Джен Коруна - Год багульника. Кровавая луна
Словно поняв необратимость случившегося, лиаф обреченно понурил голову; его темные, отливающие лиловой синевой глаза стали грустными. Несколько мгновений конь и хэур стояли неподвижно; Сигарт тихо гладил серебристый лоб лошади. Тишину нарушил Лагд.
— Нести в Великую битву нового Иннариса — честь, достойная самого прекрасного коня, — сказал он, потом подошел к своему скакуну и вдел ногу в стремя.
Сигарт понял — пора. Он перебрал поудобнее повод, взялся одной рукой за луку седла и легко поднялся в стремени. Лагд несколько мгновений внимательно смотрел на лиафа, но тот лишь стоял, опустив породистую голову, покорный и как будто уставший. Старший веллар вскинул голову, заставил себя улыбнуться.
— Что ж, — подчеркнуто бодро произнес он, — если все готовы, можем ехать!
Хэур вдруг нахмурился.
— А эти ирилай с озера, они что, не придут?
— Да они уже давно ждут нас на берегу вместе с Рогдвэном! Ты ведь сам говорил, вдруг придет Моррог… Надеюсь, ирилай не успели подраться с твоими воинами.
Сигарту стало не по себе — конечно, он приказал хэурам не враждовать с эльфами, но кто знает, как поведут себя сами ирилай, увидев недавних врагов… Он поспешно тронул коня. Вместе с Лагдом они двинулись к отрядам лунных эльфов — те как раз заканчивали построение.
Вскоре войска эллари покинули Рас-Сильван. За воротами города их ждали всадники краантль, выстроенные рядами. Все как один высокие, светловолосые и темноглазые, на рослых рыжих лошадях, до самых ног крытых защитными попонами, они показались Сигарту похожими друг на друга, словно близнецы. Над войском полоскались алые флаги, золотые орлы на них грозно пикировали на невидимую добычу. Отделившись от строя, Кравой легким аллюром подъехал к процессии. Из-под алой накидки ярко блестели пластины изготовленного по северной технологии доспеха, на седле покачивался золотистый шлем со светлым гребнем из конских волос.
— Ан синтари Эллар, владыка Рас-Сильвана! — звонко приветствовал он Лагда, осадив коня.
Веллар улыбнулся.
— Хороший день для прогулки, Кравой! Твои воины, наверное, уже засиделись в городе — марш пойдет им на пользу. Выдвигайтесь первыми, чтобы я не заметил, если ваши ряды будут не слишком стройными — в такой день трудно думать о дисциплине.
Солнечный эльф весело улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и склонился в поклоне.
— Поистине, мудрость и доброта твоя безгранична, избранный сын Эллар!
Определив порядок движения, все, наконец, тронулись в путь. Спустя много лет копыта всадников вновь топтали дорогу, проложенную между столицей Эллар и Серой цитаделью. Впереди ехали краантль, за ними — лучники и веллары. Замыкали шествие знахари из Рас-Сильвана — их крепко сбитые лошадки были обвешены всевозможными мешочками, сумочками, свертками с травами и мазями, на крупах громоздились внушительные сундуки и коробки — вероятно, с бинтами. Сигарт и Кравой двигались во главе войска, Лагд то подъезжал к ним, то возвращался, чтобы продолжить беседу с лунными магами. Время от времени разговоры прерывались, и в повисшей тишине те, кто только что говорили, поднимали глаза к небу — в их взглядах был и вопрос, и сомнение, и надежда.
Надежда… Ничего не пожалели жители города ради будущей победы! Прежде чем отправиться в поход, совершили они то, чего не происходило уже много тысяч лет. Древний обычай снова ожил: казны эллари и краантль были вскрыты, и все золото, и серебро было извлечено из них. В торжественном марше пронесли эльфы свои сокровища по городу, и каждый из горожан выносил те драгоценные вещи, которые были у него, и клал в общую долю. Серебро было принесено в храм Эллар — серебряные горы выросли перед лунным источником, сияя, словно россыпь звезд. В полночь веллары начали сбрасывать драгоценный металл в источник богини, и металл растворялся в нем, и по мере того, как таяли серебряные горы, вода густела и наливалась ясным, слепящим блеском. Когда все серебро исчезло, лунные воины, все без исключения, один за другим прошли мимо сияющего источника, и каждый отпил немного воды, и каждый, кто делал так, ощущал, как душа и тело его наливаются силой, а дух становится бодр и тверд, как если бы испили они из чаши, преподнесенной самой светлоликой Эллар.
Золотые же реки текли в храм Солнца, пока весь храм не заполнился его блеском — казалось, что пол святилища залит огненным морем, и если пройти по нему, то можно обжечься. Жрецы Краана бросали золото в пламя священного костра перед статуей солнечного бога, и золото таяло, и вскипало, и поднималось в воздух искрящимся золотистым дымом. Солнечные воины один за другим проходили через этот дым, вдыхая его, и чувствовали, как жар солнца разливается по их венам, входит в их кровь и наполняет их силой. И, вспоминая об этой силе, дети солнца и луны отрывали взгляды от чего-то в небесах над ними, и затухший было разговор снова оживал.
День и впрямь выдался чудесным — лишь только они выехали за ворота, весна, еще незаметная в городе, тут же окружила их своими запахами, звуками. Теплый ветер ласково касался лиц всадников, смущая своей нежностью; белесое, еще не вступившее в полную силу, весеннее солнце заставляло жмуриться и расплываться в улыбках. Эльфы заметно оживились, особенно краантль — они весело перекрикивались в строю, точно стая скворцов. Даже строгие лунные маги — и те заулыбались, непривычно щуря глубокие синие глаза. Один лишь Сигарт ехал молча и хмуро, словно ему была не в радость эта весна. Эльфы с опаской посматривали на него. Только Лагд, ехавший немного поодаль, смотрел на него сочувственно и как будто с жалостью — веллару казалось, он знает, какая печаль гложет нового Иннариса. Может быть, потому, что она тревожила и его самого…
Запахи весны горькой памятью нахлынули на Сигарта. В это же самое время ровно год назад он впервые увидел Моав — хрупкую девочку с синими глазами, бесстрашно бросившую вызов дракону. Точно так же темнели проталины на полях, так же хрипло кричали грачи. Всего один год — он показался Сигарту вечностью! С щемящей грустью он смотрел, как пробуждается земля — ему казалось странным, что что-то смеет жить и цвести без маленькой веллары. Ему казалось, что сама земля должна замереть, застыть в ужасе от ее смерти, но жизнь продолжалась, несмотря ни на что — ее не интересовало ни крушение чьих-то надежд, ни грядущая битва. Так же, как и всегда, набухали семена в черной земле, готовясь прорасти для жизни — и только юная княжна Рас-Сильвана не слышала зова весны. Ее тело растворилось в холодных водах лунного источника — тонкое тело, что некогда любило, пело, смеялось, дарило наслаждение… Как же давно это было! Совсем скоро там, где ступали ее легкие ножки, вырастет новая трава, а проснувшиеся деревья уже не будут помнить звук ее голоса.
Охваченный воспоминаниями, Сигарт молча ехал во главе войска, и на душе у него было темно. Поймав синий взгляд Лагда, он понял, что пора взять себя в руки. «Сейчас не время любить!» — словно говорил ему веллар. Сделав над собой усилие, Сигарт отогнал тяжелые мысли и оглянулся по сторонам. Небрежно развалясь в седле, рядом ехал Кравой; теплое весеннее солнышко заставило его снять доспех — он висел поперек седла. Хэур последовал его примеру и тоже снял меховую накидку. Чтобы отвлечься, он решил завести разговор о предстоящей битве, но не успел сказать и слова, как солнечный эльф настороженно выпрямился в седле. На глазах у удивленного хэура он поднял голову и, широко открыв глаза, стал вглядываться в небо. На его смуглом лице появилось какое-то жесткое выражение, скулы злобно заострились.
— О, и они здесь!.. — процедил он.
Сигарт поднял глаза вслед за ним. Высоко в небе виднелось множество темных точек — вероятно, они появились только что, иначе бы хэур заметил их. Серые рысьи глаза сузились в щелочки. Что-то подозрительное было в этих черных птицах… Похожие на ворон, они, тем не менее, летели странно как для обычной птичьей стаи — слишком слаженно, на равном расстоянии друг от друга, точно воздушное войско.
— Это еще что за напасть? — спросил Сигарт, прикрывая глаза от солнца рукой.
— Кильв?еи, — пробормотал Кравой со злобой. — Оборотни-наемники, летают как вороны и воюют как люди. Вроде хэуров, только птицы; мы называем их «черный ветер». Воюют за того, кто их позовет…
— Так почему же мы их не позовем?!
Лицо краантль изменилось, приобретя холодное, почти жестокое выражение.
— Они помогали разрушить Рас-Кайлал! — с ненавистью в голосе проговорил он, и глаза его вспыхнули злым огнем. — Ни один краантль не примет их помощи! Никогда! По эльфийскому закону любой, кто попытается попросить помощи у кильвеев, будет навсегда изгнан из всех городов.
— Жаль только, что Моррог не подчиняется эльфийским законам, — съязвил Сигарт. — Что, если он их позовет!
— Будем надеяться, что цена окажется слишком высока…
