Джон Мур - Плохой Принц Чарли
Министр сельского хозяйства, некий Лорд Дюмон, близкий друг Лорда Гэгнота, явился к Чарли со своими предложениями. Он консультировался с коллегами в Ноиле. Там имеются достаточные запасы зерна для продажи, но у Дамаска нет денег, чтобы их купить. Тамошние министры готовы устроить доставку продовольствия, если Дамаск откажется от суверенитета и присоединиться к Ноилю.
Никогда! Так заявил принц-регент, в глубине души весьма довольный тем, что дворянство рассматривает эту идею. Он сообщил об этом разговоре дядьям, и те в свою очередь так же порадовались новостям. Все знатные господа готовили свои войска к боевым действиям, и это было хорошо, так как, воюя друг с другом, они создали бы своего рода внутренний раскол, оправдывающий иностранную интервенцию. И все же Чарли еще нуждался в финальной искре, чтобы разжечь немного сыроватые дрова в костре революции.
Он окончательно вымотался. Каждый день с рассветом он уже сидел седле, лично проверяя справедливое распределение зерна и тщательно записывая остатки, чтобы убедиться в отсутствии хищений. Он инспектировал общественные работы, следя за тем, чтобы бригадиры не эксплуатировали рабочих. Он плохо питался и работал до глубокой ночи в маленьком кабинете, расположенном в его апартаментах или в центральном офисе около тронного зала, подсчитывая остатки продовольствия, редактируя директивы для общественных проектов или проверяя гроссбухи всех министерств. Каждая такая проверка заканчивалась отправлением одного или нескольких чиновников в Барстилию по обвинению в коррупции. И каждый последующий арест сопровождался еще большим негодованием, потому что каждый чиновник уверял, что все так поступают, все завязаны в грязных делишках, и лишь одного принца-регента не посвящали в дела, так как он потребовал бы себе слишком большую долю.
Поллокс нервничал все больше и больше по мере накаливания атмосферы за стенами замка. Он стал меньше пить, так как организм отказался усваивать вино, зато стал больше курить. Его трубка без конца дымилась. Беспокойство его усилилось, когда Чарли вновь проявил интерес к театру. В город приехала новая труппа артистов. Чарли отправил сообщение их менеджеру. В ответ тот прислал принцу приглашение на вечеринку по случаю первого представления. Когда ПСК явился на вызов, принц держал приглашение в руке.
— «Женское коварство», — прочел он на блестящей карточке. — Это что, комедия? Звучит как пародия.
— Нет, сир. Это детектив. Таинственное убийство.
— Значит, на сцене кого-то убивают? — Вопрос прозвучал глупо, но Поллокс сообразил, что принц просто рассуждает вслух. — А его, случаем, не отравили?
— Отравление, удар ножом или дубинкой, удушение. В детективах существует большой выбор способов лишения жизни, Ваше Высочество. Задача зрителей заключается в том, чтобы угадать, кто убийца. Оба ваши дяди предпочитают именно этот вид драмы.
— Вот как? На самом деле? Но если жертву убивают на сцене, в чем же заключается тайна? Неужели зрители не видят, кто убивает? — Чарли заметил, как Поллокс приготовился к долгим объяснениям и снял вопрос. — Впрочем, не важно. Надо подумать, когда мы сможем выбраться в театр. Я принимаю приглашение.
— Очень хорошо, Ваше Высочество, — Поллокс, любивший театр, был весьма доволен. Лишь бы принц не стал проверять театральные кассовые книги.
Тем не менее, он договорился с Ораторио об усилении охраны во время представления, а заодно убедил принца усадить в королевской ложе вместо себя Ораторио и Розалинд.
— С дальней ложи лучше будет видно, — сказал он Чарли. — Те места, что ближе к сцене, специально сделаны для модников, чтобы те могли демонстрировать свои наряды.
— Вау! — принц подался вперед, рискуя вывалится из ложи. — Это женщины?
Поллокс взглянул на сцену.
— О, да, — объяснил он Чарли. — До недавнего времени женщины не допускались на сцену. Женские партии исполняли молодые люди. Так как эту иллюзию трудно поддерживать, за исключением случаев, когда герои очень молоды, то драматурги стараются почаще создавать ситуации, в которых героиня по ходу пьесы должна притворяться мужчиной. Это позволяет мужчине играть роль женщины, притворяющейся мужчиной. Все известные авторы использовали этот прием. И в самом деле, — продолжил он, увлеченный темой беседы, — всю историю драматического искусства можно рассматривать как поиск причин для одевания женщиной мужской одежды.
Он замолчал, чтобы сделать глоток вина, затем, сидя на месте, подался чуть-чуть вперед. В королевской ложе серьезный молодой человек держал Ораторио за пуговицу пиджака и что-то шептал ему на ухо. Поллокс нахмурился, когда узнал в нем Альбемарля Гэгнота. Прозвенел третий звонок к началу спектакля, и Гэгнот исчез. Консультант не сразу заметил, что Чарли обращается к нему:
— Ты, кажется, неплохо разбираешься в театре, а, Поллокс? Ты когда-нибудь сам играл в пьесе?
Поллокс прочистил горло.
— Да, Ваше Высочество, в юности. Я участвовал в нескольких театральных постановках. Чистая самодеятельность, вы же понимаете, никакого профессионализма. Хотя должен заметить, что мы получили несколько положительных отзывов от местных критиков, — произнес он с самым скромным видом, но принц понял, что Поллокс чрезвычайно горд этим обстоятельством. — Однажды я сыграл роль Виоленто в «Мартине и Марианне», это лучший друг Мартина, его убивают в середине.
Даже Чарли знал эту пьесу. Она была одной из самых известных романтических историй в литературе Двадцати Королевств. Мартин и Марианна, юные влюбленные, принадлежали к враждующим семьям. Преодолев невообразимые препятствия, они умудрились пожениться и осуществить брачные отношения в первых двух актах. Остальная часть пьесы посвящалась их спору о том, чьих родственников они навестят во время рождественских каникул.
— Тогда играли только мужчины?
Поллокс погладил бороду, предаваясь воспоминания юности.
— Нет, Ваше Высочество. К тому времени все изменилось. Сейчас женщины играют на сцене наравне с мужчинами. И это большая удача для современных драматургов. Теперь они свободны в выборе драматического диапазона для женских ролей, могут создавать более полные, глубокие, живые персонажи, давать актрисам роли, которые может сыграть лишь женщина, писать социальные драмы о месте женщины в обществе и описывать их горе и радости. Конечно, никто в действительности этим не занимается. Большинство авторов просто стараются одеть женщин в мужские одежды.
— Почему?
— Потому что они считают, будто мужская часть публики заплатит большие деньги, лишь бы поглазеть на хорошенькую женщину в панталонах и чулках.
— Верный расчет, — Чарли разглядывал главную героиню, прелестную девушку, одетую в панталоны и чулки, чтобы скрыть ото всех, что она является дочерью женщины, похищенной пиратами. — Хотя, это немного несправедливо по отношению к женской половине зрительного зала.
— Сейчас появилось новое веяние в драматургии, когда главный герой переодевается в женскую одежду. Дамы находят это забавным.
К разочарованию Поллокса, за все время представления принц не проявил ни малейшего интереса к сюжету пьесы, лишь разглядывал актрис так же, как и любой другой молодой человек. По окончании он согласился пойти на ночную вечеринку, устраиваемую после спектакля. Актеры преподнесли ему подарок — церемониальный кинжал в гравированных ножнах. Чарли поблагодарил их, рассеянно прицепил кинжал на пояс и провел остаток вечера в приватном разговоре с руководителем театра. Именно это, по-видимому, ему и требовалось.
На следующий день, как обычно, было запланировано множество дел. Принц объявил о своем решении ввести в Дамаске стандартизированную систему мер и весов. Поллокс возражал.
— Дворянство уже недовольно. Теперь еще и купечество повернется против вас. Измерительные стандарты помешают им обсчитывать клиентов.
Чарли притворился, будто удивлен.
— Серьезно? А что думают по этому поводу покупатели?
— Что ж, полагаю, они не станут возражать. Но рабочий класс зол на вас даже больше, чем дворяне и купцы. С тех самых пор как вы запретили дискриминации по религиозному признаку. Каждый священник или монах в стране настраивает их против вас. — Поллокс зажег трубку от свечи и сделал несколько коротких нервных затяжек. — Если честно, не вижу причин для этого. Религиозная терпимость обычная вещь в Двадцати Королевствах.
— В государстве не может быть свободы вероисповедания, потому что люди жаждут этой свободы, — объяснил Чарли. — Свобода вероисповедания существует лишь в том случае, если присутствует достаточное количество конкурирующих конфессий, не позволяющее ни одной из них одержать верх над другими. Чтобы удержать власть, священнослужители выступают против религиозной терпимости.
