Евгений Щепетнов - Монах. Предназначение
– Очнулся?
– Я разве не умер?! Я должен был отправиться в чертоги моего господина Сагана для награды! Кто мне помешал?! Ты? Проклятый! Будь ты проклят! Будь ты проклят! Будь ты проклят!
Крестик на груди Андрея нагрелся так, что, казалось, он сейчас врастет в обугленную кожу. Монах сморщился от боли и, наклонившись, поднял исчадие. Затем, как мешок картошки, кинул в деревянное кресло, чем-то напоминающее электрический стул.
Исчадие продолжал бормотать свои проклятия, Андрею это надоело, и он открытой ладонью нанес сильный удар по лицу противника. Звук был таким, как если бы кто-то хлопнул пятерней по полированной столешнице. Исчадие, похоже, слегка «поплыл», потеряв ориентацию, потом очухался и хрипло попросил:
– Убей меня! Я хочу попасть в чертоги Сагана! Ты не сможешь меня удержать! Я не знаю, почему на тебя не действует мое проклятие… – И тут исчадие замолчал, его глаза расширились. – Брат? Ты брат? Проклятие не действует только на братьев! Почему ты меня удержал, не дал выполнить миссию?
– Какова твоя миссия?
– Ты не знаешь? Убить императора, конечно. Задание я получил от адепта, ты должен знать!
– Где находится адепт? Как его найти?
– Ты не брат! Все братья знают, где находится адепт! Я ничего тебе не скажу, тварь! – Исчадие харкнул зеленой слизью в лицо Андрею, промахнулся, и только мелкие брызги вонючей слюны долетели до кожи. Однако все равно это было противно, и Андрей скривился в отвращении. Исчадие это заметил и радостно захохотал:
– Убей меня! Убей!
– Да что ты заладил – убей, убей! – сплюнул Андрей. – Что за чертоги, кто там тебя ждет?
– Там девушки. Сотни девушек – молоденьких, невинных… и все мои! Лучшие угощения, лучшие яства… и так вечно, вечно! – Глаза исчадия затуманились, и из уголка рта потекла тонкая струйка слюны.
«Знаешь, а ведь он верит в эти самые чертоги и в девушек, – удивленно сказала Шанти. – Это что за демонство такое? Они что с ним сделали?»
«Мозги промыли. Такое на Земле практиковали и практикуют в некоторых запретных течениях религий. И не запретных тоже. К примеру, приглашает его этот самый адепт к себе, угощает напитком. Говорит, что может отправить в чертоги Сагана, чтобы исчадие знал, что его ждет после смерти. В напиток подмешан наркотик, исчадие засыпает. Просыпается – он в чертогах Сагана. Девушки, безудержный трах, пьянка – его ублажают всеми доступными методами. Просыпается – он снова в комнате адепта. Типа вернулся. И ему объявляется: мол, все, кто верно служит Сагану, окажутся в таком вот раю. Ну и еще, чтобы наверняка, подчинение закрепляется внушением. Человек верит, впитывает внушение, вот тебе и готовое оружие».
«Нелогично как-то – неужели им не жалко своих соратников? Получается очень непрактично. Эдак все ресурсы исчадий можно потратить! Потом набирать, обучать…»
«Ерунда, исчадий много. Всегда есть какой-то запас для того, чтобы сделать из них живое оружие».
«А зачем ты его оживил? Допросить?»
«Само собой. Я сделал глупость – надо было его вырубить так, чтобы он мог говорить. А я бил сразу на поражение – по привычке. Учили меня так. В бою с противником не поговоришь, там убивать надо, и чем быстрее, эффективнее, тем лучше. Вот я и сглупил».
«А если он откажется говорить? Вернее, он уже отказался говорить. Что будешь делать?
Андрей ничего не ответил своей нареченной сестре. Помолчал и сказал исчадию:
– Сейчас я сделаю тебе больно, очень больно, если не расскажешь, где находится ваш адепт, кто еще состоит в вашей организации, как ты сюда попал. Если расскажешь, я убью тебя быстро и безболезненно, обещаю.
– Я ничего тебе не скажу! – хрипло засмеялся мужчина. – Я люблю боль! И чем больше боли, тем слаще будет мое пребывание в чертогах Сагана.
– Ну что же, ты не оставил мне выбора, – вздохнул Андрей. – Шанти, держись. Сейчас будет нехорошо.
Он подошел и с силой ударил мужчину в бок. Хрустнула кость ребра, но исчадие лишь засмеялся:
– Да, да! Убивай меня, убивай! Скорее! Чего ты остановился?!
Следующие десять минут были отвратительны. Исчадие кричал, вопил от боли, его дикие крики были слышны, вероятно, и в коридоре, потому что в дверь заглянул озабоченный гвардеец. Увидев то, что происходит, он тут же захлопнул дверь с выражением отвращения на лице. Исчадие только смеялся или завывал от боли, он как будто ею наслаждался, и чем сильнее была боль, тем в больший восторг он приходил.
«Не могу больше терпеть! – взмолилась Шанти. – Давай я уйду! Это невыносимо!»
«Невыносимо, говоришь? – угрюмо переспросил Андрей, вытирая залитые кровью руки о рубаху врага. – Мне зато выносимо, демон забери все это дело! Так, стоп! Мне пришла в голову одна мысль!»
Андрей огляделся и, сдвинув с места здоровенный шкаф, подпер им дверь.
«Превращайся в драконицу! В полный рост!»
Шанти выскользнула из его нагрудного кармана, спрыгнула на пол, замерцала, и вот уже на полу стояла здоровенная драконица со сложенными крыльями, с гребнем на голове и рядами белоснежных, острейших акульих зубов. Чешуя Шанти блистала в свете нескольких масляных светильников, драконица лучилась красотой и здоровьем.
– Хороша, да! – восхищенно сказал Андрей. – Ты с каждым разом все красивее и больше! Эдак ты скоро и свою мать превзойдешь по размерам, силе и красоте!
– Говори, говори, – весело хмыкнула Шанти, – так бы слушала и слушала тебя! Вот умеешь же сделать комплимент девушке! Не зря тебя Марго любит – эх, был бы ты драконом…
– Так, хватит эротических фантазий, займемся нашим супостатом. Эй, придурок, чего глаза вытаращил? Драконов не видал?
– Нельзя! Это нельзя! Касаться дракона нельзя! Я не попаду в чертоги! Пожалуйста, не надо!
– Ничего себе! – поразился Андрей. – А я-то хотел попросить тебя попугать его. Интересные вещи открываются… Знаешь, такая штука есть на Земле – такие же истово верующие боятся, что их останки враги после смерти завернут в свиную кожу. По верованиям им нельзя не то что есть свинину, даже касаться ее. Похоже, тут такой же запрет на драконов. Интересно… Кстати, заметила – он прекрасно знает о драконах и заранее предупрежден? Эй, придурок, если сейчас не расскажешь мне все, что я хочу знать, она примет тебя в свои ласковые объятия. И не видать тебе чертогов как своих ушей. Ты меня понял? А расскажешь – убью тебя легко и приятно. Шанти, подойди к нему, дыхни своим фиалковым дыханием в его лицо.
– Ты что, намекаешь, что у меня изо рта пахнет? – подозрительно осведомилась Шанти. – Конечно, я же не могу чистить зубы, как ты, у меня рук нет! А ты вряд ли будешь чистить мне зубы каждое утро! Так что нечего меня преследовать за это дело!
– Да это я так, к слову сказал, – смущенно хмыкнул Андрей. – Просто подойди и постой перед ним. А если он не будет говорить правду – слышишь, скотина?! – откусишь ему голову.
«Не вздумай, пока я не скажу! А то и правда порешишь его, и все. Я не для того этого гада оживлял».
«Я что, дура, что ли?! Мог бы и не говорить, даже обидно!»
Через полчаса Андрей знал все то, что знал об организации исчадий допрашиваемый. Конечно, многое ему было неизвестно – кто он был такой? Живая торпеда? Камикадзе? Но он знал главное – где найти адепта. А там уже от Андрея зависело, как он использует полученные сведения.
– Давай я оторву ему голову! – кровожадно предложила Шанти. – Дерьма ему, а не чертогов!
– Вы же обещали! – взмолился исчадие. – Обещали!
– Я слово свое держу! – ответил Андрей, невольно повторив слова одного персонажа.
Он подошел к исчадию, схватил его за голову и свернул шею. Позвонки хрустнули, и мужчина застыл в кресле со счастливой улыбкой на губах. Андрей брезгливо вытер руки о его одежду – ему все время казалось, что где-то на руках осталось пятнышко крови. Он знал, что отмыть ее непросто, кровь.
Отодвинув шкаф, Андрей открыл дверь и, выйдя в коридор, сказал напуганным комедиантам, толпящимся у двери:
– Заходите. Я знаю, что вы ни при чем, так что не бойтесь преследования, вас никто не тронет. Кроме тебя, – Андрей показал на стоящего у стены пятидесятилетнего мужчину с бледным лицом, – тварь, ты же убил своего товарища ради денег! Жалкие двадцать золотых – вот во что он оценил жизнь парня. Он подсыпал ему порошок, который получил от исчадия, и парень умер. А на его место принял негодяя исчадие. Арестуйте его! – Андрей кивнул гвардейцам, и те тут же схватили комедианта под руки. Мужчина обвис, глаза его вытаращились от ужаса, а на штанах расплылось мокрое пятно.
– Я не хотел! Нет-нет, я не знал! Он сказал, что Хурас не умрет! Я не хотел убивать! А-а-а! Не-е-ет! Не-е-ет!
– Отряд гвардейцев, – скомандовал Андрей, – человек пятьдесят. Быстро к первому инквизитору, пусть даст несколько человек. Сейчас поедем брать адепта исчадий.
Гвардеец озабоченно кивнул и понесся по коридору бегом, громыхая сапогами.
– Тут есть еще комнаты, где переодеваются комедианты?
