Михаил Гуськов - Дочка людоеда, или приключения Недобежкина

— За золотой, за золотой каретой гонитесь!!! — крикнула появившаяся на пороге обнаженная красавица, тыча указательным перстом вслед золотей карете.

— Закрыть ворота! Артур! — крикнула Завидчая. — Сам лети за ними, не упускай их. Где Кащей, где Дракула, где Фантом?

— Здесь, здесь мы, Хозяйка, — раздались громоподобные голоса с небес, и воздух прорезали адские чудовища, похожие на атомных истребителей-перехватчиков.

Завидчая захлопала в ладоши от радости.

Прежде чем ворота захлопнулись, в самый последний момент сквозь них проскочил мотоцикл Дюкова, но в нем сидели не Волохин с Маркелычем, а совсем другие люди.

А произошло это так. Трое отважных громовцев загрузили связанными бандитами серебряную карету, и Дюков, прыгнув на козлы, стал хлестать лошадей. Карета понеслась. Волохин подогнал мотоцикл, и Маркелыч не по возрасту прытко, кряхтя, вскочил в коляску. Волохин дал газ. Герои ГРОМа, казалось, были спасены, они уже вслед за серебряной каретой готовы были проскочить в ворота, но тут колесо коляски натолкнулось на бордюр садового ограждения и так тряхнуло Маркелыча, что клюка, зацепившись за куст, вырвалась у него из рук и упала в темноту.

— Стой! Стой! Волохин! — закричал старый милиционер, — Клюка упала! Моя клюка!

Услышав магическое слово "клюка", Волохин нажал на тормоз и остановил мотоцикл, Маркелыч выскочил из коляски и исчез в полутьме искать клюку, и сейчас же из тьмы какие-то руки, клешни и щупальцы сдавили старика.

— Брось меня, Волохин, — закричал Маркелыч. — Гони. Ворота закрывают. Спасайся, сынок!

Волохин, вместо того, чтобы спасаться самому, развернул мотоцикл и погнал его на помощь старику, слепя нечисть фарами и наезжая на нее колесами. Почувствовав слабину, старик исхитрился достать партбилет и уже испытанным приемом принялся крестить им нечисть. Волохин, соскочив с мотоцикла, начал стрелять по нападающим из "ТТ", удивляясь, что его выстрелы не дают никакого эффекта. Зато маркелычев партбилет действовал на банду как на черта ладан.

— Сашка! Нагнись, где-то она там у тебя под ногами! — крикнул старик.

И точно, нагнувшись, Волохин схватил знаменитую ясеневую клюку, сделанную из древка копья Ахиллеса, и стал наносить ею по нападающим сокрушительные удары. Двое стариков далеко оттеснили нечисть.

— Сашка! — опять раздался предостерегающий голос: более хладнокровного Маркелыча. — Наш мотоцикл угоняют.

Волохин обернулся и увидел, что их мотоцикл облепил целый рой беглецов. Это Иван Александрович Лихачев, прячась по кустам со своей бандой среди побоища, происходящего на территории музея, увидел милицейский мотоцикл и решил использовать его для спасения из этого гибельного места. Бросив в кустах визжащую от ужаса Альбину Молотилову с ее партнером, он сам вскочил за руль, Шлыков прыгнул на заднее сиденье, а протрезвевшие от происходящих событий Лом и Колун бросились в коляску.

— Стой! — заорал Волохин, грозя угонщикам одновременно клюкой и пистолетом, — Стой, стрелять буду! — закричал он, подбегая к мотоциклу.

Забыв, что у него в обойме остался последний патрон, он, дав предупредительный выстрел в воздух, направил пистолет в сторону мотоцикла. Но тут Шлыков, давно сжимавший в руке свой пистолет, обернувшись, почти в упор выстрелил в грудь Волохина. Милиционер зашатался как пьяный, сделал несколько шагов в темноту, упал, снова поднялся и, теряя сознание, опрокинулся навзничь возле старого дуба, намертво зажав в руках маркелычеву клюку.

Перед автором, взявшимся подробно описать даже небольшую военную стычку, встанет непосильная задача, — тем более трудно во всех деталях изобразить такое страшное побоище, которое разыгралось во дворце-музее "Архангельское". Деталей этих так много, что восстановить их во всей последовательности почти невозможно. Даже гренадеры, повидавшие немало сражений, путаются в своих рассказах. Так, например, Дюков был уверен, что золотая карета первая сорвалась с места, тогда как Волохину показалось, что первой вырвалась из усадьбы как раз серебряная карета, на которой скакал Дюков. Сторож "Архангельского", из-за шума побоища очнувшийся от гипноза, вообще некоторое время утверждал, что первым проскочил милицейский мотоцикл с коляской, а уж вслед за ним пронеслись кареты. Однако затем все спуталось в его голове, и он не ручался за точность своих показаний.

Голая женщина с разметавшимися волосами, выбежавшая на крыльцо дворца, все свое внимание сосредоточила на золотой карете, в которой уносились трое беглецов: Недобежкин, Повалихина и Шелковников.

— Все, все вдогонку!!! — кричала она. — Артур, превращайся в Горыныча! Чечиров, мое копье!

Артур тут же превратился в трехглавого Змея Горыныча.

— Дайте же мне чем-нибудь прикрыться! — Элеонора раздраженно оглянулась по сторонам. Подбежавший Чечиров подал ей шлем и большой круглый щит.

— Боже! Какие идиоты! Я прошу прикрыться, а он подает мне щит!

Впрочем, Завидчая тем не менее ловко и быстро, как старый римский легионер, привычным жестом надела на себя шлем с плюмажем, схватила изукрашенный сценами Троянской эпопеи щит, продев левую руку в его ременные петли и, схватив огромное копье, по приставной лесенке взбежала на спину Артура, устроившись между его трех голов, извергающих пламя.

— Летим, Артур! Победа или смерть! — героическая женщина потрясла в воздухе копьем, взлетая в ночное небо, в котором уже кружились Кащей, Дракула и несколько фантомов.

Вслед за ними территорию "Архангельского" кто воздушным, кто земным путем стали покидать остальные представители российской и иностранной нечисти. Сверху им были хорошо видны две кареты, во весь опор несущиеся по Рублевскому шоссе к кольцевой автодороге. Карасик, прячась в кустах, только успевал перезаряжать фотопленки, да раздавались истеричные возгласы Альбины Молотиловой, которую напрасно пытался успокоить Анатолий Перышкин.

— Цель — золотая карета! Испепелить! — приказала Завидчая.

Летящие чудовища должны были торопиться, так как кареты приближались к Московской кольцевой автодороге, а кольцевая дорога для бесовских сил — это как противоракетный пояс для баллистических ракет. В святой град Москву через кольцевую дорогу имела силу проникать только избранная нечисть самого высшего разряда, вроде Завидчей, Артура да Агафьи с Чечировым, или уж совсем безобидные упыри, недотыки и прочие мелкие представители невидимого людям сословия, теряя при этом почти всю способность вредить людям.

Первым на цель бросился Дракула, но Недобежкин, вовремя успев заметить это, стеганул его кнутом, с кнута сорвалась молния и прожгла правое крыло чудовища после чего Дракула истошно завизжал, вспыхнул и огненной кометой упал за горизонт.

— У меня осталась только три стрелы! — крикнула Варя Недобежкину.

— Сохрани их на память! — хладнокровно бросил ей аспирант, погоняя огненно-рыжих лошадей, которые от ударов страшного кнута разгорались еще ярче и неслись все быстрее, перегнав карету Дюкова Недобежкин, заглянув в окошечко кареты, увидел Шелковникова, сжимающего в руках петуха.

— Петух! — радостно воскликнул аспирант. — У нас есть петух! Мы спасены!

— Ну да, как же я сразу не догадалась! — поняла Недобежкина Варя.

— Скорей!

Варя начала махать руками Шелковникову. Шелковников вытаращил на нее маленькие глазки, силясь понять Варины знаки.

— Заставь закричать петуха!

— Зачем? — удивился аристократ-бомж.

— Скорее! Заставь кричать петуха, иначе мы погибли.

Витя сделал зверские глаза, тряся своего будущего слугу.

— Кричи!

Петух стал отбиваться от него крыльями и шпорами, норовя клюнуть Шелковникова в глаз.

— Кричи! Или я сверку тебе шею!

— Сударь! Меня за это сварят в кипятке со всем семейством до седьмого колена! — вдруг взмолился петух человеческим голосом.

— Ага! — торжествовал, аж поперхнувшись от радости, аристократ-бомж. — Заговорил! Я же знал, что ты только прикидываешься петухом. Кричи!

Завидчая уже занесла над каретой свое страшное копье, удар которого по силе был ровен водородной бомбе, но тут пропел петух. И сразу же рука Завидчей безвольно опустилась. Петух в руках Шелковникова прокричал еще и еще раз. Фантомы взмыли в небо, а Кашей, превратившись в большого орла, сел на первый попавшийся дуб. Мелкая нечисть, что облепляла карету, с воем и визгом сорвалась с нее и улетела во тьму.

Артур приземлился на луг рядом с шоссе за деревней Митино и, поставив сестру на траву, снова превратился в человека.

— Все пропало! — горько произнесла прекраснокудрая предводительница страшного воинства.

Артур в своем аристократическом костюме, в котором он был на венчании сестры, достал брегет и, открыв крышку, посмотрел время. Он поднес часы к лицу шлемоносной женщины. Та, не веря своим глазам, взглянула на рубиновый циферблат. До крика первых петухов еще оставалось целых три минуты.