Shellina - Северус

Ворон заколебался. Его персональная жаба внезапно выпрыгнула из груди и схватила за глотку. Отмычку было жалко до слез, но других артефактов, кроме кинжала и тех непонятных предметов, составляющих комплект, у Ворона просто не было. Пару минут он молча боролся сам с собой, а потом кивнул.

Филч протянул руку, сосредоточился и аккуратно разорвал одну из нитей заклятья, которое держало отмычку в воздухе, нарушив тем самым замкнутый контур.

— Ты не переживай, я тебе эту штуку верну, — пообещал завхоз, и, взяв отмычку, поспешно вышел из комнаты.

— Круто, — Ворон резко обернулся. Он уже позабыл, что находился в комнате не один. Мальсибер все это время сидел очень тихо, и только когда завхоз ушел, дал о себе знать.

— Ага, круто, — Ворон тряхнул головой и попытался сосредоточиться на том, чем они занимались до прихода Филча.

В дверь снова постучали, и в комнату ворвались три девчонки.

— Северус, ты случайно не знаешь, зачем нас к директору вызывают? — с порога спросила Лили.

— Я же говорил, профессор Дамблдор хочет с нами позаниматься индивидуально трансфигурацией, точнее, одним из ее разделов — анимагией.

— Интересно, а когда ты это нам говорил? — Амелия прищурилась и подозрительно посмотрела на Ворона.

— Ну как же, директор решил, что раз мы все общаемся с Люпином, который хоть и делает все возможное, чтобы перестать быть обычным тупым оборотнем, но от этого пока не перестает быть опасным, то нам нужно изучить этот раздел магии как можно быстрее.

— Подожди, ты хочешь сказать, что Ремус — оборотень? — Эммелина возмущенно скрестила руки на груди.

— Ну да, а разве мы вам этого не говорили?

— Представь себе, нет! — Лили нахмурилась. — Вот что, мальчики, у вас есть два часа до того момента, как нам нужно будет идти к директору. Думаю, самое время посвятить нас в свои секреты!

Глава 34

«Места захоронения древних всегда хорошо охранялись, но сокровища гробниц стоят риска свернуть себе шею. Последние экспедиции показали, что со временем любая защита становится слабее. Кто знает? Возможно, и курган близ Хогвартса однажды откроет миру свои тайны».

Ворон отложил книгу и посмотрел в сторону Запретного леса. Где-то там располагался курган, в котором были захоронены древние маги. Захоронены они были вместе со своим оружием. Возможно, там же находились древние артефакты. Зарыли их еще в те времена, когда Основателей не было даже в проекте. Ворон тяжело вздохнул и покосился на книгу, которую совершенно случайно нашел в школьной библиотеке в разделе, посвященном мифам и легендам магического мира. Это были заметки одного охотника за сокровищами.

Ворон открыл книгу и на время выпал из реальности. Он понял, что только что нашел себе занятие на будущее, соответствующее его вкусам и предпочтениям.

Сидя на самом верху Астрономической башни, он разглядывал окрестности. Карта была прорисована довольно подробно, и оставалось только догадываться, почему место, где когда-то маги сражались в одной из всеми забытых войн, еще сохраняло свою неприкосновенность.

— Наверное, в те времена, когда люди еще что-то помнили, пройти туда было совершенно невозможно, — пробормотал Ворон и направился к двери. — До конца учебы нужно обязательно попробовать пробраться к кургану и хотя бы осмотреться. Лезть внутрь без достаточной подготовки все равно равносильно самоубийству. Одним демиургам известно, что за хрень там может водиться.

Когда Ворон вернулся в комнату, его ждала записка от Алисы. На ней красивым округлым почерком было выведено: «Сегодня после отбоя».

Ни Мальсибера, ни Люпина в комнате не было — значит, он снова пропустил обед. Вздохнув, Ворон поплелся в сторону Большого зала, чтобы перекусить.

В замке было очень мало народу — человек десять, не больше, остались на рождественские каникулы. Рейнард и Ремус, недолго думая, решили составить Ворону компанию.

Само Рождество прошло весело, но Ворон просто не был бы самим собой, если бы не довел оставшихся в замке преподавателей, включая директора Дамблдора, до белого каления, пытаясь выяснить, в чем смысл празднования магами этого праздника, если сами маги не верят ни в Создателя, ни в его сына.

Так и не получив внятного ответа, Ворон хмыкнул и задумался над тем, что этот мир вообще странный. Вроде бы повсеместно распространено единобожие, и неважно, как этого бога зовут, но с другой стороны существуют и различные пантеоны, в которых кто-то типа рыжего Игрока занимает не последнее место.

В конце концов, Ворон решил не обращать на все эти выверты внимания и просто наслаждаться праздником.

Во время каникул длинные факультетские столы убирались, и все ели за одним небольшим столом.

Когда Ворон вошел в зал, там сидели только его приятели, все остальные уже поели и разбрелись по своим делам.

— Сев, ты опять этот бред про древние сокровищницы читаешь? — Люпин откинулся на стуле и потянулся.

— Почему бред? — Ворон подтянул к себе тарелку и стал накладывать еду.

— А что же это, если не бред? Неужели ты думаешь, что все эти сказки — правда? — поддержал друга Мальсибер.

— Не все, конечно, но большинство — да, — Ворон принялся есть. Ненадолго за столом воцарилось молчание. Наконец валет насытился и продолжил прерванный разговор. — Сказкой, скорее всего, является объем найденных ценностей. Но вот то, что они вообще есть, это истинная правда. Не думаю, что охотники купаются в золоте, но на кусок хлеба с икрой заработать можно.

Он снова замолчал. В это время к столу подошел Альбус Дамблдор.

— Здравствуйте, мальчики, — ребята подскочили, чтобы поприветствовать директора. — Садитесь-садитесь. — Дамблдор махнул рукой. — Я просто хотел поинтересоваться вашими успехами, вы же продолжаете тренироваться?

Ворон и Мальсибер кивнули. Они на самом деле много времени тратили на тренировки, пытаясь освоить сложнейшую науку — анимагию. Превратиться в зверя никому из их компании не удалось, но директор только посмеивался и говорил, что к заключительной части они приступят сразу после каникул, а пока его случайные ученики должны полностью усвоить то, что он им уже показал.

— Скажите, профессор, — Мальсибер обращался к севшему за стол Дамблдору, — а почему все так сложно? Этапность эта… Никогда не думал, что для того, чтобы научиться превращаться в животное, нужно столько всего изучить.

— Видишь ли, Рейнард, — директор намазывал булочку маслом и неторопливо отвечал. — Можно, конечно, и по-другому действовать. Можно просто разучить заклинание, но существуют определенные правила, нарушать которые не рекомендуется. Основное в анимагии — это все-таки подготовка к превращению. Само заклинание несложное, и его можно было освоить уже давно, но… Напомни мне, что показали тесты? Кем ты будешь, когда все-таки превратишься?

— Ястребом, — Мальсибер потупился.

— Это замечательно. — директор улыбнулся. — А теперь представь себе, что ты стал ястребом без подготовки? Ты хочешь и в жизни стать таким же, как эта благородная птица? Таким же яростным, несдержанным, так же кидаться на любую цель, на которую укажет охотник, сорвавший с головы колпачок? — Рей побледнел и покачал головой. — Если все делать постепенно, под руководством опытного наставника, то естественные реакции и характер животного не отразятся на тебе-человеке. Я понятно объясняю? — Ворон кивнул, а Мальсибер сидел с задумчивым видом. — Животное, в которое маг превращается, есть отражение его внутреннего я, но маг все же может не уподобляться ему. Однако без тренировок сделать это проблематично.

— Я не понимаю. — пробормотал Мальсибер.

— Рей, — Ворон задумался, — как бы тебе попонятнее объяснить? В общем, я буду превращаться в белку... — валет поморщился. — Не самое потрясающее животное, но где-то объясняющее мою сущность. Белка запасливая тварь и не гнушается воровства. То есть, в глубине души я — беспринципный тип, способный на многое ради собственного комфорта. Но я сдерживаю свою сущность, потому что у меня есть совесть, и чувство морали не совсем уж атрофировалось. А вот если бы нам пришло в голову самим попытаться стать анимагами, то эта тонкая грань постепенно разрушилась бы, и я бы в повседневной жизни начал уподобляться белке: таскал бы все, что попадется под руку, в свою норку и плевать хотел бы на окружающих.

— А когда все идет поэтапно своим чередом… — начал Мальсибер.

— То ты остаешься человеком. Таким, каким был всегда. Просто классический пример — профессор МакГонагалл. Она превращается в кошку, значит, без контроля она стала бы женщиной, которая заботится лишь о себе самой; она ластилась бы к каждому, кто мог бы быть ей выгоден. Но профессор МакГонагалл совсем не такая. Она преданная, рассудительная, не очень заботливая, но это уже детали. То есть, если в ней и присутствует что-то кошачье, то это не выставлено на передний план.

— Теперь понятно. — Мальсибер серьезно кивнул.