Владимир Васильев - Право на пиво
Компьютер, в отличие от быстро трезвеющего экипажа, не знал ни растерянности, ни страха и поэтому, завладев вниманием хлопцов, тут же выдал, мягко напирая на «г», что на корабль напали грифоны. Умная машина успела даже заснять их приближение и покопаться в своих электронных мозгах, дабы определить, кто это на всех крыльях мчится к автолавке. Показывая на мониторах, установленных в кают-компании, изображение грифонов, компьютер по ходу дела сообщил, что эти мифические звери, полуорлы-полульвы, непонятно откуда здесь взявшиеся, ибо место их в сказках и легендах, но никак не в реальном мире, уже вовсю терзают корабль своими клювами и когтями и через несколько минут от «Не гальмуй — покупай» ничего не останется. Посему, команде надо как можно скорее надеть скафандры и пройти к спасательной шлюпке… Ошалевшие от такого поворота событий хлопцы тут же поспешили в шлюзовой отсек и вовремя: корпус уже трещал по швам, и в иллюминаторы были видны отлетающие в разные стороны куски обшивки и внешнего оборудования, включая табличку с названием космолавки. Не успели парубки в скафандры влезть, как грифоны разорвали корабль на части, и его содержимое вместе с экипажем, выталкиваемое рвущимся прочь кислородом, полетело в открытый космос… В последний момент товарищи успели схватить друг друга за руки, чем и спаслись от неминуемой разлуки.
Медленно кружась в пространстве, подобно двум слипшимся между собой галушкам, хлопцы смогли как следует рассмотреть грифонов. Сказочные птицы были ужасны и прекрасны одновременно и размерами своими раза в три превышали самого крупного льва, которого только можно отыскать на Африканском континенте или на крайний случай в зоопарке. Глаза их пылали желтым огнем. Непонятно, каким образом грифоны могли летать в безвоздушном пространстве, но они летали, и их огромные крылья, беззвучно колыхаясь на фоне звезд, — казалось сами испускали сияние, ибо были покрыты золотыми перьями. Перья также покрывали их длинные шеи и часть широкой груди, а на мощных лапах, как ножи блестели острые когти. Было существ этих числом около двадцати. Не обращая на людей никакого внимания, грифоны споро похватали продукты и выпивку — все, что сумели захватить в свои лапы и клювы, — и стремительно понеслись к большому похожему на Луну астероиду, недалеко от которого на свою беду пролетел «Не гальмуй — покупай!». Вскоре стая грифонов показалось компаньонам не больше золотого трепещущего пятна на фоне грязно-коричневого астероида, а потом и вовсе исчезла…
Тут только хлопцы до конца осознали весь ужас своего положения… От их корабля ничего не осталось, кроме нескольких больших кусков фюзеляжа, массы мелких обломков да пары ящиков с мандаринами, которые не смогли унести мифические птицы. Трудно в такой ситуации сохранять спокойствие, но хлопцы держались как могли, подбадривая друг друга репликами типа: «Не робей, Остап!», «Ничего, Васыль, бывает и хуже!» и стараясь не глядеть на останки своей космолавки. Но когда мимо них медленно проплыл кусок обшивки с государственным флагом, слезы сами полились из глаз компаньонов. Потом, вдоволь нарыдавшись, вспомнили они о вшитых в скафандры спасательных маячках и тут же поспешили их включить. Маячки весело замигали красными лампочками, посылая в безбрежные дали, простирающиеся вокруг, сигналы бедствия. Но рассчитывать на скорую помощь не приходилось: оживленные, проторенные маршруты остались далеко в стороне. Тут стали хлопцы проклинать свою жадность, из-за которой отправились на самый край Вселенной, намереваясь «зробить много-много космогривен». Кислорода в баллонах хватало в лучшем случае на неделю, а потом… но об этом компаньоны старались даже не думать. Крепко прижавшись друг к другу, они медленно дрейфовали среди обломков в сторону астероида…
Поскольку стекла их гермошлемов запотели, а глаза были затуманены слезами, то несчастные не сразу заметили маленькую золотую закавыку, что внезапно возникнув на фоне астероида, стала быстро расти и вскоре оказалась грифоном, который стремительно приближался к месту гибели «Не гальмуй — покупай!». Товарищи даже словом не успели обмолвиться, как птица налетела на них и, осторожно подцепив клювом за кислородный баллон одного из них, понеслась обратно. Зажмурились компаньоны от страха, стали было друг с другом прощаться, как вдруг их полет окончился так же внезапно, как и начался. Грифон опустился в небольшую каменную долину, зажатую меж мертвых гор, и повел хлопцев, легонько подталкивая их своим страшным клювом, к чернеющему неподалеку входу в пещеру. Испуганным людям открылась гигантская и совершенно круглая зала, в которой роль купола играли высокие своды с проломом на самом верху, а на стенах было множество уступов. На них, как зрители в цирке, восседали мифические существа. Пролом был достаточно велик, чтобы пропускать в залу зыбкий свет звезд. К тому же перья грифонов, на которые падал свет, испускали такое сияние, что все было видно, как в ясную лунную ночь. Увидев вошедших, ужасные птицы закричали, захлопали крыльями и множество бликов тут же заметалось, закружились по зале. Крик грифонов, вначале пронзительно-птичий, внезапно оканчивался грозным львиным рычанием и от этого рыка каменные ручейки струились по стенам…
Тут самая большая и широкогрудая птица слетела вниз к хлопцам. «Все — это конец!» — сказал один из компаньонов, когда тень огромных крыльев накрыла их, а другой прошептал, что лучше уж так, чем гибель от удушья. Они стояли плечом к плечу и готовились принять мученическую смерть с гордо поднятыми головами — мол, пускай видят эти твари, как умеют умирать земляне, но грифон вовсе не собирался их есть. Вместо этого он протянул к хлопцам свою когтистую лапу (одного удара которой было бы достаточно, чтобы перебить хребет слону) и вдруг молвил человеческим голосом: «Откуда у вас этот божественный напиток с нашим изображением?» — С этими словами грифон разжал лапу и потрясенные пленники, ибо странно было слышать человеческую речь из ятаганаподобного клюва, увидели на его мохнатой, с кожаными подушечками, ладони жестяную баночку пива «Оболонь» (несколько ящиков этого пива, наряду с другими известными сортами, было погружено компаньонами на борт «Не гальмуй — покупай!»). Все тут завертелось пред глазами одного из хлопцев, и он непременно упал бы в обморок, если бы не поддержавший его товарищ… Он-то и ответствовал огромной птице, едва справляясь с дрожью в ослабевших ногах, что этот напиток называется пиво «Оболонь», и сварено оно на основе чудесной воды, что добывается из артезианских скважин в одном из районов древнего города, что раскинулся по берегам прекрасной реки, над которой так славно дышится всякой живой душе, и прибрежные рощи мягкими зелеными волнами спускаются к самой воде… Говорил хлопец и слезы катились у него по щекам: знал он, что не увидеть ему боле ни реки, ни города, не пройтись по его улицам в жаркий майский день под цветущими каштанами и не испить прохладного «пыва» «Оболонь».
Подернулись тут поволокой глаза возвышающейся над ним птицы, словно перед внутренним взором ее проносились картины всего того, о чем говорил несчастный землянин. А тот, ничего не замечая, все говорил и говорил, ибо мысленно был уже дома, и сей краткий миг, отданный сладостным воспоминаниям, тешил его трепещущую от страха душу, пока наконец не мотнул головой грифон и не прервал его речь словами: «Довольно… Вы должны показать нам дорогу к пиву!»
Мысль о том, что эти гигантские существа могут прилететь на Землю, заставила хлопцев забыть и про свои страхи, и про неминуемую погибель. Снова стали они плечом к плечу и гордо подняли свои головы, готовясь сказать роковые для себя и спасительные для родной Земли слова отказа… Но проницательная птица видимо поняла, что испытывают сейчас пленники и поспешила добавить: «Мы дадим вам клятву, что не причиним никакого вреда вашей планете и существам, населяющим ее. Вам следует знать, что грифон, нарушивший данную им клятву, немедленно погибает от разрыва сердца. Нас не интересует ваша планета, нам нужен лишь источник того божественного напитка, который вы именуете „пыво Оболонь“. Это наш единственный шанс освободится из плена этого мира, в котором мы обитаем уже четыреста с лишним лет!» После такого вступления, грифон, предварительно предложив хлопцам присесть на валяющиеся рядом валуны, рассказал печальную историю своей стаи.
Как оказалось, четыре столетия назад странная болезнь поразила грифонов. Как подозревали птицы, причиной тому был яд, подмешанный им в вино на пиру ордена колдунов. «Не удивляйтесь: в мире, вернее в мирах, окружающих нас как лепестки розы сердцевину самого цветка, кого только нет и чего только не происходит. Колдуны, рыцари, феи… Войны, которые для вас уже давно отгремели и стали историей, еще где-то ведутся, музыка, успевшая стать классикой, еще только пишется, а казаки, что едут на Сорочинскую ярмарку в одном из таких миров, еще не достигли цели своего путешествия». — Тут грифон подмигнул хлопцам (во всяком случае им так показалось) и продолжил свой печальный рассказ. «Когда-то давным-давно, колдуны оказали грифонам некую важную услугу: то ли спасли жизнь одному из вождей, то ли его дочери (за давностью лет никто уже точно не помнит), но в обмен взяли с птиц клятву, что будут те служить ордену ровно две тысячи лет. И грифоны служили верой и правдой все двадцать столетий, ибо никогда не нарушали своих клятв. А когда истек срок службы, истек до последнего дня и часа, устроили колдуны прощальный пир в честь сказочных птиц, на котором клялись им в вечной любви и дружбе и просили остаться, ибо грифоны здорово помогали ордену в его поистине ужасных делах. Но птицы отказались — за такой долгий срок они устали находиться под властью колдунов. Последние особо не настаивали и снова и снова поднимали кубки за здоровье своих бывших слуг. Много вина было тогда выпито, много красивых слов сказано, но только спустя несколько дней после пира, в стае грифонов началась странная болезнь. Птицы, обычно живущие по тысяче лет, вдруг стали умирать в расцвете сил, и за один год стая потеряла больше половины самых молодых и сильных, а те, кто победил болезнь и выжил, навсегда потеряли способность проникать в иные миры.
