Ева Никольская - Красавица и ее чудовище
– Поговорим, обязательно поговорим, – отозвался священник, теребя в руках крест. – И поговорим, и выпьем… Только еще с вашей морозоустойчивой невестой и ее соседом познакомлюсь, а потом… мы мно-о-ого о чем поговорим.
Снег хрустел под ногами, когда пожилой мужчина шагал по направлению к легко одетой девушке, вооружившись своим крестом, как винтовкой. А потом в вечерней тишине раздался ее радостный голос, заставивший обоих Хранителей вздрогнуть.
– Батюшка! Какое счастье! – воскликнула Катя и кинулась на шею обалдевшему священнослужителю. – Скажите, милый мой, а телефон у вас есть?
Телефон, к моей великой радости, у него был.
Друзья, как выяснилось в процессе разговора, не находили себе места от беспокойства, подняли на уши местную полицию и сами, как ищейки, бегали по округе. Почему Ленка не поставила моих родителей в известность, даже не представляю. Не успела, наверное. Зато как она орала в трубку… у-у-у-у-у… я аж ухо ладонью прикрыла. Даже Райс, находившийся в комнате, наверняка слышал ее стенания. Хорошо, что не понял. У него, в отличие от крылатых, способности понимать языки вроде как не было. Сначала подруга покрыла меня матами. Потом ее лексикон сменился на более приличный с уклоном в «как же я рада, что ты, зараза такая, все-таки нашлась». И только в самом конце бурной речи собеседницы прозвучал закономерный вопрос: где я, собственно, и с кем? Ну мой ответ про свадебное путешествие в Сибирь был почти что правдой. Долгожданное молчание в трубке длилось недолго. Посыпались новые вопросы, от которых я отбивалась, как от снежков на детской площадке.
– Да ты что? Кто он?
– Мужчина.
– Хи, ну ясно, что не баба, – а вот это она зря-а-а-а, ибо прецеденты как раз были. – Красивый? Богатый? Почему молчала? Что за тайны такие, колись, давай!
Ну я и раскололась. Отчасти. В меру романтичная Ленка проглотила версию о моем головокружительном романе со всеми вытекающими из него последствиями. Пришел – увидел – полюбил – увез к черту на кулички – познакомил с семьей – сделал предложение. Разве не так все было? Неважно, что женихи менялись! Всех их можно было назвать одним словом «он».
С мамой разговор прошел гораздо спокойней и продуктивней. Я ей сказала, что вышла замуж. Она ответила: «Ну наконец-то». Остальное понеслось по накатанной. Вариант, рассказанный Ленке, в более адаптированном под повседневную реальность виде приняли и тут. Я не обманывала, нет. Просто умолчала о большей части событий, подав информацию в приемлемой для человеческого понимания форме.
Свечи, иконы, таинственный полумрак зимнего вечера… все это кружило голову, будоражило воображение и расшатывало до состояния морской качки мои бедные нервы. Совсем недавно я присутствовала на свадьбе подруги и потому хорошо знала особенности церемонии, но все равно волновалась. Удивительно, что при таком малом количестве допустимых для таинства дней мы сумели попасть сюда именно в тот, в который проводить обряд было разрешено. А то, что вечер… ну главное, чтобы не ночь. Так сказал священник, и у меня не было причин ему не верить.
Классный дядька! Ру-у-усский. В бороде седина, в глазах фанатичный блеск исследователя, а в руке уже знакомое мне распятие, которым он проверял всех нас на предмет принадлежности к нечистой силе. Да уж… а ведь, если подумать… все мы к ней, наверное, и относились. Оборотни-демоны, черт в ангельском обличье да девица с необузданной магической силой, циркулирующей в крови. Та еще компания! Вот только… признала нас церковь, встретила добродушной атмосферой, одарила благосклонными взорами застывших на иконах святых и осветила огнями ярко горящих свечей. Чистая, уютная обитель истинной веры. Здесь было так хорошо и спокойно…
Так почему же у меня тряслись поджилки и немели пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в горшочек с фиалками, который подарил мне отец Мефодий, решив, что это лучший способ унять мою внезапную панику по поводу отсутствия букета? Зачем он мне, если рука будет занята свечой, понятия не имела… Нужен! Больше, чем фата или белое платье, хотя последнее, конечно, имелось. И не суть, что оно напоминало ночную сорочку с явно эротическим уклоном, главное не фасон, а наличие. Вот только демонстрировать его батюшке не стоило… А то он меня тем самым распятием и зашиб бы… от переизбытка впечатлений. Белоснежный наряд мирно прятался под темными складками одолженного у Маи плаща. На улице он весил как мутоновая шуба, а то и две. Согревал, конечно, так же, но… вместе с мягкими босоножками, из-за сети навешанных на них заклинаний по ощущениям напоминавшими валенки, моя верхняя одежда была чересчур тяжелой. Хранители постарались на славу, стремясь защитить невесту от мороза. Правда, из леса до церкви им пришлось тащить меня едва ли не на себе, ибо сама я могла разве что медленно семенить по сугробам, попеременно утопая в каждом из них.
Повезло же Каме с ушастой девчонкой. Они остались дожидаться нашего возвращения на поваленном дереве возле костра, а поверх места их маленького лагеря Смерть с Арацельсом установили магический щит, спасающий как от холода, так и от дикого зверья. Правда, о последнем Мая очень сильно переживала. Вернее, она переживала о том, что белокрылый не пускал ее поохотиться на это самое зверье, а ей, видите ли, хотелось размяться и поесть. Ну по крайней мере именно так перевел Кама мурлыкающе-протяжные фразы иномирянки. С почти ангельским терпением Четвертый Хранитель начал ей что-то объяснять. Потом почему-то перешел на шипение и закончил мрачным рыком. Все время этого странного монолога его миниатюрная собеседница виновато ворошила носком короткого сапога снег и прижимала уши к непокрытой голове. Ее длинный хвост… пушистый, красивый, с тройным разветвлением, вилял, как у провинившегося щенка (или у трех щенков?). За что Смерть отчитывал девчонку, мне так и не сказали, ибо было некогда. Закутали в плащ, превратили его в «шубу» и повели венчаться. Тогда я не очень-то верила в эту возможность, зная все сложности и требования, сопутствующие процедуре. Как оказалось, зря.
Чуть приоткрытая дверь небольшой каморки, где находились мы с молчаливым Райсом и телефоном, широко распахнулась, и на пороге возник высокий священник.
– Что? Уже? – облизав пересохшие губы, прошептала я.
– Сначала надо поговорить, – улыбнулся старик и посмотрел на меня так заинтересованно, что стало страшно. – Идем, дочка, – позвал он и направился в глубь зала. – А молодой человек пусть подождет тут.
Крепче стиснув цветочный горшок, хотела было двинуться за ним, как вдруг ощутила чужое прикосновение к своему плечу.
– А? – вздрогнув от неожиданности, вскрикнула я.
– Ты можешь не участвовать в этом цирке, если не хочешь, – серьезно сказал Райс, дохнув на меня осенней стужей.
– Но я… хочу. – Ответ прозвучал как-то неуверенно.
– Зачем? Чтобы аннулировать брак с Лу?
– Да.
– И все? – Его черная бровь слегка поднялась, а красный глаз уставился на меня так, будто желал узреть самую суть. Напрасно! В голове все так перепуталось, что там и мне-то было не разобраться, куда уж ему?
– А этого мало? – Поведя плечом, я сбросила его руку и чуть отступила. Не могла стоять рядом с ним. От его близости мурашки бежали по спине и возникало неприятное ощущение безысходности. Словно в плен попала, в котором не то что запереть, убить могли. Предварительно зачаровав и запутав в радужных переливах осенней магии. – И не надо называть цирком то, что для меня действительно важно. Лучше уж я обвенчаюсь с Арацельсом, который все делает для того, чтобы защитить меня, чем останусь супругой перевертыша, чьи планы на мой счет о-о-очень туманны. И ты, – я сделала многозначительную паузу, – их разъяснить отказался.
– Поверь мне, кареглазая, – кривая улыбка на лице мужчины выглядела веселой, хотя я чувствовала, что ему совсем не до смеха, – этот глупый мальчишка с его дурацкими идеями не защитит тебя, а вот я…
– Спасибо, не надо! Ты уже говорил, что отправился с нами как мой телохранитель. Большая честь, угу. А сейчас извини, но меня ждет батюшка, – скороговоркой выпалила я и побежала за дверь.
Сказать мне этот мужчина успел много чего интересного. Да что там – мне? Райс всех нас «порадовал» неожиданной информацией. И о себе, и о Карнаэле, и об Эре с Лу тоже. А еще о том, что он будет ходить за мной тенью, так как пообещал своей эпатажной женушке, которая по совместительству была его лучшим другом, защитить ее новую (нет, не игрушку, хотя мне казалось, что для демона я являюсь именно ею)… новую супругу. Тридцать девятую. Ну-ну. Надо было видеть лицо Арацельса, когда его соотечественник сообщил, что не отойдет от меня ни на шаг. Хотя выражение физиономии одноглазого оказалось не менее впечатляющим после заявления моего жениха о нашей грядущей свадьбе. А вообще, жаль, что у меня не имелось с собой зеркала, так как я была уверена, что по количеству сменяющих друг друга эмоций переплюнула всех присутствующих.
