Леонид Каганов - Хомка

Стасик вращал карандаш долго. Резинка натягивалась, скручиваясь в штопор, а затем появился и первый барашек. Руки устали. Сосед по парте, вредный толстяк Женя Попов, искоса наблюдал за приготовлениями. «Если сейчас зачешется нос, – подумал Стасик, – я никак не смогу его почесать». В тот же миг нос действительно жутко зачесался. Но приходилось терпеть и крутить карандаш, придерживая свободной рукой линейку. Нос чесался нестерпимо. «А вот Майор Богдамир бы вытерпел!» – думал Стасик, сжимая зубы. Когда Ольга Дмитриевна перешла к разбору третьей задачи, резинка уже целиком покрылась барашками и катапульта была готова.

– Подержи линейку минуточку, – шепнул Стасик.

– Чтоб вместе с тобой выгнали? – Женя отвернулся.

– На перемене в лобешник получишь, – пригрозил Стасик.

Женя Попов ничего не ответил. Пришлось прибегнуть к шантажу.

– Скажу Ольге Дмитриевне, что ты копался в ее столе…

– Я не копался! – возмутился Женя Попов.

– А я скажу, что копался.

– Так нечестно!

– Зато интересно.

На Женю Попова было жалко смотреть. Но все-таки он еще колебался. Тогда Стасик набрал в легкие воздуха и поднял подбородок, словно собираясь привстать за партой и сделать громкое заявление. Это подействовало.

– Где подержать? – торопливо прошептал Женя.

Стасик кивнул на свободный конец линейки. Женя воровато оглянулся на Ольгу Дмитриевну, заливающуюся соловьем у доски, отодвинул перо с планшетом и прижал линейку локтем. Теперь можно было отпустить пальцы и почесать нос. Стасик нагнулся под парту и вытащил из ранца хомку. Словно чувствуя неладное, хомка тревожно водил пушистым носиком и шевелил всеми своими лапами. Стасик аккуратно посадил его в бумажную корзинку катапульты. Хомка не сопротивлялся.

– Руженко, ты чем занят? – недовольно гаркнула Ольга Дмитриевна, всматриваясь в дальний угол класса.

– Записываю, – торопливо сказал Стасик.

– Что ты там записываешь? – проскрипела Ольга Дмитриевна самым противным тоном, каким только умела. – Ты решил уравнение?

– Решаю…

– Выходи и решай на доске!

Стасик посмотрел на Женю, виновато пожал плечами и отправился к доске. Женя остался за партой, не в силах пошевельнуться. Локоть его держал взведенную катапульту. В глазах застыло страдание.

На экранной доске красовались развалины уравнения. Стасик взял из рук учительницы еще теплый магнитный маркер и остановился в нерешительности.

– Где у нас переменная? – проскрипела Ольга Дмитриевна.

Стасик нерешительно ткнул маркером в нижнюю строчку.

– Руженко, я тебя оставлю на второй год! Покажи мне числитель?

Стасик замялся, указал на верхнюю часть строки, но по брезгливому лицу Ольги Дмитриевны понял, что снова не угадал.

– Кто поможет? – проскрипела Ольга Дмитриевна, оглядывая притихший класс. – Сосед поможет. Попов?

– Числитель справа! – испуганно сказал Женя Попов.

– Для ответа положено вставать!

– Извините, – пробормотал Женя, но не встал. – Числитель справа, икс минус тридцать два…

– А ну встань когда разговариваешь с педагогом!!! – рассвирепела Ольга Дмитриевна.

Все обернулись на Женю, и наступила тишина. Женя вздохнул и медленно, обреченно поднялся. Освободившаяся линейка со свистом распрямилась и завибрировала с дробным стуком. Хомка взмыл под потолок, перелетел через весь класс, с размаху хлопнулся в тяжелую штору и повис на ней под самым потолком, испуганно уцепившись всеми шестью лапками. Примерно так и планировал Стасик, но не в такой же момент… В солнечных лучах вокруг шторы закружились пылинки. Хомка глянул вниз и заверещал. Под ним на шторе расползалось мокрое пятнышко – видимо от страха. Класс взорвался хохотом.

Ольге Дмитриевне пришлось трижды стукнуть указкой, прежде чем наступила тишина.

– Попов, забирай своего хомку, собирай вещи и вон за дверь! – рявкнула она.

Повисла напряженная пауза. Стасик потупился. Ему вдруг представился Майор Богдамир – суровый и нахмуренный. Одна могучая ладонь была картинно заведена за спину, другая крепко сжимала рифленую рукоять атомного нагана, висящего на поясе. Воротник скафандра был небрежно распахнут, обнажив могучую жилистую шею. Глаза-лазеры сверлили курточку Стасика, пуговицы плавились и капали на линолеум. «Я Майор Богдамир, часовой Галактики! – прохрипел Майор Богдамир, – А ты трус и мерзавец! Ты хуже злодея Пакстера!» Видение исчезло. Стасику было очень стыдно. Он вздохнул и поднял голову.

– Ольга Дмитриевна, это сделал я! Это мой хомка.

– Значит оба вон за дверь! – с той же интонацией рявкнула Ольга Дмитриевна. – Руженко – завтра с родителями. А со следующего урока я тебя пересажу. Ты будешь сидеть… – она оглядела класс, – Будешь сидеть с Перепелых!

– С девчонкой я сидеть не буду, – твердо заявил Стасик.

Анна-Мария Перепелых фыркнула, гневно качнув челкой. Всем своим видом она показывала, как ей отвратительна мысль сидеть за одной партой с Руженко.

– Руженко, ты еще здесь?! – Ольга Дмитриевна смерила его взглядом, словно только сейчас заметив. – Собрал вещи и вон из класса!

Стасик отодвинул свой стул как можно дальше, сел вполоборота и первую половину урока демонстративно глядел в другую сторону. Анна-Мария тоже его не замечала. Но делать было нечего. Поэтому Стасик все-таки сел ровно, взял линейку и положил ее поперек парты.

– Это граница, – сказал он. – Здесь моя территория. Там – твоя.

– И подавись. – Анна-Мария копошилась в небольшой коробочке и не обращала на Стасика никакого внимания.

– Граница охраняется! – предупредил Стасик. – Зайдешь на мою территорию – щелбан!

– Чего ко мне пристал, влюбился что ли? – шикнула сквозь зубы Анна-Мария.

– Сама ты дура! – возмутился Стасик и снова надолго отвернулся.

Но вскоре ему наскучило сидеть без дела. Он искоса глянул на Анну-Марию и немного подвинул линейку в ее сторону. Та ничего не заметила – она копалась в коробочке. Стасик еще чуть-чуть подвинул линейку в глубь вражеской территории и снова выжидательно глянул на Анну-Марию. Только сейчас Стасик заметил, чем она занимается. Анна-Мария сосредоточенно разглядывала хомку внутри клетки-коробочки. Хомка был красивый – белое пузо, голубая шерстка, четыре лапки и два белых крыла, покрытых тонкими перышками.

– Он у тебя летает? – удивился Стасик.

Анна-Мария ничего не ответила. Она чесала мизинцем хомку между крыльями, а на глазах ее были слезы. Хомка вяло шевелил лапками и все норовил свернуться клубком, уткнувшись носом в пузо.

– Куклится. – убежденно констатировал Стасик. – Вон сонный какой!

– Ему всего два месяца! – всхлипнула Анна-Мария.

– Иногда они куклятся раньше, – сообщил Стасик с видом знатока.

Анна-Мария тихо вздохнула, закрыла коробочку и уронила голову на руки.

– Куклится! Куклится! Куклится! – поехидничал Стасик. – Дашь скушать? Или сама съешь?

Анна-Мария тихо подергивалась, и Стасик понял, что она плачет.

– Ну ладно, ладно тебе… – сказал он примирительно. – Подумаешь, хомка. Еще сделаешь.

Анна-Мария подняла голову. Сквозь челку смотрели заплаканные глаза.

– Больше такого никогда не получится! – всхлипнула она. – Я код не сохранила!

Настал миг триумфа. Стасик гордо выпрямился, прищурился и произнес, стараясь подражать Майору Богдамиру:

– Не бойся, ты со мной! Я подберу тебе код!

– Как? – глаза посмотрели из-под челки с надеждой.

– Запросто, – кивнул Стасик. – Увидишь.

– Как?

– Возьму у хомки капельку слюны и запихну в инкубатор. В слюне плавают клетки этого… эпителия. В каждой клетке – код.

– Так не получится!

– Это на твоем не получится. А на моем получится!

– У меня инкубатор седьмого поколения! – обиделась Анна-Мария. – Мне папа привез из Кореи!

– Вот потому и не получится. – усмехнулся Стасик.

– Руженко! – рявкнула Ольга Дмитриевна. – Ты и здесь отвлекаешься? Перепелых, прекрати с ним разговаривать! Воркуют как два голубя на скамейке!

Класс захихикал.

– Жених и невеста! – раздалось с дальнего ряда.

Раздался новый взрыв хохота.

– Сейчас детей нарожают!

Снова грохнул хохот. Стасик почувствовал, как багровеют уши. Он был готов провалиться сквозь землю.

– Попов, закрой свой поганый рот! – Ольга Дмитриевна яростно постучала указкой. – Я никого здесь не держу! Кому не интересно – могут выйти из класса. К директору!

Снова воцарилась тишина. И в тишине прищуренный взгляд Ольги Дмитриевны еще долго ползал по классу – как лазерный прицел на атомном нагане Майора Богдамира. Убедившись, что дисциплина восстановлена, Ольга Дмитриевна повернулась к доске и заскрипела магнитным маркером.

«Ты правда сможешь сделать такого же хомку?» – написала Анна-Мария на своем планшете и подвинула его Стасику. Тот гордо выпрямился и написал: «Все могу!!!»