Виталий Обедин - Слотеры. Бог плоти
Сделав усилие, маг-чиновник изобразил на постном лице нечто совершенно ему не присущее, что я истолковал уже как улыбку дружелюбную.
Лучше бы он не пытался.
– А мне кажется, дело не в том, чей карман пострадает из-за аппетитов Выродка, – как бы между прочим заметил я. – Мне кажется, вам просто некуда деваться. Этот случай – из ряда вон выходящий. Даже Ковену не удастся так просто списать жизни тридцати человек. Тем более что пострадали они в результате магического инцидента, каковые вы и ваши коллеги не должны допускать. Вырвавшийся демон в борделе на бульваре Двух Соборов, потом взбесившийся голем, а теперь вот это… Не слишком ли много накладок с магией за последние пару дней? Может быть, Ковен не справляется? Может быть, Круг Девяти слишком увлекся своими внутренними делами и не уделяет внимания нуждам города?
Квентин Саламатус вздохнул и вновь взялся за ворот мантии.
– Не буду скрывать: то, о чем вы говорите, – основная причина, побудившая меня бросить все дела и лично отправиться на встречу с вами. Нам нужен профессионал, способный закончить дело быстро и верно. Ковен и без того сильно подставился перед Магистратом и Монаршими Чертогами. Вы абсолютно правы: как можно говорить о контроле за магической ноосферой города, если мы неспособны отследить потенциально опасных нелегалов? Посему мы должны справиться с ситуацией прежде, чем вмешаются королевские мушкетеры или Второй Департамент Ура. Это важно!
Я промолчал.
Саламатус поерзал и продолжил:
– Войдите в мое положение, мессир Слотер. Понимаете ли, у ситуации есть определенная деликатность. Практически все пострадавшие – бори, челядь и слуги, которых привез с собой Лаврин. Они даже не граждане Ура. Человек, который напал на них, – тоже из Арбории, нелегальный колдун. Если удастся ограничить потери только подданными данного государства… что ж, получится, это были арборийские проблемы, которые вынужденно пришлось решать Уру. Но если я отправлю на штурм особняка своих людей, неизбежно погибнут уранийцы… Вы же способны решить проблему без потерь с нашей стороны. Это позволило бы хоть как-то отвести громы и молнии от наших голов. Магистрат и без того ежегодно норовит урезать нам ассигнования…
Ассигнования…
И этот человек уверял меня, что его пороки, сиречь деньги, тут не играют роли! Чернильная душа!
– Значит, все-таки вопрос в деньгах, – утвердительным тоном сказал я. – Гонорары Сета Слотера явно несоизмеримы с возможными потерями, если дело не удастся замять прежде, чем пострадает кто-то еще. Кто-то из Ура. Вот вы и выбираете меньшее из двух зол.
– Какая разница, мессир? – не скрывая своего раздражения, воскликнул маг-чиновник. – Я… Ковен в моем лице готов заплатить вам, сколько скажете. И потом, мы остановим избиение невинных!
– Оставим героическую подоплеку. Мы с вами две циничные скотины, и весь наш долгий разговор, наконец, свелся к главному. К вопросу денег…
Вопрос денег мы решили минут через десять.
Три тысячи уранийских «двурыльников» – полновесных золотых монет, отчеканенных во времена правления короля Джордана I, с изображением королевского лика на обеих сторонах (отсюда и народное прозвище) и мелким рубчатым гуртом по краям. За такую сумму я подрядился принять предложение Ковена и вытрясти душу из Мастера Плоти. «Двурыльники» особо ценились менялами и ростовщиками Ура, поскольку их чеканили в славные тучные годы из золота высшей пробы, почти без примесей. На черном рынке такие монеты уходили по цене гораздо более высокой, чем номинал. Полагаю, маг первой категории Квентин Саламатус в душе обливался скупыми (не в буквальном смысле) слезами, соглашаясь на мои условия.
Но я прижал его к стенке и выдоил.
Как одна циничная скотина – другую.
А теперь еще получу своего Мастера.
Глава XII
Любовь убивает
В экипаже магистра Саламатуса, запряженном жеребцами-магиматами с неестественно развитой мускулатурой, мы быстро, без всяких задержек добрались до окраины улицы Ткачей, где, откупив солидный кусок земли, выстроил свой особняк арборийский магнат Михел Лаврин.
Вокруг здания держали оцепление – в два кольца. Первое отгоняло зевак из числа самых смелых и дурных, второе держало осаду непосредственно вокруг дома купца, демонстрируя готовность пресечь любую попытку вырваться. Одной стражи нагнали под сотню человек в полном вооружении: шпаги, алебарды, мушкеты. Меж серо-зеленых мундиров суетилось не меньше двух десятков ковенитов в темно-синих мантиях. А вот малиновых плащей, обычно сразу выделяющих Псов правосудия, заметно не было. Саламатус не преувеличивал – Ковен действительно опасался того, что взбесившийся хилер найдет способ подчинить себе людей, прошедших магическую трансформацию для более эффективной службы. Свору Витара убрали от греха подальше.
Едва наш экипаж остановился, как подле него оказался высокий мужчина со шрамом на подбородке и печатью вечного недовольства на лице, въевшегося в каждую черточку. Особый покрой его мантии, наводившей на мысль о военной форме, выдавал род деятельности – магеармус. То бишь боевой маг, несущий военную службу.
По приказу короля Ковен готовил таких для армии Блистательного и Проклятого, изначально предусматривая полноценное участие магеармов в военных кампаниях. Прошли те славные времена, когда колдунов использовали только в тайных операциях или диверсиях как секретное и очень коварное оружие. Нынче сложно даже представить регулярную армию без штатных специалистов по чарам и заклинаниям. А уж ругаются и пьют полковые маги так, что иные сержанты, снюхавшие по фунту пороха, стыдливо краснеют.
Представившись капитан-магистром Фервусом, магеармус по-военному коротко и четко доложил: все входы и выходы из особняка контролируются, попыток прорвать оцепление не предпринималось, попыток вступить в переговоры тоже. Периодически из дома доносятся жуткие крики. Оснований считать, что внутри остались лица, которых можно спасти, нет. Судя по отпечаткам ауры, людей, которых бы не коснулась трансформация, в особняке не осталось. Во избежание потерь среди личного состава при штурме предлагается просто испепелить здание, используя магию и зажигательные снаряды.
Эту идею с энтузиазмом поддержал и подтянувшийся капитан городской стражи – пожилой, густоусый и крепкий, как гриб-боровик. Ему не улыбалось посылать своих парней в дом Лаврина после того, что он увидел снаружи.
Магистр Саламатус недовольно сморщился:
– Мы не можем уничтожить дом, захваченный нелицензированным магом. После того как все закончится, потребуется глубокое и тщательное расследование, дабы убедить Магистрат и Монаршие Чертоги, что Ковен не имеет отношения к этому… инциденту.
– Значит, штурм? – уточнил Фервус.
Будучи истинным солдатом, он не стал спорить с приказом – пожал плечами и отдал честь.
Aue, мол. Вам командовать, нам костьми ложиться. Так уж устроен мир, ничего не поделаешь.
К его удивлению, Саламатус только раздраженно махнул рукой.
– Разуйте глаза, капитан! – нервно воскликнул Второй из Круга Девяти. – Разве вы не видите, что я не один? Со мной прибыл лучший специалист, которого только можно привлечь к решению подобных… э… задач. Полагаю, мессир Слотер покажет, что брать надо умением, а не числом.
И снова капитан-магистр ухом не повел. Какие обиды, когда есть кто-то, готовый сунуться в пасть дьяволу вместо тебя?!
– Лорд Слотер, – чопорно склонил голову капитан-магистр Фервус. – Для меня это честь.
– А для меня – всего лишь работа, – хмуро пробормотал я, машинально проверяя оружие. – Есть что еще сообщить, капитан?
Сопоставив его слова с тем, что мне было известно о Мастере Плоти и его отношениях с семейством Лавринов, я пришел к неутешительным выводам: спасать там и впрямь некого. Единственный шанс избежать общей участи был разве только у дочери купца. Остальные либо искалечены так, что неспособны двигаться, либо превращены в жуткие создания, которых Мастер готов напустить на любого, кто приблизится к особняку.
Брр… трудно и представить себе более страшную участь – быть запертым в клетке, которой стало собственное тело, превратившееся в ком воска в руках безумца!
Судя по всему, в трагедии, разыгравшейся на улице Ткачей, мессир Лаврин сыграл не последнюю скрипку. Когда Мастер Плоти, упорный в своем желании заполучить предмет страсти, пусть даже против воли девушки, заявился наконец на порог купеческого дома, отец Марии приказал слугам схватить мальчишку, избить и скрутить. Это дорого встало и слугам, и всему семейству купца…
Я поначалу даже выругался: вот ведь дурень этот Лаврин! Ну что стоило отвлечь безумца разговором, а тем временем тайком послать за мной? Все иллюзии по поводу того, что трагедии можно было избежать, быстро развеялись, когда я увидел, что осталось от мальчишки Помойного Кота, который дежурил возле дома в соответствии с моим указанием.
