Кристофер Сташеф - Чародейский рок
— И вы думаете, что в данном случае мы имеем дело с персоной такого сорта?
— Не исключено. Наверняка эта девица — о, простите, ведь она, кажется, не слишком молода? — эта Убу Маре, о которой я слышал, пытается использовать музыку для завоевания власти и положения в обществе, а уж никак не ради получения эстетического удовольствия.
— Что-то она от этого получает, это точно, и ей абсолютно безразлично, что между делом кто-то страдает.
— Так всегда и бывает, — вздохнул отец Телониус и покачал головой. — Все они таковы. Нам они уже давно знакомы, лорд Чародей, — эти вампиры, которые питаются человеческими душами, которые выпивают радость и надежды юности точно так же, как Дракула выпивал кровь своих жертв, и оставляют после себя высушенные скелеты. Мы боролись и боремся с теми, кто наживается на том, что должно раздаваться бесплатно — и эта борьба идет с тех самых пор, когда диакон Филипп отвратил жителей Самарии от тамошнего колдуна. Три тысячелетия с лишним мы оберегаем слабых и беззащитных от этих волков, постараемся уберечь и сейчас.
— Если так, то нам надо поспешить, — сказал ему Род, — потому что в последнее время волки бродят стаями.
— А разве когда-то было иначе? — улыбнулся ему отец Телониус. — Не печальтесь, лорд Чародей. Вампиры ищут свои жертвы под покровом ночи, а мы приносим солнце.
25
Брат Дориан сказал:
— Видимо, уже близко, потому что у меня такое ощущение, будто я продираюсь сквозь дебри псионной энергии.
— «Дебри псионной энергии»? — удивленно переспросил Род. — А я думал, что это дебри музыки!
— Может быть, псионная энергия преломилась через музыкальные камни, — высказал предположение Грегори.
Род глянул на него.
— Поле псионной силы, остающееся активным даже при том, что оно отделено от своего создателя? Никогда о таком не слышал!
— Это не значит, что такого не могли изобрести, папочка, — ласково заметила Корделия.
— Нет… не значит, — смущенно вымолвил Род, чувствуя себя полным идиотом.
— А разве эти музыкальные камни — не именно такое изобретение? — спросила Гвен у мужа.
— Верно, — кивнул Род. — Как раз такое самое. Простите, оказывается, я — самый главный тугодум в нашем семействе.
— Вовсе нет, — успокоила его Гвен и сжала его руку. — Никто из нас и не помыслил бы об этом, хотя теперь это кажется так просто — если бы не эти почтенные монахи.
— И если бы не твой замечательный кристалл, папа, — добавил Грегори.
— А? Ну да, да, конечно, — усмехнулся Род. Его самолюбие наконец немного присмирело. — Этот кристалл оказался краеугольным камнем, правда? — Но тут он наконец ухитрился сбросить завесу со своего затуманенного разума. — Да нет же, что я говорю?! Мой кристалл из области техники, в нем нет ничего волшебного!
Гвен только глубокомысленно вздернула брови.
— Понимаю, понимаю, — примирительно проговорил Род. — Можешь не говорить.
— Святой отец, — обратилась к Телониусу Корделия. — Если лжесвященник хотел увести нас с пути истинного, то куда же именно он хотел нас увести?
— Вот-вот, — кивнул Магнус. — И зачем?
Отец Телониус покачал головой.
— Могу только догадываться, дети.
— Так догадайтесь, пожалуйста, — попросил Грегори.
Монах вздохнул.
— Боюсь, что он хотел взять вас в плен, а потом продать в рабство колдуну, который захватил власть над теми, кто поддался влиянию рок-музыки.
— Но зачем? — спросила Корделия.
— Не знаю, — мрачно сдвинув брови, отозвался отец Телониус. — Может быть, вам суждено было бы стать жертвами его злобных умыслов.
— Как это — «жертвами»? — опасливо осведомился Грегори.
— Никак, малыш. Это неинтересно, — поспешно вмешался Магнус. — Мы всего-навсего строим предположения.
— Верно, — согласился отец Телониус. — Я не знаю наверняка, зачем он хотел вас похитить, да и не хочу знать.
— И мы тоже, — решительно заявил Магнус, — не хотим.
— Род, — подал голос Векс, — что бы ни представляла собой аморфная фигура, возвышающаяся перед нами, она представляется мне небезопасной. Пожалуй, тебе стоит оставить младших детей позади под моим наблюдением.
— Отлично, так и сделаем, — ответил Род, но Джеффри резко крутанулся на месте и воскликнул:
— Нет! Неужели ты велишь мне отсиживаться в сторонке, когда вот-вот начнется сражение?!
Отец Телониус посмотрел на мальчика с неподдельным удивлением, перевел взгляд на его родителей.
— Честно говоря, пока особой опасности нет.
— Давайте пока выясним, что там такое, а уж потом подумаем о расстановке сил, — поторопил остальных брат Дориан.
Джеффри одарил его восторженным взглядом.
— А вы здорово храбрый, хоть и монах!
— А ты, — в тон ему ответил брат Дориан, — очень храбр, хоть и совсем юн! Ну, так мы посмотрим, что там и как?
— Нет, — решительно объявила Гвен и взяла наперевес свою метлу. — Прошу вас, преподобные, не трогайтесь с места, покуда я не посмотрю на местность сверху.
Монахи быстро переглянулись. Род сказал:
— Если вы не возражаете, святой отец, давайте сделаем, как предлагает моя супруга. Она почти никогда не ошибается.
Гвен, уже готовая оседлать метлу, вдруг обернулась.
— Почти?
— Ну, — уклончиво отозвался Род, — был один случай, когда ты положила шафран в…
— Это сущая ерунда, — оборвала его Гвен. — Будь готов, супруг мой!
И ее метла взмыла в воздух.
Монахи вздрогнули и, вытаращив глаза, уставились ей вслед.
— Насколько я понимаю, вам еще ни разу не доводилось видеть ведьму, летящую на помеле? — осведомился Род.
— Нет, — признался брат Дориан. — Мы, знаете ли, живем в монастыре, а такие полеты могут совершать только женщины…
— А к чему вы должны быть готовы? — спросил отец Телониус.
— Это так — на случай, если она попадет в беду, но ни я, ни она сама в это не верим. Но все же бдительность не повредит.
— Она могла бы и не говорить этого, — возразил Магнус.
— Да, могла бы, но так нам обоим легче.
— Папочка, а во что мама положила шафран? — полюбопытствовала Корделия.
Род вдохнул поглубже, собрался с мыслями, но отвечать ему не пришлось, потому что как раз в это мгновение метла Гвен резко дернулась вверх, потом рванулась в сторону — словно ее схватила рука невидимого великана, и Гвен начала падать.
Род даже не заметил, как оторвался от земли. Он очнулся на полпути до Гвен, а она была на полпути до земли, но тут ее метла словно вырвалась из невидимой хватки.
— Я в порядке, — мысленно сказала Гвен Роду. — Но там опасно, и нужно подготовиться серьезнее.
От радости Рода охватила слабость, а когда находишься в воздухе, это небезопасно. Он парил на высоте, пока Гвен не поравнялась с ним, а потом полетел рядом с ней.
— Что ты видела? — спросил он.
Гвен наклонила рукоятку метлы, направив ее на посадку, и Роду пришлось спикировать следом за ней.
— Восхитительно! — Брат Дориан в восторге покачал головой. — Немногим из наших монахов дано летать так хорошо, и никто не умеет летать так быстро!
— О мамочка! — Корделия крепко обняла мать. — Мы боялись за тебя!
Мальчики окружили Гвен. На лбу у всех выступила испарина. Они неловко улыбались.
Гвен обняла Корделию и вяло улыбнулась.
— Не надо бояться, малышка. Разве меня может одолеть невидимая стена?
— Невидимая стена? — Брат Дориан широко раскрыл глаза.
Гвен кивнула.
— Я как раз подлетела довольно близко, чтобы разглядеть, что стоит у подножия башни, и вдруг наскочила на преграду. Эта преграда немного подалась вперед, а потом оттолкнула меня. Но за это время я успела разглядеть много народа и помост, окруженный горящими факелами.
— Звучит зловеще, — нахмурился отец Телониус. — Что-нибудь еще?
— Нет, — покачала головой Гвен. — Даже то, что мне удалось разглядеть, я увидела, когда падала.
— Нужно рассмотреть получше, — сказал священник и задумчиво потер подбородок. — Но как?
— У меня есть устройство для разведки, — напомнил хозяину Векс.
— Как же это я забыл! — обрадовался Род и с сияющими глазами бросился к коню.
— Не бойтесь, с ним все хорошо, — успокоила Гвен двоих монахов. — Просто этот конь умеет разговаривать с ним так, что больше никто не слышит.
Но монахи уставились на Гвен так, словно это она сошла с ума, потом смущенно улыбнулись и, отвернувшись, зашептались между собой.
Над седлом Векса в воздух поднялось металлическое яйцо. Род заметил выражение лиц монахов и улыбнулся.
— Этот конь-робот, преподобные.
Монахи радостно закивали. С азами техники они все-таки были знакомы.
Поэтому они не удивились, когда «яйцо» поднялось в воздух и полетело в направлении гигантского кокона.
