Галина Ли - Эндана
Леа осторожно заглянула в глаза отцу и встревожилась. Никогда еще он не смотрел на нее так серьезно и грустно.
– Папа, я больше не буду. Правда, не буду, я обещаю! – торопливо выдохнула Леа, глядя на отца широко распахнутыми глазами.
Аттис притянул к себе дочку, поцеловал ее в теплые кудрявые волосы.
– Детка, беги к маме, считай это приказом, и передай ей, что я задержусь.
Девочка, кивнув, пошла к дверям, то и дело оглядываясь. Уже выходя из залы, она столкнулась с высоким человеком в серо-зеленом плаще и снова замерла со смешанным чувством восхищения и досады.
Командир «невидимых»! Сейчас начнется все самое интересное, а ей уже не узнать! Ну как она могла так глупо выдать себя!
Мужчина улыбнулся, неуловимым движением фокусника сунул в ладошку Леа несколько крупных лесных орехов и слегка щелкнул девочку по носу.
С восторженным вскриком ее высочество, зарывшись в складки плаща мужчины, повисла на его сильной руке:
– Рикки! Как я рада тебя видеть!
Рикквед подхватил племянницу на руки:
– А уж как я рад видеть самую очаровательную девушку Энданы!
Леа уже успела освободить руки, рассовав орехи по карманам, и, обхватив ладошками лицо воина, удерживала его таким образом, чтобы Рикквед ни в коем случае не мог глядеть мимо нее.
– Нам подарили грифонов, ты пойдешь со мной в конюшни? – подняла вверх бровки девочка, не сводя с дяди умоляющего взгляда.
– Хоть на край света, дорогая, но сначала мне надо поговорить с твоим папой.
– Вот так всегда. – Ее высочество, насупившись, сползла с рук дядюшки. – Сначала поговоришь с папой, а потом тебя снова месяц не увидишь!
– Леа! Ты куда-то шла? – Голос отца заставил девочку сморщить нос и сделать шаг в сторону. – Оставь в покое дядю и найди, наконец, маму!
На этот раз сердитый тон привел к желаемому результату: непоседливый ребенок послушался, оставив взрослых наедине для серьезного разговора.
* * *Рикквед Веллайн, младший брат короля, с улыбкой смотрел вслед убегающей племяннице.
– Знаешь, Аттис, порой я тебе завидую.
– А ты женись, сразу перестанешь: обзаведешься наследниками, красавицей женой и, наконец, успокоишься. Или ты про корону говоришь?
Командир «невидимых» отмахнулся:
– Избавь меня, Среброкрылая Итта, от такой обузы, как корона, да и от женитьбы заодно. Я не могу сделать стольких женщин… несчастными.
– Ну естественно, как же они без твоей любви. Пожалуй, мне даже придется отдельным приказом оставить тебя пожизненно в холостяках. Иначе мой двор в один день лишится доброй половины красавиц, утонувших в слезах от безысходности, – с совершенно серьезным видом кивнул Аттис. – А я, как добрый правитель, этого допустить не могу.
Братья переглянулись и рассмеялись – любвеобильность Риккведа уже давно стала притчей во языцех всего королевства, заставляя скрежетать зубами не одного рогоносца.
– Ладно, а теперь о деле, – посерьезнел король и вопросительно посмотрел на брата. – Тебя Эрик нашел или ты сам с новостями?
– Ты про Варнабу?
– Уже в курсе?
– Мои люди принесли эту новость сегодня, а ты откуда узнал? От послов? – поинтересовался его высочество и, заметив взгляд короля, ответил на невысказанный вопрос: – Я видел грифонов в небе, когда подъезжал к Награне.
Аттис, кивнув, счел нужным уточнить:
– От бывших послов. – А потом спросил: – Так что скажешь?
Рикквед, сев в кресло, вытянул длинные ноги и в задумчивости поскреб гладко выбритый подбородок.
– Пока информации немного, но она продолжает поступать – мои люди отправляют голубей в дорогу, как только узнают что-то полезное. Впрочем, уже известного достаточно, чтобы сориентироваться. – Его высочество полез в карман, выудил с десяток плотно исписанных клочков бумаги, положил их на стол перед братом и продолжил рассказ: – Захват страны начался одновременно с побережья и с восточной границы. Наступление оказалось стремительным и неожиданным, большая часть городов пала без боя – ворота открывали ночью, предварительно вырезав гарнизон. Сражаются чужеземцы хорошо, я бы даже сказал – отчаянно. Основной состав действительно женщины, но есть и мужчины. Практически все конные. Кому не хватало лошадей, разжились у побежденных.
– Они грабят?
– Нет, берут все под свой контроль. Мирное население без нужды не трогают, но смуту пресекают в корне. Царская казна уже в их руках, как и имущество высшей знати. В городах оставляют наместников, свой гарнизон и сразу заселяют. Воевать умеют все, даже дети. Аттис, у меня сложилось впечатление, что неизвестный нам народ, в силу каких-то причин стронувшийся с насиженного места, выбрал для поселения Варнабу.
Его величество нахмурился:
– К нам они тоже полезут? Варнаба маловата показалась?
– Пока не знаю, Аттис. Не уверен. С нами они действуют по-иному: большое войско, не таясь, движется по направлению к Ирильским холмам.
– К холмам, говоришь? Значит, немного времени у нас есть. Сдается мне, что с нами они действительно будут воевать по-другому. Хотя…
Аттис взглянул на брата, и тот, поняв невысказанный вопрос, поспешил ответить:
– Нет, в приграничных лесах тихо.
– Ваше величество…
В комнату вошел уверенной походкой воина мужчина лет сорока. Загорелое лицо, уже изборожденное первыми глубокими морщинами, пересекал шрам, тянущийся через щеку от виска до подбородка.
Аттис скользнул взглядом по вновь прибывшему.
– Светоний, мы вас заждались. Присоединяйтесь.
Маршал кивнул, расстелил на столе карту и вопросительно посмотрел на короля.
Его величество, аккуратно отогнув завернувшийся угол бумаги, мрачно бросил:
– Ну, приступим, господа!
* * *Ее величество супруга правителя Энданы Аттиса Второго королева Роанна нервничала. У нее с утра все шло наперекосяк.
Во-первых, ей не дали выспаться. Точнее – не дали приятно завершить так удачно начатое утро под предлогом внезапно возникших неотложных государственных дел.
Во-вторых, повторно нарушили покой их величеств уже после обеда и снова под предлогом все тех же неотложных дел.
В-третьих… Сегодняшний вечер тоже, похоже, не удастся: слуги вместе с придворными дамами до сих пор не смогли отыскать ее двух младшеньких и привести их в божеский вид к началу торжества.
Само торжество Роанну тоже нервировало: ну не любила она эти помпезные балы!
Королева мрачно посмотрела на себя в зеркало, перед которым ее держали уже второй час, одевая и причесывая. Больше всего ее величество злило, что супруг просто и незатейливо скинул на нее обязанность быть символом королевской власти на первом же балу сезона!
– Мама! Мама!
В комнату влетели, пихая друг друга локтями, принц Эдвин и принцесса Леа. Эта дружная парочка умудрялась доставлять королеве и няням столько хлопот и тревог, сколько не могли доставить все остальные дети, вместе взятые. Вот и сегодня, мало того, что их искали уже полтора часа, так еще они и нашлись в таком виде, что нет слов. Принц явно провел все это время на конюшне, притом скрывался он от слуг, по-видимому, перебираясь ползком из одного денника в другой. А принцесса, похоже, подмела платьем и волосами все пыльные углы дворца.
Нет, определенно надо устроить выволочку слугам за нерадивость: где же это видано, чтобы во дворце можно было найти столько пыли и паутины!
Маленькие негодники тайфуном пронеслись по залу и повисли на матери с двух сторон.
– Я первый, первый успел!
– Нет, я!
– Сейчас я успею первая, притом обоим одновременно! – пообещала королева. – Если через минуту вы не будете в ванной, а через полчаса – рядом со мной одетыми и причесанными!
Она успела увидеть, как Леа показала брату язык, а он ей в ответ кулак, и дети снова рванули уже в сторону своих комнат.
– Я тебя все равно обгоню!
– Не успеешь!
– Вот увидишь!
Наконец голоса и топот детей затихли, королева повернулась к зеркалу и только тогда заметила постигшую ее катастрофу: ослепительно-белое платье, в которое Роанну старательно облачали в течение тридцати минут, после горячих объятий их высочеств украсилось отпечатками грязных рук. А тут еще неожиданно вернувшаяся дочь срывающимся от быстрого бега голосом возвестила:
– Папа просил передать, что он немного задержится и чтобы бал начинали без него!
Королева страдальчески закатила глаза, ее лучшая подруга, а по совместительству первая фрейлина, понимающе хмыкнув, пошла за другим нарядом.
* * *В королевский дворец стекались гости. Первый бал сезона, который проводили в самом начале осени, являлся большим смотром невест, официальным представлением новоприбывших ко двору, возможностью дамам блеснуть новыми нарядами и просто веселым праздником.