравлен определенный узор. Он выглядел похожим на своего рода птицу… по-моему, абстрактное изображение.
– С зубами? – подсказал Малайка.
– Да… нет… не знаю наверняка. Ну и вопросы вы задаете, коммерсант! Возможно, и так. И по какой-то причине во время схватки у меня возникло этакое видение женщины, моложавой женщины.
Малайка выпрямился и похлопал юношу по спине. Лицо его выражало веселье, но мысли были мрачными. Обыкновенно Флинкс вознегодовал бы на этот покровительственный жест, но в данное время, да еще со стороны коммерсанта, он казался только лестным.
– Слава Мти из Мити, что ты обладаешь такой силой наблюдательности, малыш. И такой хорошей памятью. – Флинкс увидел другое слово: учави, колдовство, но удержался от уточнения. – Значит, увидимся кешо на корабле?
– Да уж, я не упущу такого. Можно мне узнать, сэр, почему вы об этом спрашивали?
– Нельзя. Значит, завтра на корабле. Приятного отдыха. – И проводил озадаченного Флинкса к лифту.
Некоторое время коммерсант стоял, молча размышляя, ругательства срывались с его уст, словно пузыри пены с кипящего котла. Они составляли единственные звуки в пустынной теперь комнате. Наконец он повернулся и подошел к внешне ничем не выделяющейся секции стены. Нажав скрытую кнопку, он заставил зернистую панель уйти в потолок и открыть сложный письменный стол. Над всей прочей аппаратурой господствовал тонкий корпус межзвездного передатчика. Он нажал кнопки, повернул диски, настроил параметры. Внезапно экран вспыхнул огненным шаром разноцветных помех. Он удовлетворенно хмыкнул и взял небольшой микрофон:
– Дайте, пожалуйста, шестой канал. Срочно. Я желаю говорить по прямой связи лично с мадам Рашалейлой Нуаман, на Ниневии, в системе Сириуса.
Из крошечного репродуктора, установленного сбоку от рябившего на экране радужного потока, дошел тихий голос:
– Вызов произведен, сэр. Минуточку, пожалуйста.
Несмотря на невероятные расстояния, легкая задержка вызывалась всего лишь необходимостью передавать вызов через полсотни ретрансляционных станций. Время же передачи, благодаря применению концепций "меньше-чем-пространство", было почти мгновенным.
Изображение начало приобретать четкость, и вскоре он оказался лицом к лицу с одной из десяти самых богатых гуманоидных самок во вселенной.
Она лежала на своего рода кушетке. С одной стороны он легко различал мускулистую голую ногу того, кто там держал ей микрофон портативного передатчика. На заднем плане виднелась пышная зелень, разросшаяся до фантастических размеров и форм из-за отсутствия ограничений тяжелой гравитации. За ней, как он знал, находился купол, ограждавший все это от безвоздушной пустоты, являвшейся нормальной атмосферой Ниневии.
Природа вступила в бой с хирургией, когда женщина растянула губы в зубастой коварной улыбке. На этот раз хирургия победила. Улыбке предназначалось быть соблазнительной, но для знающего она выходила только злобной.
– Ах, это ты, дорогой Макси! Какой приятный сюрприз! Мне всегда так радостно видеть тебя! Надеюсь, с твоим прекрасным телом все благополучно, равно как и с делами?
– Со мной все благополучно, только когда дела хороши. В данную минуту они обстоят сносно, Раша, только сносно. Однако я надеюсь, что они очень скоро сделают внезапный скачок к лучшему. Видишь ли, у меня только что вышел очень интересный разговор с двумя господами… или с тремя, если считать и рыжего…
Нуаман попыталась излучать ауру безразличия, но хирургия не могла скрыть того, как напряглись мускулы ее шеи.
– Я уверена, что разговор вышел очень интересным, и надеюсь, что он окажется прибыльным для тебя. Но твой тон, кажется, подразумевает, что, по твоему мнению, это как-то касается меня.
– Да? Не припомню, чтобы я говорил что-то, способное привести тебя к такому выводу… дорогая. О, это не тот рыжий, о котором ты думаешь. Того твои громилы убрали… несомненно, в полном соответствии с инструкциями.
– Ах, Макси, о чем таком ты думаешь? С какой стати кому-то из моих помощников находиться на Мотыльке? Как тебе хорошо известно, мои дела на этой планете невелики. Именно ты-то и блокируешь все мои попытки расширить там свои интересы. В любом случае, я вообще знаю мало рыжих… и, разумеется, не припомню ни одного, кого хотела бы убить. Наверное, немного намять бока, но не убить. Нет, дорогой, ты ошибаешься. Что за странный разговор! На этой вашей жалкой влажной кучке грязи нет ничего, рыжего или иной масти, из-за чего я рискнула бы пойти на убийство.
– Угу-м. Даже ради этого, хаса? – Он поднял карту, сложенную так, чтобы не было видно, что внутри.
Это не имело значения. Она узнала ее, что и говорить! Она резко уселась и нагнулась вперед так, что ее лицо, похожее на маску ведьмы, заполнило весь экран.
– Где ты ее достал? Она принадлежит мне!
– А вот в этом, Раша биби, я сильно сомневаюсь. И сядь чуть подальше. Крупные планы, знаешь ли, не твой конек. – Он сделал вид, что изучает карту. – Боюсь, что никакого имени тут нет. И кроме того, я получил ее от живого рыжего. Юнца, на самом-то деле. Ему довелось случайно проходить мимо как раз тогда, когда твоим "помощникам" случилось совершать против первоначального владельца действия сомнительной законности. Или этот юноша необыкновенный молодец… во что я склонен верить… или же двое помощников, которым ты поручила это задание, были болванами очень низкого класса… во что я, по зрелым размышлениям, тоже склонен верить. Я вижу, что они были твоими ребятами. Это дело носит типично твой наглый почерк. Я всего лишь хотел удостовериться. Теперь я это сделал. Спасибо тебе, дорогая Раша. А теперь, сикудзури.
Он оборвал ее, не дав закончить ругательства, и отправился искать Сиссиф.
В общем и целом, день вышел довольно неплохим.
