Алла Несгорова - Я, дракон (сборник)
– Тридцать седьмой, – сказал Дракон. – И никакой фантазии. «Я отдам!», «Я верну!», «Карты, нарды, шахматы».
– Но я…
– Вали отсюда, – буркнул Дракон и опустил хвост. – Все, что взял, положи обратно. Да не в кучу! Олух! Разбросай, как было.
Потоптавшись для порядка у выхода, рыжий менестрель уверенно вернулся к Дракону и вежливо покашлял.
– Ну что еще? – сварливо отозвался исполин. – В долг не даю, даже под проценты – дело принципа. Проваливай!
– Да, я, собственно… – замялся менестрель. – Вопрос у меня. Маленький.
И поскольку Дракон молчал, храбрый авантюрист осмелился продолжать:
– Вот вы, уважаемый, когда на охоту выбираетесь, все больше пешком. Извините, пожалуйста, однако мы премного в недоумении бываем, отчего вдруг такой замечательный…
Здесь менестрель запнулся, не сумев придумать, кем именно замечательным является Дракон, однако решительно закончил:
– Отчего вы не изволите летать?
– С чего это мне вдруг летать? – сердито удивился Дракон.
Тонкие губы менестреля расплылись в злобной усмешке:
– Как же? Насколько всем известно, ваши многоуважаемые соплеменники летают, и при этом с большим мастерством. А вы никогда не демонстрировали столь высокого искусства.
– Ерунда какая, – зевнул ящер. – Отродясь не слыхивал, чтобы драконы летали. Придумают тоже. Что я тебе, ворона?
– Что вы! – всполошился менестрель. – Зачем же ворона! Но, однако, крылья-то у вас есть. Может, вы просто не пробовали?
Здесь огромная туша древнего ящера вздрогнула. Спустя примерно четверть часа, Дракон встал на лапы. Глаза исполина мягко светились темно-синим огнем. Он повернул длинную шею сначала влево, затем вправо, встрепетнул махонькими крылышками, подозрительно уставился на рыжего менестреля, и признался:
– Может, и не пробовал. Как-то не приходилось. То есть, ты хочешь сказать, что остальные драконы вовсю летают, а я тут…
– Ну… – умело смутился рыжий дьявол, – не хотел вас огорчать, но, в некоторой степени, если можно так сказать, по большей части.
– А ну, двигай отсюда! – рассерженно прорычал Дракон, показав зубы. – Глупости болтаешь!
Однако, не успел менестрель сделать и десятка шагов от пещеры, как позади него раздался тяжелый топот.
– Погоди, – фыркнул хозяин скалы, высовывая наружу голову. – А как оно вообще? Как это, летать?
– Не знаю, – отозвался через плечо менестрель. – У меня нет крыльев.
– А птицы?
– Птицы умеют, – послушно согласился рыжий бес.
– Но ведь их кто-то учит.
– Птицы выталкивают своих птенцов из гнезда, и те сразу научиваются летать. Ну, или падают.
– А если падают? – в голосе Дракона звенело туго натянутое любопытство.
– Ну, тогда опять. Наверх и вниз. И пока не научатся.
– Вот как, – задумался Дракон. – Я всегда это подозревал. Надо же. Экая глупость. Летать!
Затем они расстались, менестрель вернулся в город, а Дракон – на кучу золота.
* * *Привычка подолгу спать брала свое, и Дракон медленно погружался в теплый сумрак покоя, однако некое щемящее чувство не давало гигантскому телу расслабиться. С трудом задремав, он никак не мог погрузиться в знакомые приятные грезы. Под толстой шкурой немилосердно свербело что-то, не похожее ни на голод, ни на злость. Дракон ворочался, оглашая закопченные своды пещеры фырканьем и стонами.
Наконец, отбросив попытки уснуть, он поднялся и проковылял на коротеньких лапах к выходу, вдохнул холодный ночной воздух и замер, задрав голову вверх. Медленно в его сознании рождались одно за другим воспоминания о длинных прекрасных сновидениях, которым Дракон предпочитал свое унылое бодрствование. И там, в этих снах, звезды были куда ближе, и облака скользили вокруг аппетитными овечками, и громовые тяжелые тучи манили к себе, словно старшие братья. Воспоминания таяли, Дракон пытался догнать их, но от этого отрывочные образы лишь еще быстрее растворялись в черном небе.
Так он в глубокой задумчивости просидел до утра.
– По крайней мере, – заявил Дракон восходящему солнцу, – можно попробовать.
Воровато оглядевшись по сторонам, древний ящер приблизился к уступу скалы, поерзал, и растопырил крылышки. Затем он тщательно закрыл глаза, посидел немного, хорошенько вздохнул. И неуверенно шагнул за край.
Лишь короткое мгновение он трепетал в воздухе. Затем, словно набитый картофелем мешок, Дракон рухнул вниз, стукнулся об острый выступ скалы и кубарем покатился по склону. Грохот, пыль! Ударяясь об очередной камень, Властелин Скалы позорно взвизгивал и дымился.
Грузно шмякнувшись в рощу у подножия, Дракон некоторое время размышлял о своем самочувствии. Аккуратно пошевелив всеми конечностями, он с удовольствием признал себя живым и попытался подняться. Резкая боль в боку заставила Дракона жалобно заскулить. «Пожалуй, – решил он, – мне следует немного полежать. Совсем немного».
Боль постепенно утихла, и уже к полудню Дракон, соскучившись по своей уютной куче золота, постанывая и покряхтывая, полез домой. Толстое брюхо и неловкие лапы здорово замедляли подъем, но помятый ящер упрямо полз вверх. Ближе к вечеру с хриплым одышечным стоном он перевалился через край уступа и только тут позволил себе передышку. Добредя до драгоценной «постели», Дракон с великим наслаждением рухнул на золото и немедленно уснул. Он так устал, что даже не заметил раздосадованного рыжего гостя, который с пустым мешком прятался за валунами у входа в пещеру.
– Живучая тварь! – процедил менестрель сквозь зубы. – С такой высоты навернулся, и хоть бы что ему. А впрочем, подождем.
Утром следующего дня, когда редкие кучевые облачка только-только подернулись стыдливым пурпуром утренней зорьки, Дракон проснулся. Живо припомнив события минувшего дня, гигант горестно застонал. «Это же надо быть таким недальновидным дураком! – ругал он себя. – Чтобы вот так, за здорово живешь, добровольно сорваться с горы и позорно грохнуться. Ребячество! Нет, нет, это, право, ни на что не похоже. Какой стыд, какая глупость. Конечно, я поддался порыву, но все же, безобразие». Прихрамывая, Дракон вылез наружу, подобрался к краю скалы и сел там. Спустя пару часов, внимательно изучив следы своего минувшего паденья, он заключил:
– Так дело не пойдет. Нужно прыгать. Может быть, даже с разбегу. Как следует оттолкнуться, и… Как-то так.
* * *Уже вторую неделю рыжего менестреля поили во всех кабаках Города бесплатно. Он не только выиграл заключенное пари, но и стал новой легендой: как же, герой, обманувший Дракона! И доказательством тому был Сам Дракон.
Каждое утро исполинский ящер выбирался из своей пещеры, неуклюже разбегался и с протяжным воем обрушивался со скалы вниз, отчаянно размахивая крылышками. Посмотреть, как падает Дракон, поначалу приходило полгорода. Такого, поистине, завораживающего зрелища обыватели доселе не видывали даже в самых занимательных снах. Дети млели от восторга, когда громадная туша, поднимая тучи пыли, грязи и щепок, падала в рощу. Земля в этот момент жутковато вздрагивала под ногами, а по лужам и прудам расходились круги.
«Вот же дурачок! – ехидно перешептывались люди. – Летать вздумал. Как пить дать, расшибется, не сегодня-завтра».
Весть о падающем Драконе быстро разнеслась по стране. Бургомистр Города с азартом потирал руки, предчувствуя скорый наплыв любопытных туристов, и спешно распорядился заложить на окраине, поближе к скале, пару постоялых дворов. Предчувствия его не обманули. В Город отовсюду стекался охочий до зрелища люд.
Меж тем, виновник торжества все падал и падал.
Рухнув в свой юбилейный десятый раз, Дракон, помимо привычной боли и разочарования, ощутил знакомое шевеление голода в похудевшем брюхе и обрадовался этому чувству, как старому знакомому. Выпутавшись из мягкого ельника, ящер отправился на поиски добычи и очень скоро наткнулся на безмятежное коровье стадо. Умело выхватив пухлую буренку из толпы ее не менее аппетитных товарок, Дракон утащил свою законную добычу к скале и с огромным удовольствием схрумкал. Он не мог даже припомнить, чтобы, когда-то раньше простой ритуал наполнения желудка доставлял ему столько удовольствия. Дракону было чертовски вкусно, и домой он полез в самом замечательном расположении духа.
* * *Все знают, что драконы летать не умеют. И тем больше народу валило посмотреть на спятивший реликт. В Городе бойко торговали сувенирами в виде падающего или уже упавшего дракона, искусно выполненными из обожженной глины или олова. Салфетки и платки с вышитым падающим драконом ежедневно разлетались с лотков ушлых коробейников еще до обеда. Художники всех мастей запечатлевали на холстах «возвышенный момент ниспроверженья». Опытные экскурсоводы водили поутру робкие группки туристов на «самые выгодные» места для просмотра очередного падения. Поговаривали, будто инкогнито в Город наезжали и сильные мира сего, чтобы насладиться чудесным зрелищем. Бургомистр был просто счастлив, подсчитывая доходы казны. Рыжему менестрелю обещали скромный памятник в центре Города – или же крупный монумент на окраине.
