Томас Диш - Отважный маленький тостер
Он взял тостер, неподвижно замерший на берегу, и положил его в лодку рядом с пледом, лампой и радио. Потом отцепил аккумулятор от кресла и далеко отшвырнул это последнее. Оно упало… плюх!.. в воду и ушло на илистое дно, чтобы уже никогда не показаться на поверхность.
Затем пират (ни малейшего сомнения в статусе этого человека уже не возникало) запустил мотор и двинулся поперек течения с пятью беспомощными пленниками на борту.
Причалив к обветшалой пристани на другом берегу реки и подняв мотор, пират перенес приборы в запыленный кузов небольшого грузовичка, за исключением радио, которое взял с собою на переднее сиденье. Тронувшись с места, грузовичок принялся трястись, подпрыгивать на ухабах и мотаться из стороны в сторону так резко, что тостер испугался, как бы этот перегон не стоил ему всех резисторов. (Сколь прочными ни казались бы тостеры, в действительности, они относятся к хрупким приборам, и обращаться с ними нужно соответственно). Но плед, сознающий опасность, грозившую другу, сумел просунуться под него и таким образом смягчить удары.
По дороге они молча слушали радио из кабины, пока то не перешло к мучительной теме Доктора Живаго.
— Вы только подумайте! — зашипел Гувер. — Из всех существующих оно выбрало любимую мелодию нашего хозяина. Оно его уже забыло.
— А разве у бедняги был выбор? — возразил тостер. — Если бы этот человек включил кого-то другого из нас, неужели мы повели бы себя иначе? Например, вы или я?
Старый пылесос вздохнул, а радио продолжало передавать эту мелодию, ну до того печальную!
* * *Для машин и всевозможных электроприборов свалки — это то же самое, что кладбища для людей: мрачные зловещие места, которые всякое существо в здравом уме старается избегать. И представьте себе чувства наших приборов, когда они осознали (пират остановил грузовичок перед высокими железными воротами и открыл висячий замок ключом из связки на поясе), что привезены на городскую свалку! Вообразите ужас, их охвативший, когда пират въехал внутрь и они догадались, что он здесь живет! Там, дымя печной трубой, стояла его жалкая хибара… в окружении пейзажа, самого угнетающего и пугающего из всех, какие тостер когда-либо мог видеть. Автомобильные шасси, некогда надменные, а ныне расчлененные, громоздились друг на друге, образуя настоящие горы ржавеющего железа. Асфальт был усеян погнутыми брусьями, покоробившимися металлическими листами, поломанными и изношенными деталями всевозможной формы и назначения… короче говоря, ужасающими символами их собственного неминуемого конца. Картина страшная для глаза… и вместе с тем, чем-то болезненно завораживающая. Хотя они много раз слышали о городской свалке, но до сего момента не верили до конца в ее существование. И сейчас даже свирепый взгляд пирата не мог прекратить их содрогания от страха и изумления.
Пират выбрался из грузовичка и отнес радио, удочку и дневную добычу в свою лачугу. Другие приборы, оставленные в кузове без присмотра, слушали, как радио играет одну за другой песни в хорошем настроении, не имевшем, похоже, конца. Среди прочих прозвучала и любимая песенка тостера: «Свищу веселенький мотив». Тостер был уверен, что это не простое совпадение и что, если они проявят стойкость, терпение и веру в себя, дела, в конце концов, наладятся. Но в любом случае, будь то намеренный выбор радио или так была составлена программа станции, тостер воспринял это как послание.
Пообедав, пират вышел осмотреть остальные приборы. Он потыкал пальцем в испачканный мешок для сбора мусора пылесоса, затем в оголенную часть силового кабеля, который сам же и ободрал. Снял кожух и потряс головой с неодобрительным видом. Заглянул под колпак лампы и заметил (чего сама она до сих пор еще не осознала), что маленькая лампочка разбита. Вероятно, это произошло, когда приборы упали с опрокинувшегося кресла незадолго до того, как им найти лодку.
Наконец пират поднял тостер и презрительно скривился.
— На свалку! — сказал он, роняя его на ближайшую кучу металлолома.
— На свалку! — определил он таким же образом лампу.
— На свалку! — повторил он еще раз, швыряя бедный плед на ось от старого Форда модели 57 года.
— На свалку!
Он бросил пылесос на асфальт.
Пылесос приземлился с сухим пугающим треском.
— Одна рухлядь!
Вынеся этот грустный вердикт, пират вернулся в хижину. И в течение всей драмы радио так и продолжало весело петь.
— Слава Создателю! — воскликнул тостер, как только пират скрылся.
— Слава Создателю? — переспросил пылесос ошеломленно. — Как можете вы славить Создателя, когда нас только что оценили рухлядью, а вас самого бросили в металлолом?
— Если бы он решил отнести нас в свою лачугу, мы бы стали его собственностью, как радио. А так у нас появляется шанс сбежать.
Плед, продолжавший безвольно висеть на поломанной оси, принялся охать и причитать.
— Нет, нет, я и в самом деле стал рухлядью! Посмотрите на меня… видите эти прорехи, разрывы, пятна. И именно здесь мое место… на свалке!
Лампа не столь шумно выражала свою печаль, но эта последняя была не менее горькой.
— О, моя лампочка, — вздыхала она. — О, моя бедная лампочка!
Заскулил Гувер.
— Возьмите себя в руки, — сказал тостер тоном, который ему самому казался повелительным. — Никто из нас не находится в безнадежном состоянии. Вы… (он обратился к пледу) по-прежнему можете работать. Ваши резисторы не пострадали. Небольшая штопка да некоторая сухая чистка — и вы станете как новенький.
Он повернулся к лампе.
— С чего все эти ламентации на тему разбитой лампочки? Вы ее теряете не в первый, и, скорее всего, не в последний раз. Зачем еще, по-вашему, существуют детали на замену?
Наконец тостер перевел внимание на пылесос:
— А вы? Ведь вы же наш шеф. И ваш долг в том, чтобы поддерживать всех нас своею мощью. А вместо этого вы стонете и изводите себя. И все из-за того, что какой-то старый пират, живущий на городской свалке, позволил себе несколько неприятных замечаний. Бьюсь об заклад, он даже не знает, для чего служат пылесосы.
— Вы действительно так думаете? — спросил Гувер.
— Конечно. Вы и сами бы так думали, прояви хоть немного здравомыслия. Ради Создателя, давайте успокоимся и поищем способ освободить радио и сбежать подальше отсюда.
В полночь они сотворили чудо. Гувер поменял их аккумулятор на тот, что снял с грузовичка пирата. Тем временем лампа отправилась на поиски каких-нибудь ворот или калитки помимо центральных. Она их не нашла, но зато обнаружила повозку, подходящую им даже больше, чем офисное кресло, брошенное пиратом в реку. Это было просторное виниловое ландо, известное также в мире вещей под именем детской коляски. Какое название ни употреби, транспортное средство находилось в совершенной исправности… за исключением двух не очень серьезных дефектов. Первый представлял скрежет переднего левого колеса, второй — угол, под которым был вывернут его капот, создавая впечатление, что коляска едет вбок, даже при прямом движении вперед. Несколько капель машинного масла полностью устранили скрежет, однако капот отказывался принять свое первоначальное положение. Но, в конце концов, это не имело большого значения. Главное то, что она катилась.
Подумайте, сколько вещей брошено на свалке, как, например, это ландо или сами наши герои, вполне еще в рабочем состоянии. Там можно было найти фены, велосипеды с четырьмя скоростями, пишущую машинку с одной западающей клавишей, детские автомобильчики с инерционным двигателем, заводные игрушки, которые прослужили бы еще годы и годы после небольшой починки. А вместо этого всех их отправили на городскую свалку! Повсюду слышались вздохи отчаяния и уже бессвязный лепет, поднимавшиеся над каждым холмиком, пугающий гул, который нарастал по мере того, как брошенные вещи замечали присутствие новых, энергичных, приборов.
— Вам ни за что не удастся сбежать… даже не мечтайте! — прокаркал ломкий голос старой магнитолы, потерявшей рассудок. — Вы останетесь здесь, как и все мы, навечно! Вы проржавеете, растрескаетесь и превратитесь в пыль. Вам никогда не уйти!
— Мы сделаем это, — возразил тостер. — Подождите немного, и сами увидите.
Но как? Эту проблему надо было решать незамедлительно.
Лучший способ найти решение проблемы состоит в том, чтобы поразмыслить о ней. Именно этим и занимался тостер. Он думал, прилагая такие же усилия, которые необходимы для того, чтобы отвернуть гайку, намертво навинченную на болт. На первых порах она отказывается даже шевельнуться, и ключ срывается в любом положении. Начинаешь сомневаться, что у тебя вообще когда-нибудь получится. Но все же не отказываешься от попыток и используешь капельку масла, если оно под рукой. Сначала это только слабое впечатление, еще не уверенность, и вот она тронулась, тебе удалось, и ты уже победитель! Именно таким образом размышлял тостер и настолько глубоко сконцентрировался, что, в конце концов, придумал, как сбежать от пирата, освободив перед этим радио.
