Эльвира Плотникова - Игра в дракошки-мышки
И все же во рту горько, как будто наелась полыни. И губы дрожат. Я хочу казаться сильной и мудрой, но внутри меня все та же маленькая ранимая девочка. И пусть. Ее больше никто не увидит.
– Извини, Таша, я тебя напугала, – покаялась я, обнимая подругу. – Больше не буду, честно.
– Да уж вижу, – махнула лапой Таша. – Чего ты так расстроилась-то? Ты дома, а Мариза тут. Бен действительно очень слаб пока, разве плохо, что она о нем заботится?
От этих простых слов стало еще больнее. Я и не подумала, что за Бесом нужно ухаживать, не настаивала на том, чтобы вернуться раньше. Ждала, когда позовут.
– Он не захотел меня видеть, – тихо произнесла я. – Обиделся, что меня не было рядом?
– Горе ты мое, иди уже сюда, – окликнула Таша Лина в свойственной ей манере. – Что это вообще было-то, а? Вы же знали, что я за Мышей ушла.
– Как будто вы Бена не знаете! – вспылил Лин, подойдя поближе. – «Не смей пускать, не хочу, чтобы она видела меня таким!»
– Каким… таким? – опешила Таша.
– Бедным, больным и немощным! – рявкнул Лин, потом шумно вздохнул, рыкнул и потряс головой. – Прошу прощения, не сдержался.
– А Мариза? – спросила я. – Ее он не стесняется?
– Мариза вообще не интересуется его мнением, – мрачно ответил Лин. – Он ее терпит рядом исключительно из природной вежливости.
– Разве? – усмехнулась я. – Может, потому что она его невеста?
– Да он тебя любит! – хором возмутились Лин и Таша.
И тут же переглянулись. Таша досадливо повела плечом.
Вот это новость! Ладно, у Лина могут быть и неправильные выводы, но Таша чувствует и знает наверняка. И что мне теперь делать?
– Мыша, пойми, Бен вбил себе в голову, что он тебя предал, – вздохнул Лин. – Этого я вообще не должен говорить, но… чую я, наделаете вы глупостей, если не поговорите. И он первый не начнет, и ты после того, что сегодня произошло, не захочешь. Бен так и будет думать, что ты на него зла и не можешь простить ему поведения у инквизиторов. У него не было иного выхода, понимаешь?
– Понимаю, – кивнула я, – но ты прав, говорить об этом следует ему, не тебе. Мне навестить его снова, когда он решит, что имеет достаточно бодрый вид?
Не удержалась от колкости. За маской сарказма вообще удобно прятаться.
– Если я попрошу тебя, ты поговоришь с ним? – тихо спросил Лин. – Переступив через собственную гордость? Пожалуйста.
– Поговорю, – решила я, – но не сейчас. Мне нужно время, чтобы подумать.
Я и вправду плохо понимала, что теперь делать. В себе бы разобраться. Меня здорово напугал собственный эгоизм, и я понимала: нельзя просто объявить Маризе, мол, теперь я буду кормить Беса с ложечки. Дождаться, когда он окончательно поправится, и тогда поговорить? Как все сложно!
– Таша, перенеси меня домой, пожалуйста.
Чувствовала, поступаю неправильно, и все же сбежала. Домой, к маме. Взрослая? Ха!
Когда вернулась домой, мама играла с Лессом. Я даже запыхтела сначала от обиды. Всегда была младшей в семье, и если мне требовалось внимание родителей, то получала его незамедлительно. Запыхтела – и тут же смутилась, поймав удивленный мамин взгляд.
Неправда, я не такая! Это все нервы. Присела рядом с малышом, взяла в руки игрушку. Мама одобряюще улыбнулась.
Вскоре пришла Мира и забрала Лесса на прогулку. Мы с мамой остались одни в доме. Остальные еще не вернулись – кто-то с работы, кто-то с учебы. А тетушка Ренни с Лией так вообще гостили у каких-то дальних родственников, к моему счастью.
– Что случилось, детка? – спросила мама, обнимая меня.
И тут я расплакалась.
Слишком долго терпела. Слишком все запутано и больно. И ведь с мамой можно! Это ведь мама…
Она успокаивала меня, поглаживая лапкой по спине, по волосам. Шептала на ухо что-то ласковое и нежное. А потом, когда я наплакалась всласть, выслушала мой сбивчивый и несвязный рассказ о наших с Бесом взаимоотношениях.
– Детка, ты влюбилась.
– Это так больно!
– Это по-разному, девочка моя. И горько, и сладко. В молодости всегда так – либо паришь в небе, либо заливаешь подушку слезами.
– Хочешь сказать, у нас нормальные отношения?
– Детка, у вас пока ветер в голове. Не обижайся, дослушай. Твой Бес – хороший мальчик. Для меня – мальчик, не спорь. Да, он постарше тебя, опытнее, но не в этом дело. Похоже, до тебя он и не любил никого толком. Девочки были – встречался, ухаживал. Ай, не всхлипывай, разве ты этого не знала? Только вот как будто не всерьез, понарошку. А потом появилась ты и чем-то его зацепила. Да так, что он голову потерял. Не веришь?
– Не очень… Но ты говори, слушать приятно. Хоть помечтаю, какая я… необычная…
– А зря смеешься. Почему думаешь, что тебя нельзя полюбить? Любят не только за внешнюю красоту. У тебя есть душа, детка, и она прекрасна. Ай, не спорь с мамой. Мама лучше знает. Я же видела его, когда тебя принесли раненую от Шейора. О, в тех глазах уже жила любовь. Хотя он, конечно же, догадался обо всем гораздо позже.
– Мама, тебе бы сказки рассказывать…
– А ты слушай и не перебивай. Думаешь, он просто так бегал к тебе в бокс?
– Я похожа на его сестру, я же говорила.
– Это он себе оправдание придумал. И тебя заставил поверить.
– И почему тогда он столько времени молчал? Целых полгода приходил ко мне – и шарахался, когда я пыталась сблизиться с ним.
– Смешная ты, детка. Молодой красивый мальчик целых полгода ходит к тебе, нарушая правила, а ты думаешь, просто потому, что ты похожа на его сестру? И не шарахался он. Он боялся.
– Чего?!
– Себя, детка, себя. Он не знал, как правильно с тобой обращаться. Ты же не такая, как все.
– Обычная я… Мамуль, мне безумно приятно, что для тебя я лучшая девочка на свете. Но ты преувеличиваешь.
– Возможно, ты права, я немного не так выразилась. Ты для него не такая, как все. Тебя-то он полюбил. Вот он для тебя обычный?
– Нет… Он особенный!
– Вот видишь. Поняла, о чем я?
– Поняла.
– А теперь мама будет говорить неприятные вещи. Постарайся услышать, детка. Я не хочу тебя обидеть, но кто еще, кроме мамы, может такое сказать…
– Мамуль! Я же уже не ребенок.
– Еще какой ребенок. И не спорь с мамой, для мамы ты всегда ребенок. Ты хорошая добрая девочка, детка, но ты тоже эгоистка. Твой Бес окружил тебя заботой, а ты с удовольствием подчинялась, требуя, чтобы о тебе заботились.
– Ма-а-ам…
– Ничего, лучше сейчас поплачь. Ты же уже и сама поняла, верно? Да и не нарочно ты, я же знаю. Просто это приятно, когда заботятся. Но нужно же и что-то давать взамен?
– И он обиделся, да? Из-за того, что я ничего…
– Да нет, конечно же! Он и дальше с удовольствием будет носить тебя на руках и подстилать соломку везде, где только можно. Только разве тебе это нужно, детка? Ты пойми, в заботе мужчины нет ничего плохого, но ты сама становишься зависимой, если ты просто позволяешь себя любить.
– Я понимаю, ма… Правда. Только что мне сейчас-то делать? Как поступить?
– Поговори с ним. Он ждет этого разговора не меньше, чем ты. Ждет – и боится. Вы глупые дети. А нужно просто выслушать друг друга.
– Хорошо, мамочка. Ты у меня самая лучшая, правда…
Говорят, если хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. На следующий день столкнулась с Маризой у входа в медкорпус. Мы перекинулись ничего не значащими фразами, вроде «как дела» и «прекрасная сегодня погода». Вместе дошли до палаты, хотя я и порывалась сбежать. Как застать Беса одного, если эта рыжая постоянно крутится рядом?
В палате никого не было.
– Бен Коул? – переспросил дежурный. – Мы отпустили его еще вчера вечером.
Вчера, значит. И ко мне он не приходил, даже невидимкой – я бы почувствовала. Однако и к Маризе тоже не заглядывал, судя по ее изумленному виду.
Дома Беса тоже не обнаружилось. Я набросилась на Лина, но тут вмешался Роберт:
– Бен у моих родителей. Он поживет там какое-то время, отдохнет, наберется сил. Пусть побудет один, Мыша, ему это необходимо.
Даже так? Что ж, пусть побудет. Я снова была на грани отчаяния. И где мне взять силы, чтобы набраться терпения и ждать?
Мне казалось, чем дольше длится наша разлука, тем дальше мы друг от друга.
Глава 7
Мужская интуиция
Судьба у меня такая – бегать. От ордена инквизиторов бегал, от прошлого бегал, теперь вот от девушки сбежал. Учитывая предыдущий опыт, у меня это плохо получается. Передышка не повредит, нужно набраться сил и не валяться бревном в кровати.
Я остался бы и терпел Маризу, если бы Дженни была рядом. Но мышонок больше не придет. Она назвала меня Беном. Впервые назвала меня по имени. Проклятие! Даже не подозревал, как от этого может быть паршиво!
Все правильно. После того, что я натворил, нельзя рассчитывать на другое отношение. Превратил в куклу, лишил воли и права выбора, так потом еще и бросил. Как я мог проглотить это рейово лекарство!
