Владимир Васильев - Ведьмак из Большого Киева (сборник)
— Ладно, пойдет, — буркнул он удовлетворенно. — Садись, Синтия.
Синтия охотно отворила дверцу.
Не выходя из машины, Геральт отсчитал две тысячи дедовыми полтинниками и сунул в окно:
— Держи. Бывай здоров.
— Бывай и ты… скупердяй. — Вирг тоже не отличался любезностью.
— Я не жадный, — в тон ему пояснил Геральт. — Я экономный.
— Все тут не жадные. — Вирг сноровисто пересчитал деньги и сунул в карман. — Особенно бонза местный.
— Это который? Который на бульдозере разъезжает?
— Он самый. Знаешь, как его местные зовут?
— Как?
— Безбашенный Кран.
— Очень отражает, — согласился Геральт и до пола утопил акселератор. Машина взревела, завизжала на повороте протекторами и понеслась вперед.
К усадьбе старого орка, любителя конопли, они домчали очень быстро. Лишь однажды Геральт остановился у каких-то придорожных кустов — сказал, что хочет в сортир. Синтия, озаботившаяся сходной проблемой еще на территории мастерской на середине пути, подождала его в машине.
— Ты будешь мне нужна, — сообщил Геральт, когда «Черкассы» замерли. — Во-первых, садись за руль. А во-вторых, если начнется стрельба и первым из этих… ворот выйду не я — гони без раздумий. Если понадобится — стреляй по любому, кто попытается тебя остановить.
— А ты?
— Я справлюсь. И знаешь еще что… — сказал Геральт и заглянул полуорке прямо в глаза — черные, как спелые маслины. — Если уедешь одна, не суйся на Матвеевский полигон. Лучше ступай к Весемиру.
— Да ну, глупости какие, — насупилась Синтия. — Вместе уедем. И давай я лучше с тобой пойду — в два ствола оно как-то надежнее.
Геральт не успел ответить — из ворот усадьбы вывалила целая толпа, живых с дюжину. Сплошь орки во главе с уже знакомым дедулей. Самому младшему было лет двадцать пять, что по орочьим меркам — сопливое отрочество.
— Началось, — буркнул Геральт.
Он выпрямился и направился к оркам.
— Ну как? — радушно поинтересовался старый орк. — Справился?
— Нет, — холодно ответил Геральт. — Я отказываюсь от задания. Вот деньги. — Он протянул орку три пачки соток.
— Хм… — удивился орк. — Почему это отказываешься? И потом, помнится, я давал тебе несколько больше денег.
— Я вычел за ложный вызов. — Геральт ничем не выказывал неуверенности или сомнений. — А отказался потому, что ты мне соврал.
— Вот как? — недобро ухмыльнулся дед. — В чем же я тебе соврал?
— Бульдозер, который катался по твоей конопле, вовсе не дикий. Обычный, прирученный бульдозер, им живые управляли. Конкуренты твои, аптекари Безбашенного Крана. Уж не обессудь — в такие дела ведьмакам соваться не резон. Так что забирай свои бабки — и адье.
Ведьмак небрежным жестом швырнул пачки к ногам орка.
В тот же миг, словно по мановению Великого Техника, в руках каждого из орков возник ствол. У кого пистолет, у кого ружье, у кого обрез. У сопляка-отрока — древний барабанный револьвер. Только старик остался стоять, как стоял.
— Что ж ты мне грубишь, а? — укоризненно протянул он. — Деньгами швыряешься… Ай-ай-ай.
— А что, не так? — Геральт склонил голову набок и прищурился. — Ты хотел надуть ведьмака. И думаешь, я после этого буду перед тобой на цырлах приплясывать?
— А ведь мы можем и наказать, — вкрадчиво проскрипел дед. — Ты-то один, если девку не считать. А нас — гляди сколько!
Синтия не видела лица Геральта, но готова была поклясться, что сейчас он криво улыбнулся. Потому что самое время было сыграть на публику. Улыбнулся хищно и с угрозой, как могут только люди, не боящиеся в одиночку стоять перед дюжиной стволов.
— Ты угрожаешь мне? — ровно спросил Геральт. — Ты угрожаешь ведьмаку? Побойся жизни, старик. Пусть твои олухи могут питать какие-нибудь беспочвенные иллюзии. Но ты-то, ты!
— Отец! — не выдержал кто-то из толпы. — Я его пристрелю!
— Валяй, — фыркнул ведьмак. — Пали, дуралей. Подохнете все на радость аптекарям и лично Безбашенному Крану.
— Не стрелять! — металлическим, в высшей степени непререкаемым тоном распорядился старик и предупредительно воздел костлявую руку. — Черт с тобой, ведьмак. Верни остальные деньги и проваливай.
— Все, что причитается, я уже вернул. Ты мне солгал, ты отнял у меня время. Время ведьмака дорого стоит. А ложь я, так и быть, прощу. На первый раз.
— А-а-а!!! — неожиданно заорал сопляк с револьвером и выстрелил. Геральта швырнуло назад, на спину, на асфальт. Практически в тот же миг сопляк рухнул с простреленной головой — юная недоучившаяся ведьмачка догадалась, от кого следует в первую очередь ожидать сюрпризов, поэтому прицелилась загодя. И началось…
Синтия стреляла быстро и холодно. Без злости, без остервенения. Время остановилось. Существовали только черные штрихи мишеней, ствол помповухи и спусковой крючок. Она не чувствовала ни страха, ни боли. Боль и страх придут потом, а пока все, что умела она сама, и все, чему учил ее подстреленный ведьмак, выплескивалось наружу обтекаемыми кусочками свинца и рвало чужую плоть.
Лишь когда остались в живых только старик и четверо уцелевших из тех, кто догадался бросить оружие и поднять руки, время возобновило свой бег.
Синтия с хрустом передернула затвор, выплевывая очередную гильзу.
— Все назад! — спокойно, безгранично спокойно приказала она.
Орки затравленно повиновались, отступили.
— Руки за головы, спиной ко мне!
И снова повиновались.
— А теперь на асфальт, лицом вниз!
Улеглись, никуда не делись, даже старик.
Только теперь Синтия позволила себе краешком взгляда покоситься на Геральта.
Она ожидала крови, ожидала простреленной груди, почерневшей от влаги одежды и розовых пузырей поверх.
Не тут-то было. Геральт сидел, привалившись спиной к «Черкассам», и в руках сжимал ружье. На куртке его, как раз напротив сердца красовалась рваная дырища, но никакой крови не было и в помине.
— Пойди собери оружие и побросай в багажник. Или нет, лучше на заднее сиденье. Потом садись за руль, — сдавленно просипел Геральт. — Живо!
Синтия зачарованно повиновалась. Вместе с обрезами-пистолетами она подобрала и все три пачки соток.
— Деньги брось! — резко приказал Геральт.
Впервые Синтия выполнила команду ведьмака раньше, чем осознала ее. Пачки вновь упали на асфальт, а Синтия рысью метнулась к легковушке.
— Заводи!
«Черкассы» зафырчали раньше, чем она успела усесться за руль. Стреляная, видать, машинка, не рванула дуром под пальбой, выстояла!
Двигаясь, будто робот или калека, Геральт кое-как втиснулся на переднее сиденье и выставил в окно ствол помповухи.
— Поехали!
Газанула Синтия от души, ведьмак даже охнул. Полуорка мысленно выругала себя: он же наверняка ранен!
Резких маневров Синтия теперь старалась избегать. Миновали вереницу кварталов с набившими уже оскомину усадьбами-крепостями, проскочили мимо куцего парка и небольшого озерца.
— Направо! — скомандовал Геральт и, как всегда, оказался прав. Спустя десять минут они выехали к оживленной скоростной трассе.
— Ты ранен? — обеспокоенно спросила Синтия. — Тебя перевязать?
Никогда она не думала, что будет так беспокоиться о мужчине. Совершенно постороннем мужчине. Хотя… разве теперь ведьмак Геральт посторонний ей?
— Да не ранен я, — пробурчал Геральт, морщась и шипя. — Ушиб разве что схлопотал.
— Но в тебя же попали! Я видела!
— Попали, — подтвердил Геральт. — Но я ведь мутант, не живой. У меня кости прочные.
«Бредит, — забеспокоилась Синтия еще сильнее. — Мамочки, что же делать?»
Кровью около дыры по-прежнему и не пахло. Впрочем, сидя за рулем не очень-то и рассмотришь. Поэтому Синтия тормознула у первого же придорожного мотельчика.
— Шахнуш тодд! — прошипел Геральт. — Больно-то как!
И принялся расстегивать сначала куртку, потом рубашку (тоже с дыркой), под которой обнаружился…
Разумеется, бронежилет. Что же еще?
— Тьфу! — ужасно рассердилась Синтия. — Я тут чуть с ума не схожу, а он шутит! Весельчак, тля! И когда ты его нацепить успел? Мы ж весь день вместе!
— О-хо-хо!! — стонал Геральт. — Честно? Когда назад уже на «Черкассах» ехали — в сортир мне вовсе не хотелось. Сначала я жилет тебе думал отдать. А потом прикинул и понял — лучше самому надеть. Видишь, прав оказался… Ы-ы-ы…
Под жилетом обнаружился обширный фиолетовый, будто чернильная лужица, синячище. А Синтия вдруг поймала себя на мысли, что после недель, проведенных с ведьмаком-учителем, теперь думает о синяке исключительно как о гематоме. В связи с чем и схватилась тут же за аптечку. За ведьмачью, разумеется. Геральт не возражал, когда Синтия полезла в его рюкзачок.
— Геральт! — спросила она минуты через две, смазывая синяк (пардон — гематому) рекомендованной увечным наставником едко-зеленой дрянью под названием «эликсир-лямбда». — А почему ты велел бросить деньги? Почему велел оставить этим уродам?
