Марина Суржевская - Я тебя рисую
К полудню мы пересекли ущелье и стали подниматься на горное плато. Идти стало тяжелее, земля здесь была усыпана валунами и скользкими камнями, между которыми скрывались расщелины и ямы. Арманцу в его сапогах было проще, он ступал уверенно, а вот у меня на ногах были лишь тонкие кожаные подошвы и веревки, обвивающие щиколотки. В такой обуви ходить по скалам не слишком-то удобно. Но другой все равно не было, так что приходилось довольствоваться этой. Арманец меня поддерживал, но темп не сбавлял. Я видела, как напряженно и внимательно он раз за разом осматривает окрестности, как раздуваются его тонкие ноздри, принюхиваясь. Он даже не разговаривал, видимо, чтобы лишние звуки не мешали слушать. Да и я не имела желания болтать, потому что выбивалась из сил, прыгая с камня на камень.
Линтар не выказывал признаков беспокойства или нервозности, но я чувствовала, что он торопится пересечь плато как можно скорее. Мы даже не остановились на обед, взбираясь все выше и выше. Но сделать передышку все же пришлось, потому что при прыжке на очередной валун я не удержалась, и ступня соскользнула, проваливаясь в щель между камнями. Я вскрикнула от боли.
Линтар мигом оказался рядом, закинул мою руку себе на плечо, осторожно вытащил меня из расщелины. Быстро ощупал лодыжку.
– Не сломано, – успокоил он. – Просто ссадина. Надо перевязать.
Я со вздохом села на теплый камень. Кожу я ободрала не сильно, больше испугалась. Арманец присел рядом, смыл кровь водой из бурдюка, потом снял свою рубашку и оторвал рукава.
– И так засохнет, – пробормотала я.
– Загонщики учуют запах твоей крови за тысячу шагов, – не поднимая на меня глаз, сказал он. Сорвал какую-то травинку, пожевал и нанес смесь на мою ссадину. Я поморщилась. – Даже я чувствую твою кровь издалека, а у них нюх еще лучше. – Он разорвал ткань на полосы, туго обмотал мне ногу. – На запах самки они придут отовсюду. Надо уходить, и скорее.
Я посмотрела сверху вниз на его склоненную голову, на сильные руки, что накладывали повязку. На его предплечье появился новый рисунок: черный, словно выжженный. Я тронула пальцем раньше, чем успела подумать.
– Что это? Ожог?
Он резко вскинул голову, ладони так и остались лежать на моей щиколотке.
– Да. Это метка брачных уз. Выжигается на руке мужчины во время первого соединения с женой.
– Зачем? – не поняла я.
– Чтобы не только девушке было больно, – усмехнулся он. – И чтобы всегда помнить, что без боли не бывает счастья. И, преодолев ее, арманцы приходят к пониманию. Таков обычай, Ева.
Он смотрел на меня снизу вверх, в глазах – пламя, губы сжаты. Мне было неуютно от его взгляда. Хотелось спрятаться или, наоборот, придвинуться ближе.
– У вас странные обычаи, – внезапно охрипшим голосом сказала я.
Он убрал руки и встал.
– Да. Наверное… – не глядя на меня, протянул арманец.
Глава 11
…Поцеловал ее в губы. Не знаю, что со мной, и больше не хочу с этим бороться. Она словно создана для меня, маленькая энке. Так странно. Ее губы сладкие, как дикая малина, от них невозможно оторваться. Мне не с чем сравнивать, за свою жизнь я целовал лишь Аярну – после того, как было принято решение взять ее в пару. И теперь – Еву…
Аярну я даже не помню.
Ни вкуса не помню, ни наслаждения. Ничего. Духи дорххама не хотели соединять нас – я заставил. Духи накажут меня. Уже наказали, потому что я сошел с ума из-за человеческой девчонки. Чем еще это объяснить?
Я целовал ее губы, я сказал, что хочу беречь ее жизнь. Она не поняла…
Хорошо. Хорошо, что люди так мало знают об арманцах.
Уснуть не удалось, так и лежал всю ночь, обнимая ее. Мне трудно контролировать огонь, когда Ева рядом, все в ней распаляет меня, я вспыхиваю, как мальчишка… Но если отодвинусь, ей будет холодно. Она такая хрупкая, маленькая дикарка.
Лежал, закрыв глаза и слушая ее дыхание. И шелест драконьих крыльев в ущелье. И ловил себя на том, что счастлив…
Она заворочалась в моих руках, устраиваясь удобнее, свернулась, словно новорожденный дракончик. Беззащитная, но смелая…
Вытащил ее рисунки, которые она так упорно от меня прячет. Отложил в сторону, чтобы не мешали ей спать. Утром посмотрю.
Лежать без сна так привычно, непривычно – просто лежать, обнимая девушку. Подтянул ее выше, уткнулся ей в волосы. Трогаю губами, желая большего… До безумия хочу большего, но нельзя. Сказал, что сберегу ее жизнь, значит, сделаю, чего бы мне это ни стоило. Ева будет моей, непременно, просто чуть позже…
Образы того, что я сделаю с ней, как только доберусь до Ранххара, вспыхнули в голове так ярко, что пришлось откинуть голову и вспомнить старика Аониса. Или Хранителя вместе со старейшинами… Такие мысли обычно отбивали желание напрочь. Правда, с Евой это плохо помогало. Поймал себя на том, что глажу ее спину, жадно втягиваю воздух, ловлю ее запах…
Драконье пламя…
* * *Заставил себя переключиться на другие мысли. К тому же есть о чем подумать. То, что по возращении в Ранххар меня ждут неприятности, – однозначно. Вопрос, насколько большие. Впрочем, меня это не остановит. Меня уже ничто не остановит… Я сделаю то, что задумал, даже если придется воевать против своих. Правила… их давно пора изменить.
Быстро прикинул расстановку сил в долинах.
Но прежде нужно вернуться. В отличие от моей дикарки я точно знаю, где мы находимся. Это благословление драконов, что Еву не нашли загонщики в первый же час ее пребывания в ущелье. И то, что она не ушла далеко от того места, куда ее выкинул портал Аярны.
Скривился, вспомнив Светлейшую. Принцесса будет наказана. И так, чтобы больше ей и в голову не пришло делать что-то за моей спиной. Кажется, она начала забываться…
Провел ладонью по бархатной коже моей дикарки. Прижался губами к ее шее, там, где бьется ток ее крови. Вернемся – поселю ее в своих покоях, хочу, чтобы всегда была рядом. И плевать на правила… Аярну буду навещать. Иногда. После того, как она осознает и раскается. Или просто смирится… Другого выхода у нее нет. А Ева… Ева будет рядом со мной. И со временем забудет о своей ненависти, обо всем забудет, я постараюсь…
Еще один поцелуй. Только один…
Отворачивается даже во сне. Ничего, я умею ждать…
Прижал ее крепче, ощущая такую сладкую муку от близости и недоступности ее тела. Главное – пересечь это проклятое ущелье и подняться в горы. Сейчас важно лишь это. Все же я не так самонадеян, чтобы не осознавать, насколько сильны загонщики… И что будет, если они учуют запах самки.
Сжал зубы, быстро перебрал в памяти свой арсенал. Вполне справлюсь с двумя десятками ххрра, в этих местах обычно бродят лишь небольшие отряды, по несколько людей-ящеров. Значит, у нас есть все шансы добраться до разлома благополучно…
* * *Нога побаливала, и я чуть хромала, наступая на нее. Линтар посмотрел, а потом перекинул меня через плечо и пошел, легко перепрыгивая с камня на камень.
– Отпусти, – попробовала я возмутиться, но он лишь сжал крепче.
– Так быстрее будет, Ева. Надо уйти отсюда, загонщики близко, я чувствую их. Закончатся камни – возьму на руки, а пока так…
Но все же уйти далеко мы не успели, хотя и поднялись довольно высоко в гору. Арманец вдруг резко остановился, поставил меня на землю и закрыл собой. И сразу же в его руках оказались клинки, хотя я пока не видела никакой опасности.
Я настороженно осмотрелась, не понимая, что происходит. Все то же горное плато, с одной стороны отвесная скала, увитая цветами и другой растительностью, впереди серые камни и кустарники. И вдруг…
Дальний валун чуть шевельнулся. Я присмотрелась, решив, что померещилось. И ахнула. Потому что камень не просто шевельнулся, он начал подниматься, разворачиваться, открывая свое нутро. И я поняла, что серая поверхность валуна – это спина ужасного создания.
Загонщик… Помесь человека и ящера.
Лицо почти человеческое, лысая голова с наростами. Шипы тянулись от носа через макушку и переходили на спину, как у арманцев, которых я видела в ту ночь возле дорххама. Но загонщик был без одежды, если не считать короткой набедренной повязки, и у него был длинный хвост ящера, ноги скорее напоминали драконьи лапы и были покрыты чешуей, а вот торс походил на человеческий. Загонщик принюхивался, как зверь, желтые глаза неотрывно смотрели на меня. Я попятилась, напуганная этим существом как никогда в жизни. А если еще и вспомнить рассказ Линтара о том, какая роль отводится у этих ящериц женщинам… Горло свело от страха.
– Ева, отойди дальше, – не оборачиваясь и не повышая голоса, сказал арманец. – Не бойся.
