Владимир Аренев - Правила игры
А-ах, Бешеный, не попади ты на рудники... Но – попал. И из плана нашего – выпал. А лишние языки нам ни к чему. Убил бы я тебя, так или иначе.
Костлявый поднялся с земли и направился к шатру Ар-махога. Скоро совещание.
/смещение – небрежный завиток последнего иероглифа/
– Куда ты теперь, когда все закончилось? – спросил после совещания Кэн. – Останешься при дворе? Конечно, не мое дело, но стать женой правителя...
– О чем ты говоришь, – отмахнулась Тэсса.
– Ну, я видел, как он смотрел. И потом...
– Забудь. Даже если и... – Она вздохнула. – В общем, забудь. Эта должность не для меня. К тому же у меня появились кое-какие дела.
– Н-да?..
– Вообще-то я не собиралась заводить детей так рано, но все решилось само собой. Придется заняться воспитанием одного мальчика.
– По собственной инициативе? – удивился Кэн. – Вместо Братства?
– Ну, ты ведь тоже уходишь из Клинков, – заметила она. – А насчет инициативы... понимаешь, его, в некотором роде, завещал мне Тогин. Да и Шэддаль просил присмотреть. Средства имеются, отец был человеком богатым. Но я не из-за денег.
– «Шэддаль попросил присмотреть», – покачал головой Кэн. – Все время забываю, что ты накоротке с сильными мира сего. Ладно, думаю, из тебя получится неплохая воспитательница. И мать.
– Спасибо. А ты – куда?
– Димицца говорила что-то о партнерстве. Деловом, ра зумеется. Да и за Кэйосом следовало бы присмотреть. А с другой стороны – можно податься в Хуминдар. Там, я думаю, в ближайшее время будет недостаток в крепких мужчинах, умеющих обращаться с оружием.
– ... Да и на могилу матери следовало бы съездить, – добавил он.
– Ну, все на так уж плохо, Брат. В конце концов, мы еще живы.
– Все не так уж и плохо, Сестра, – согласился Кэн.
ДЕНЬ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
– Вот, собственно, и всё, – подытожил господин Мугид. – Южные башни после этого так и не починили. Со временем их растащили на камни те из ятру, кто предпочитал селиться в постоянных домах. Вероятно, легенды оказались в чем-то правы и Коронованный так или иначе скреплял и поддерживал башни одним своим присутствием. Или – не только присутствием... В общем, Северо-Восточная со временем тоже развалилась – после подписания ан-тэга Крина утратило свое стратегическое значение и ремонтом никто не озаботился. Ну а Северо-Западная сохранилась, хотя и подверглась впоследствии неоднократной переделке. Заложили кирпичом проход в несуществующую Юго-Западную, балконные отверстия. – Старик хмыкнул: – Какой-то предприимчивый делец уволок пестики колоколов. И так далее...
– А что случилось с Гайхиллом, Тэссой и остальными? – спросила госпожа Валхирр.
– А что случилось? – удивился Мугид. – Жизнь с ними случилась. Как они прожили ее – другой вопрос. Ну, о Пресветлом Талигхилле вы можете узнать из исторических хроник, да и о многих других – тоже. Остальные же... как обычно: радости и печали примерно поровну. А вы, наверное, ожидали непременно какие-нибудь приключения, схватки и интриги? – Повествователь улыбнулся. – По сути, так оно и было. Тем, кто остался при дворе, хватило и интриг, и схваток, ну а, например, на долю Вольных Клинков выпало достаточно того, что вы бы назвали приключениями. Однако рассказывать об этом я не стану. Во-первых, потому что это уже не касается Крина, а во-вторых, потому что у каждой истории должен быть конец. Что вовсе не означает смерть всех, о ком шла речь в этой истории. Знаете, это как при насыщении вкусной едой: нужно есть ровно столько, сколько требует организм. Конечно, если блюдо вкусное, то хочется покушать еще. Но в этом случае вместо удовольствия от еды приходит перенасыщение. Так и с повествованием, да и просто с хорошим рассказом, – главное вовремя остановиться. Ну, господа, – закончил он вставая, – благодарю вас за внимание. Прошу всех через час в Большой зал – дирекция гостиницы «Последняя башня» устраивает прощальный ужин. А завтра утром за вами приедет автобус.
Господа внимающие стали покидать комнатку. Я же специально задержался. Ведь господин Мугид обещал мне разговор.
Но, как выяснилось, не я один горел желанием пообщаться со стариком. «Академик» тоже приотстал от других внимающих.
– Надеюсь, молодой человек, вы предоставите мне, так сказать, право первого разговора, – пошутил господин Чрагэн. Я пожал плечами:
– Как вам будет угодно.
– С вами мы поговорим после ужина, – пообещал мне Мугид.
Я кивнул и оставил их вдвоем.
... Как-то сама собой исчезла та нервная атмосфера, что царила в гостинице все это время, почти с самого начала повествований. Или на нас подействовало то, что вход теперь свободен, или само окончание сеансов, – но за ужином мы оживленно и радушно переговаривались, делясь впечатлениями. Обычно бесстрастный господин Мугид несколько раз улыбнулся и пытался острить – ему удавалось.
После ужина долго не хотели расходиться, но наконец даже Данкэн признал, что, пожалуй, поздновато. Вместе с господином Шальганом они удалились, громко рассуждая о том, какую роль в истории Ашэдгуна сыграла та самая, захваченная в Крина катапульта. Мнения, похоже, полностью совпадали, но, поскольку ни один не желал до конца выслушать другого, спорщики вновь и вновь возвращались к началу своих мыслевыводов.
Наконец я остался один. Задумчиво разглядывая танец огненных отсветов на гобелене, я ждал.
Господин Мугид вошел неслышно. Он пересек зал и сел напротив меня:
– Ну что же, начнем? Я кивнул.
– О чем вы сейчас думаете, господин Нулкэр?
– Пытаюсь придумать первую фразу нашего разговора, но все кажутся слишком банальными. Похвалить вас за отличное владение метательными ножами? Спросить, почему не продолжали те записки? Или – почему вообще позволили узнать то, что я узнал?
– Ну, на это-то вы имели право, – заметил он. – Поскольку я почти с самого начала решил использовать – и использовал – вас в собственных целях.
– Вот, понял! – невпопад заявил я. – Вот что не дает мне покоя. Как вам удалось изменить лицо? В повествованиях вы – безволосый, а сейчас...
Ув-Дайгрэйс улыбнулся:
– Это как раз не дивное диво. На такое в нынешние времена способен любой мало-мальски богатый человек. Парик, пластические операции и так далее. Хотя я, конечно, прибегал к помощи других средств.
– А что Чрагэн, он тоже догадался?
– Представьте себе. И пообещал от имени всех сууров не трогать повествователей. Я хмыкнул:
– Интересно, как он себе это представлял: «трогать»?
– Поверьте, есть разные способы, – произнес Бог Войны. – В конце концов, сейчас мы далеко не такие могущественные, какими были когда-то.
– Но ведь можете повествовать, – возразил я.
– Можем. И даже иногда – как в вашем случае – нечаянно вызываем у внимающих то, чего уже давным-давно лишены все люди.
– Делаете нас на сутки феноменоносителями.
– Звучит не совсем верно. Это вы становитесь, а не мы делаем. Поскольку, повторю, это происходит непроизвольно, хотя мы и являемся, сами не желая того, причиной. Все зависит от личной предопределенности человека и от того, в каком состоянии находится повествователь.
– То есть Бог.
– То есть один из Вторых.
– А я, выходит, оказался самым восприимчивым для этого вашего влияния?
– Скорее, самым подходящим. Вот тут-то меня и одолело искушение. Я видел, что есть маленькая, крохотная возможность изменить прошлое. Некая часть меня противилась этому, но соблазн оказался слишком силен. Я отменил вызов спасателей и стал ждать.
– И вынудили меня бежать, – подытожил я.
– Нет, на этот шаг вы пошли самостоятельно. Однако я решил, что вы сами помогаете мне этим поступком. Между нами уже существовала некая тонкая незримая связь, поэтому я знал, где вы находитесь. И смог повествовать прямо туда, в тоннель.
– А потом?
– А потом вы поменялись с Пресветлым Талигхиллом телами. Такого я, признаться, не ожидал. Но это упростило мне задачу. Пресветлый вернул ваше тело в башню, а я поменял ваши сознания местами. И в это время попытался убедить его... ну, вы слышали.
– Да, но как вам удалось противостоять самому себе? И забыть потом?..
Ув-Дайгрэйс покачал головой:
– Поверьте, это было нелегко. Но если бы мы, Вторые, не обладали возможностью нарочно выбрасывать из памяти кое-что из случавшегося с нами, мы бы, наверное, сошли с ума. Я приказал себе забыть об этом эпизоде. Знал, что так нужно. Иначе противоречия в случившемся просто разорвали бы эту реальность. Кстати, о реальности. Вы не первый – да вам это, наверное, известно, – кто пытается добыть через повествования правила и суть махтаса. Эта ваша фирма по производству игр... – Он покачал головой. – Я препятствовал посланным ими людям разными методами. Поверьте, хоть я и невообразимо слабее, чем был когда-то, мне хватает сил на подобные мелочи. Но вам, Нулкэр, я скажу правду. В конце концов, вы знаете слишком много, чтобы скрывать от вас такие малозначительные подробности. – Он усмехнулся. – Махтас – не просто игра, в которую следует играть Богам и не следует играть людям. Когда в махтас играют такие мощные сущности, как Вторые, они исподволь влияют на реальность. Или – создают новую, игровую. Это очень опасно. И скажу вам, примерно к тем же результатам можно прийти, если допустить к игре большое количество людей. Вы ведь помните мои записки? Люди тоже способны изменять реальность, только для этого им необходимо совместное усилие. Теперь вам понятно, почему я всякий раз препятствовал вашим коллегам? Я поморщился:
