Джон Мур - Плохой Принц Чарли
Фортескью подошел к основанию лестницы. Он изучающее уставился на нее, пытаясь определить, не играет ли с ним оракул в грязную игру. Он собирался было подняться, но монахи роем спустились вниз, забрали цепи у гвардейцев, протащили Чарли вверх и бросили его перед Шао. Они заняли места с обоих сторон Верховной Жрицы и опять принялись читать мантры. Фортескью остался на месте. В течение всей своей карьеры он обращался к Культу Матери за советами. И не собирался гневаться на монахов без причины.
Чарли упал на колени перед Шао, склонил голову. Шао посмотрела на него, поклонилась на восток, поклонилась на запад, затем низко поклонилась Фортескью, а он в ответ кивнул. Сдерживая волнение, она сказала:
— Долго ты сюда добирался.
— Ножные кандалы мешали идти, — ответил Чарли. Он стоял спиной к толпе, поэтому никто не мог ни увидеть, как он говорит, ни услышать его из-за монотонного бормотания монахов.
— У тебя всегда имеется уважительная причина, — сказала Шао.
Чарли увидел, что когда она кланялась, волосы упали на ее лицо и теперь скрывали движения губ девушки. Он опять напомнил себе, что не стоит ее недооценивать.
— Они схватили Поллокса, — прошептал он.
— Его привели еще вчера, — пробормотала Шао в ответ. — Я позабочусь об этом. — Она вытянула руки и сделала знак монахам. Те перестали бубнить. Тишина повисла над площадью. Толпа замерла в ожидании. — Добрые жители Ноиля и достопочтенные гости из Дамаска, годами я жила рядом с вами и по мере сил пыталась помочь вам найти верный путь.
«Годами», — подумал Чарли. Он не мог понять, что большинство просителей Шао не могли отличить одну восточную девушку от другой. Они верили в то, что одна и та же Верховная Жрица служила в Храме Матери в течение пятидесяти лет.
— Генерал Фортескью, — продолжала Шао, взглянув вниз по лестнице. — Ваш народ и ваша армия поверили в вас, и вы оправдали их доверие. Всегда вы искали правильные пути, и всегда они приводили вас к победе, и каждая победа приближала Ноиль к миру, стабильности и процветанию. Вы отлично поработали.
Некоторые офицеры, желая выслужиться, начали аплодировать. Толпа подхватила и одарила Фортескью громом оваций. Шао дождалась, пока они утихнут.
— Но теперь я говорю вам: ваш путь делает поворот. Путь завоеваний отныне не является верным. Два дня назад совместными усилиями нашей скромной команды, Культ Матери изгнал двуликого демона наводнений и засухи.
На этот раз аплодисменты начались спонтанно и длились гораздо дольше. Фортескью нахмурился.
— Освободившись от его жестокого влияния, Дамаск и Ноиль отныне будут процветать. Но так будет лишь в том случае, если вы последуете верным путем, и это путь переговоров и компромиссов. Пусть армия действует лишь для обороты и общего блага. Генерал Фортескью, вы можете вернуть Дамаск обратно в Ноиль, — здесь разразились еще более бурные аплодисменты, — через согласие и примирение. Пусть народ Дамаска присоединится к вам мирно, тогда вы будете достаточно сильны, чтобы противостоять любым демонам.
— Я не вижу его, — прошептал Чарли, все еще стоящий на коленях, — но он знает, что там не было никакого демона. Там было ОМУ.
— Зато люди верят в демона, как и его солдаты. Ему придется принять такую версию.
— Не забудь про Поллокса.
— Я помню, — Шао указала рукой направо в направлении кучки солдат. — Освободите Преданного Семейного Консультанта.
Как и Фортескью, солдаты изумились. Когда они посмотрели на своего командира в ожидании приказаний, тот им кивнул. Они разошлись в стороны, и взору людей предстала связанная фигура, закутанная в плащ с капюшоном. Несколько быстрых взмахов ножа, и капюшон, и веревки упали. Поллокс жмурился от яркого солнечного света.
— Преданный, ты хорошо служил королевской семье Дамаска. Отныне ты должен служить Верховной Жрице Матери. — Затем она вновь обратилась к Фортескью. — Относитесь хорошо к этому человеку, ибо он станет моими глазами и ушами, когда я уеду. Спрашивайте его совета так, словно спрашиваете меня.
Она затаила дыхание, надеясь, что Фортескью не станет возражать. Она наблюдала, как он торопливо просчитывает варианты, вряд ли он так легко откажется от своих захватнических планов. Но ОМУ уже не существует. На протяжении десятилетий он полагался на советы жрецов Культа Матери для построения своей карьеры. К ее облегчению, он опять кивнул. Она шепнула Чарли:
— Он купился.
— Сделай Кэтрин королевой Ноиля.
— Что? — Шао метнула взгляд на него.
— И Дамаска тоже.
— Хм, — Шао едва заметно поджала губы. — Все еще страдаешь по ней, а?
— Нет, но она в любом случае добьется своего с помощью кинжала и яда. Если ты возведешь ее на трон, это позволит избежать кровопролития. К тому же, она наверняка будет лучшей правительницей, чем мои дядья.
Шао делала руками мистические движения, пока обдумывала слова принца.
— Ты давишь на меня, Чарли.
— Я знаю. Просто сделай это.
Шао указала на экипаж.
— Леди Кэтрин Дурейс. — Лишь при упоминании одного имени девушки раздались громкие аплодисменты. Кэтрин была действительно очень популярна. По крайней мере, никто из присутствующих не возражал, когда Шао объявила ее наследницей трона Ноиля и Дамаска.
— Отлично, — прошептал Чарли, когда смолкли овации. — Теперь освободи меня, и покончим с этим.
— Плохой Принц Чарли, — высокий чистый голос Шао раздался над площадью. Каждый, кто услышал его, замолк. Головы повернулись в ее сторону. Глаза всех, кто сейчас был на площади, устремились на принца. — Нам осталось лишь свершить правосудие за твои преступления против честных, невинных жителей Дамаска.
Из толпы раздался одобрительный ропот.
— Ты обманул своих дядьев и узурпировал трон Дамаска. Ты наложил на дворян непосильное бремя налогов, запятнал имена аристократов ложными обвинениями в коррупции, незаконно держал их в заточении.
Дворяне, находившиеся среди толпы, закивали.
— Ты украл у бедняков пищу, поставил под угрозу получение урожая, и заставил их, как рабов, трудится на общественных работах, чтобы прославить себя.
Крестьяне согласно кивали головами.
— Ты подло пытался предать армию Дамаска, предлагая Генералу Фортескью тайную сделку, от которой он благородно отказался.
Фортескью на мгновение прикусил изнутри щеку, затем кивнул.
— Ты самым чудовищным образом напал на Преданного Семейного Консультанта и нанес ему смертельную рану, и лишь чудесное исцеление в Храме Матери спасло его от гибели.
— А вот это ты загнула, — пробормотал Чарли.
— И в довершение всего ты похитил Леди Кэтрин и жестоко использовал ее для удовлетворения своих низменных желаний.
Каждый человек на площади посмотрел с сочувствием на Кэтрин, которая сидела в коляске с низко опущенной головой и глазами, устремленными в пол. Когда все повернулись обратно к Чарли, на лицах людей читались гнев и возмущение.
— За эти преступления я приговариваю тебя к вечному изгнанию.
— Это мне подходит, — заметил Чарли.
— Ты должен выполнить приговор под страхом смерти. Никогда ты не вернешься в Дамаск или Ноиль. Ты покинешь эти земли немедленно. Никогда нога твоя не ступит ни на сушу, ни на морской берег, больше ты не посмеешь путешествовать по здешним дорогам, иначе смерть ждет тебя. Так же ты лишаешься королевского титула и всех прав на трон.
— Без проблем. Сними эти цепи, и я пойду.
— Никогда больше ты не будешь пить прохладную чистую воду этих земель, вдыхать этот кристальный свежий воздух, наслаждаться восхитительными видами гор. Никогда, даже мертвым, ты не вернешься сюда.
— Шао, достаточно. Закругляйся и позволь мне убраться отсюда.
Шао обернулась к монахам, стоящим возле нее.
— Отведите его на корабль и заприте в карцере.
* * *Монахи и младшие жрицы собрались на палубе, наблюдая закат солнца и обсуждая то, насколько закат на море отличается от заката в горах. Некоторые из них все еще кутались в монашеские рясы, но большинство предпочло переодеться в более подходящую для морского путешествия одежду — белые парусиновые брюки или юбки, свободные рубашки и блузки, а так же шарфы, призванные служить защитой от солнца, соли и ветра. Шао все еще была в наряде Верховной Жрицы, она стояла на носу корабля, и ветер развевал ее длинные черные волосы и белые одежды.
— Вы хорошо смотритесь, — заметил Синг, одетый в голубую рясу. — Очень драматично.
— Как долго мне еще торчать здесь? Ты сказал, что я могу уйти отсюда, как только мы скроемся из виду.
— Нам навстречу идет слишком много кораблей. Из-за них придется стоять здесь до темноты. Драматический уход не менее важен, чем драматическое появление.
— Ладно. Как там Чарли?
— Злой, как мокрая курица.
