Шарон Ли - Агент перемен
– Он прекрасен! – выдохнула она, осторожно укладывая нож на бархатную подушечку для демонстрации дорогих ювелирных украшений. – Я уверена, что каждый год могла бы продавать по несколько сотен. Почему бы нам не начать с немедленной поставки партии в пятьдесят штук? Через шесть месяцев я буду лучше представлять себе, как они продаются, и смогу сделать новый заказ. – Она посмотрела на более крупного из двух инопланетян, который показался ей главным. – Вас устроит пятьдесят процентов вперед и пятьдесят – по получении товара?
– Вполне устроит, – вежливо ответил Точильщик. – Но, похоже, я выражался недостаточно ясно. Моя беспомощность в вашем языке не перестает меня удручать. Вопрос вот в чем: «Немедленно», насколько я понимаю значение этого слова, неосуществимо. Необходимо некоторое время, чтобы поощрить нож к росту до нужного размера, чтобы можно было установить должную заточку, сформировать и вырастить рукояти и ножны…
Управляющая нахмурилась.
– Сколько времени? Точильщик взмахнул рукой.
– Чтобы нож был таким, как этот – если мы сегодня же оповестим тех, кто остался дома, – двадцать этих стандартных лет.
– Двадцать… – Она судорожно вздохнула и посмотрела на чудесную вещь, лежащую на бархате. – А что, если бы вы… э-э… поощрили… нож поменьше? Скажем, вдвое меньше, чем этот? Сколько времени потребуется на это?
Точильщик подумал.
– Возможно, пятнадцать лет. Некоторые работы, как вы понимаете, ускорить нельзя, хотя какое-то время экономится за счет того факта, что не приходится поощрять нож вырастать таким большим.
– И ничего нельзя сделать, чтобы немного ускорить этот процесс? Я хочу сказать – двадцать стандартных лет…
У двери магазина зазвенел колокольчик, возвещая о появлении еще одного покупателя. Вернее, двух покупателей, как увидела управляющая, глядя мимо панциря молчаливой черепахи. И оба – хорошо одетые и ухоженные.
– Извините, – пробормотала она Точильщику, немного переместившись вдоль прилавка. – Что вам угодно, сударь? Вам показать что-то определенное?
Старший из двух покупателей улыбнулся и взмахнул рукой.
– Ничего определенного. Подарок ко дню рождения моей дочери. Я бы хотел посмотреть, пока вы закончите заниматься этими господами.
Она улыбнулась и кивнула.
– Пожалуйста, не спешите. А если я могу вам чем-то помочь…
Не заканчивая фразы, она вернулась к Точильщику и Эксперту.
– Вы должны понять, что… человек не может в течение двадцати стандартных лет дожидаться исполнения контракта. Вы уверены, – очень искренне спросила она у Точильщика, – что никак не можете ускорить этот процесс?
Точильщик своей массивной головой изобразил покачивание, которое, насколько он понял, означало отрицание.
– Сожалею, но это невозможно. Если бы мы попытались такое сделать – как это делалось в прошлом, когда ножи поощрялись к мгновенному росту – примерно три стандартных года от мысли до клинка… – Он испустил могучий вздох. – Такие ножи дефектны. Они не выдерживают жестких критериев, которые Клан Средней Реки предъявляет к своим лезвиям. Тот, который вы видите перед собой, не разлетится на части, какова бы ни была провокация. За исключением, должен признать, массивной травмы, какую можно ожидать при аварии наземного транспортного средства или столкновении астероида с космическим кораблем. Дефектный клинок разлетится и превратится в пыль уже при втором ударе об обычный камень. Мы, как мастера, гордые своим ремеслом, не можем поощрять клинок вырастать раньше, чем должно, зная, что он окажется настолько плохим.
Он взмахнул рукой, и Эксперт шагнул вперед, чтобы вернуть образец в ножны из мягкой растительной кожи.
– Ну, – сказала управляющая, стараясь не показать разочарования, – мне очень жаль. Мне бы очень хотелось иметь в магазине ваши ножи. – Она изобразила улыбку. – Спасибо вам за то, что вы уделили мне время.
Точильщик склонил голову.
– Наше время было потрачено удачно. Мои благодарности за то время, что вы подарили нам.
Они с Экспертом повернулись – осторожно, потому что магазин был набит хрупкими вещами – и направились к двери.
– Извините, господа, – проговорил старший из двух хорошо одетых мужчин.
Точильщик остановился. Позади него Эксперт остановился тоже: ему нельзя было двигаться дальше, поскольку брат загородил ему дорогу.
Мужчина слегка поклонился – так, как местный принц поклонился бы другому принцу, проезжающему через его страну.
– Мое имя Джастин Хостро. Я невольно услышал сейчас ваш разговор. Многое из сказанного вами меня заинтересовало, и, полагаю, я вижу возможность нашего обоюдного процветания. Я был бы очень счастлив, если бы вы нашли время пройти со мной в мой офис, где мы могли бы обсудить этот вопрос подробнее.
Точильщик был доволен. Поистине, человек с поразительно утонченными манерами и великолепными оборотами речи. И более того – пожелавший больше узнать о ножах Средней Реки. Он наклонил голову.
– Мы с братом счастливы узнать ваше имя и будем рады обсудить с вами наше мастерство. Давайте, как вы и сказали, пройдем в ваш офис и поговорим.
Джастин Хостро снова поклонился.
– Я в восторге от вашей готовности. Не могу ли я попросить вас дать мне одно мгновение, чтобы я завершил покупку подарка для моей дочери?
– Хорошо, – ответил точильщик. – Мы с моим родичем будем ожидать вас и вашего сородича на улице.
Если их новый знакомый задержался в магазине дольше, чем на испрошенное им мгновение, этот отрезок времени оказался не настолько значительным, чтобы Точильщик или Эксперт заметили его промедление. Джастин и его спутник быстро к ним присоединились. Его спутник нес большую, нарядно упакованную коробку.
– О! – воскликнул Точильщик. – Какой вкус выказывает сделанный вами выбор! Насколько превосходны эти цвета: такой смелый желтый, и так великолепно усмиряют его черные ленты! Я полагаю, что ваша дочь будет очень довольна таким подарком.
Мужчина, несший предмет его похвал, остановился как вкопанный и заморгал, глядя на своего начальника. Однако Джастин Хостро только положил руку на плечо Точильщика и мягко повернул его в другую сторону, приговаривая:
– Ах, мое сердце радуют эти слова: я вижу, что у вас острый глаз. Признаюсь, у меня были сомнения. Возможно, желтый чересчур смел? А черный – слишком строг? Но раз они заслужили от вас такую похвалу, я успокоен.
Спутник мистера Хостро, покачивая головой, пристроился к Эксперту, и каждый из них последовал за своим начальником.
ВВЗ составляла 0,9, ВЛВ – 0,82. Вал Кон переключил регистры омнихоры, и его пальцы отыскали интересное переплетение звуков, а мысленные цифры погасли.
Окутав себя музыкой, он не услышал тех немногих звуков, которые сопровождали ее появление в комнате, и его чувство тела тоже не предупредило о ее приближении. Удар диска о мягкую крышку омнихоры прозвучал неожиданно громко.
Отточенные реакции не дали ему вздрогнуть от неожиданности, но его глаза быстро метнулись сначала к ее лицу, потом – к диску и снова к ее лицу.
– Привет, Мири.
– Что это? – вопросила она резким тоном, ткнув пальцем в диск.
– Это – Знак Дома. – Он снова перевел взгляд на нее, стараясь, чтобы его голос звучал мягко и ровно. – В данном случае – Клана Эроб, который является Домом, выбравшим в качестве своей резиденции иную планету, нежели Лиад. Они – уважаемые торговцы. – Он повел плечами. – Вот все, что я знаю.
– На обратной стороне надпись, – сказала ему Мири.
Ее голос немного смягчился, но по-прежнему сохранял тревожащую его напряженность.
Он взял диск, перевернул его своими изящными пальцами и вздохнул.
– Это родословная. Последняя запись не закончена. Она гласит: «Мири Тайазан, родившаяся в год, названный Амрасам». – Он осторожно уронил знак обратно на крышку омнихоры и посмотрел на Мири. – Это будет примерно шестьдесят пять стандартных лет тому назад.
– Тайзан, – пробормотала она, придав имени земное произношение. – Каталина Тайзан – моя мать. Мири Тайзан… бабушка, наверное. Мама могла назвать меня в честь бабушки. Она ничего мне не говорила. Только что ее мать умерла в 1358-м, во время лихорадок, когда толстокошки…
Она замолчала, встряхнув головой.
– Похоже, она много чего мне не говорила. Когда я сказала ей, что вступила в отряд наемников Лиз, она дала мне эту штуку. Сказала, что она принадлежала ее матери и что ее радует, что эта штука вырвалась с Пустоши… И я тоже.
Ее взгляд внезапно стал острее.
– Ты знал, – сказала она, и это было констатацией факта, а не обвинением.
Он кивнул.
– Я был настолько уверен, насколько это было возможно, хоть это ничего и не меняло. Я был удивлен тем, что ты не знаешь, что считаешь себя такой землянкой. – Он адресовал ей улыбку. – Ты посмотри на себя. Все знают, что лиадийцы низкие и мелкие по сравнению с остальными людьми, что сердцебиение немного другое и состав крови чуть отличается…
