Алла Соловьёва - Затемненная серебром. В лабиринте тайн
– Очень переживают, потому что еще не знают, что с тобой все хорошо. Я сообщу им сразу после нашего разговора.
– Он все еще в академии? – боясь вдохнуть, спросила я о Фадееве. – Заперт?
– Да. – В интонации Николая появилось сожаление. – Я поступил с ним жестоко, но это был единственный вариант, чтобы сохранить ему жизнь.
«Не так жестоко, как это сделала я», – подумала я. Мне придется многое исправлять, а я даже не знаю, как это сделать. Вслух я сказала совсем другое:
– Я очень хочу домой. Больше всего на свете я хочу обнять вас всех!
– Я тоже хочу этого, малышка. Только, боюсь, несмотря ни на что, мне придется приставить к тебе круглосуточную охрану. Сбежать еще раз я тебе не позволю. – Стало понятно, что Вязин улыбается.
– Согласна на что угодно, – сквозь слезы улыбнулась я.
– До встречи, Злата, – тепло попрощался глава клана. – И передай трубку Елизару.
Я пошевелилась и только теперь поняла, что Тагашев стоит рядом и нежно поглаживает мое плечо. Передав ему мобильник, я хотела отойти, но он удержал меня. Они говорили совсем недолго. В основном я слышала односложные «да». Отключив телефон, Елизар тяжело вздохнул.
За нами еще не приехали. Смертные, смешавшись с оборотнями, о чем-то говорили. Поглядывая на нас, Марк, как всегда жизнерадостно, отвечал на вопросы Лидии. Надо же, со стороны они уже выглядят друзьями. Удивительно, как Марку удается находить общий язык со всеми? Не парень, а палочка со сладким лакомством, приобретающая для каждого любимый вкус. Стараясь скрыть улыбку, я закусила губу и тут же почувствовала, как тяжелые большие ладони легли на плечи. Я вздрогнула, глубоко вдохнула, чтобы расслабиться и прогнать озноб, мгновенно побежавший по ключицам. Хотя сопротивляться себе глупо. Прикосновения Тагашева никогда не будут оставлять меня равнодушной. Возможно, стоило отойти, но вместо этого я прижалась к нему спиной. Обхватив предплечья, Елизар заключил меня в горячий, желанный плен.
– Ты молчала почти весь день и молчишь сейчас, – почти касаясь уха губами и щекоча дыханием, прошептал он.
– Просто устала, – слукавила я. Не говорить же ему, что не знаю, как жить дальше, как поступать, чего бояться и как вернуть себе тот спокойный мир, в котором жила раньше. Боясь заострять на себе внимание, я торопливо сменила тему: – Ты знал о бессмертии Виктора и о шраме на его щеке?
– Марк рассказал о том, что произошло в холле, – вздохнул Тагашев. – Виктор никогда не скрывал, что он бессмертен, но все воспринимали его слова как расхожее, общепринятое понятие о бессмертии вампиров. А пластину он никогда не снимал. Конечно, я видел ее, но о шраме не знал.
– Три идентичные надписи, – чувствуя, как начинаю плавиться в его руках, задумчиво проговорила я.
– И что-то подсказывает, что все они связаны. – Елизар зарылся лицом в мои волосы.
– Виктор словно одержим силой и способностями. Его эксперименты над созданными вампирами и желание заполучить тебя связаны между собой, только нужна ему не армия, – уверенно произнесла я. – Знать бы еще, зачем ему потребовалась наша защита. Может, тоже хочет понять ее суть? Только подобраться к ней он все равно не сможет. – Я говорила так тихо, что Тагашеву пришлось наклониться, чтобы услышать меня. Теперь его скула касалась моей щеки.
Я боялась пошевелиться. Как же волнует его близость, но, к счастью, моего лица он не видит.
– Сила – это власть, а она его интересовала всегда, – прошептал Елизар.
– Я рада, что его эксперимент с твоей ДНК не увенчался успехом. – Удивительно, но голос не дрогнул и прозвучал ровно. – Я слышала разговор Кирилла и Виктора, – пояснила я свою осведомленность. – Они говорили, что мутанты с твоим генетическим кодом уничтожили друг друга за два часа. Тогда я и узнала, что ты полукровка.
– Да, у меня брали кровь и слюну. Я боялся, что эксперимент увенчается успехом, – облегченно выдохнул Тагашев. – Хоть одна хорошая новость!
– Ты говорил, что не знаешь своих родителей, – осторожно произнесла я. – И как ты сам выяснил, что полукровка? А еще ты не сказал, есть ли в тебе способности оборотня.
– О родителях я не знаю до сих пор, хотя и старался узнать. – Елизар снова зарылся лицом в мои волосы. – О том, что я полукровка, узнал в восемнадцать лет, когда Виктор впервые предложил стать ведущим Охотником. Я отказался, и он бросил злое «полукровка», но потом спохватился и замолчал. Что именно скрывается за этим, я даже не подозревал, но тогда впервые начал задумываться о происхождении своей силы.
– Получается, ты даже не знал, что наполовину верлаф? – улыбнулась я.
– Предположений было много! – усмехнулся Елизар. – Родители Марка знали не больше моего. Они утверждали, что я последний представитель рода Тагашевых и по каким-то причинам Виктор решил сохранить мне жизнь.
– Но тебя такой ответ не устраивал? – предположила я.
– Ошибаешься. – Тагашев тихо рассмеялся. – Я просто выбросил это из головы. А вспомнил, только будучи ведущим Охотником. О лаборатории Коншина я даже не подозревал, но однажды встретился с ученым Виктора, он и сделал мне анализ ДНК. Тогда я и узнал, что наполовину верлаф.
– Серебро в крови? – начала гадать я. – Способность оборачиваться волком?
– Ничего подобного! – хмыкнул Елизар. – Серебра в моей крови нет, иначе бы мы с Марком спасли жизнь Альбине, не обращая ее в вампира. Трансформироваться я неспособен, а в клыках содержится яд мракаура.
– Мы очень отличаемся, – по-прежнему прислоняясь спиной к Тагашеву, сказала я.
– Очень! – подтвердил он. – Я пытался узнать у Колесникова почему, но ответить на мой вопрос он не смог. Уровень телекинетической энергии в тебе слабее, но способностей гораздо больше. Ты словно в равных долях впитала в себя качества двух видов вампиров.
– Не пугай меня еще больше, – вздохнула я. – А о твоих родителях я узнала.
Тагашев резко повернул меня к себе и заглянул в лицо.
– Очень немного, – призналась я и начала рассказывать о подслушанном разговоре Виктора и Кирилла.
Елизар жадно ловил каждое слово, а когда я сообщила, что Коншин даже не упомянул имя его матери, он сжался.
– Он уничтожил ее, как и Ланбинов, – глухо прошептал Тагашев. – Я так надеялся, что однажды смогу найти ее.
– Возможно, у тебя остались какие-то родственники среди верлафов. – Кончики пальцев успокаивающе очертили его скулу.
– Вряд ли кто-то обрадуется парню, мать которого была похищена мракаурами. Ее истязали, а потом уничтожили, – глухо проговорил он.
– Со слов Виктора я поняла, что она любила твоего отца. Возможно, он скрывал от остальных, но все же что-то испытывал к ней.
– Мракаур не может любить, Злата! – напомнил Тагашев.
– А как же Марк? К тому же, как выяснилось, на чувства был способен и мой отец. Похоже, генетические сбои среди мракауров не так редки, как мы думали.
– Не хочу вам мешать, но пора ехать, – прервал нас Марк. – Кстати, смотреть на вас одно удовольствие. – Он подмигнул.
Только теперь поняла, что Тагашев сжимает меня в объятиях так же судорожно, как и я его. Щеки вспыхнули. Отпрянув от Елизара, я чуть ли не бегом бросилась к Лидии.
Очень скоро мы вышли к пыльной грунтовке. Несмотря на мое откровенное бегство (пока мы шли через лес, я не отставала от девушки и упорно избегала Елизара), возле небольшого внедорожника он схватил меня за локоть и усадил рядом с собой. Неужели не понимает, что его присутствие сеет смятение, вызывает желание оказаться в его объятиях и порождает новые надежды, которых быть не должно? Покосившись на Тагашева, я отвернулась к окну.
Взрезая слои пыли, машины двинулись через лес. Продолжая перебирать мои пальцы, Тагашев слушал Лидию, сидящую впереди. Девушка рассказывала о семье рысей, сказала, что смертных расселят по домам оборотней.
– Мы попытаемся узнать, как и когда они попали к мракаурам. Затем их сопроводят домой и только там сотрут память. – Девушка вдохнула.
– А разумно ли это? – вмешалась я в разговор. – Они находились среди вампиров слишком долго. У многих из них есть семьи, и, конечно, их разыскивали. Уничтожив их воспоминания о нашем мире, мы обречем их на частичную амнезию. А это недели или даже месяцы жизни.
– В Храме крови они провели неделю, – уточнил Тагашев. – О нашем мире они не должны знать. К тому же многие из них сами бы хотели забыть о том, что с ними произошло. Они попали в настоящий ад, который преследовал бы их до конца дней.
– Возможно, ты и прав, – задумалась я. – Храм крови хотелось бы забыть и мне. Жаль что «стиратель памяти» в моем случае бессилен.
Чувствуя, что и без того подавленное настроение падает еще ниже, я снова уставилась на проплывающий мимо окон внедорожника лес. Через сорок минут выехали на опушку. Впереди, потонув в красно-синем гаснущем закате, появился небольшой поселок. В отличие от основного поселения верлафов, защитных стен здесь нет. Неширокие улицы утопают в тени высоких раскидистых деревьев. За невысокими каменными заборами скрываются уютные разномастные домики с разбитыми перед дворами клумбами, пестрящими ирисами и георгинами. Интересно, где тренируются эти оборотни? Ответ на свой вопрос я получила уже через несколько минут.
