Галина Гончарова - Против лома нет вампира
Несколько минут я искренне наслаждалась своей маленькой победой. А потом занялась гимнастикой. Вы никогда не пробовали, сидя в кресле, снять с ноги ботинок привязанной рукой? Мне казалось, что нога вывернется из сустава, но я только покрепче стиснула зубы. Но шнурки я распутала. И медленно стянула ботинок с ноги. Потом положила его на колени. Зажала между подлокотником и бедром. И попыталась вытащить стельку. Сперва она шла неплохо, потом пришлось наклониться и тащить ее зубами. Поддалась! И я перевернула ботинок. Лезвие выскользнуло мне на ладонь. Пальцы вдруг задрожали так, что я испугалась выронить его. Пришлось закрыть глаза и переждать несколько минут. Все. Спокойна, как могильный камень. Теперь можно развернуть его и резать. Так я и сделала. Осторожно зажала лезвие зубами и принялась перерезать веревки. Вот так, медленно и аккуратно. Ай! Лезвие впилось мне в верхнюю губу. Я ахнула. По подбородку потекла кровь. Но я только крепче стиснула зубы. Ни за что не выпущу его! Если уроню лезвие – мне останется только умереть с достоинством. А жить так хочется!
А пока, чтобы не думать о болезненном (бритвой по губе, знаете ли, не мед с сахаром), я принялась размышлять о состоявшемся разговоре. С первого взгляда – странное впечатление. Со второго…
Все становится на свои отведенные природной места.
Ребятам решительно хочется узнать, как я уничтожила ту вампиршу. А как это сделать? И можно ли меня использовать в своих целях? И можно ли будет меня использовать, если я сама стану вампиром? На эти вопросы вампир и хотел получить ответ. Так хотел, что все стерпел. Я бы сама себя прибила за такие выходки, а он – нет. Я жива и даже почти цела. Царапина на шее – единственное повреждение. Но это практически не в счет.
А если проанализировать разговор с самого начала?
Сперва идет прямой наезд на психику. Сломаюсь – не сломаюсь. А отвечаю агрессией на агрессию, Дюшка понимает, что здесь не обломится, и переходит – к чему?
Появляется Сашка.
Тактика «злой следователь – добрый следователь»? Какие у нас детективно продвинутые вампиры пошли, а?
Когда тактика начинает действовать, но плохо, «добрый дядя» уходит, а Дюшка продолжает наезд. Слегка причиняет мне боль, а потом показывает подругу. И начинает мучить уже ее – на моих глазах.
Козел. Три раза.
АЙ!
Чер-р-рт! Обрезалась от силы возмущения. А Дюшка все равно – сволочь, сволочь, сволочь…
Причем Сашка наверняка подслушивает под дверью. Или вы думаете, что я поверю в каких-то братков?
Ага, счаз-з-з-з!
Наверняка это просто отмазка, чтобы Андре, разозлившись, меня насмерть не уходил.
А что было бы дальше? Что бы я сделала для своей обработки?
Да все просто, как пряник из пакетика.
Оставить меня на пару часов или вообще на сутки привязанной к креслу. Помучаюсь – посговорчивее буду.
Второй этап обработки, только и всего. Не взяли с налету – будут бить на время.
Но это – если у них будет время.
А я не собираюсь оставаться здесь надолго. Пилим?
Пилим. Чуть-чуть осталось.
Ох, только бы за мной не наблюдали через камеру.
А что делать? Все равно пилить надо. Да и где тут камеру спрячешь? За ковром?
Пару раз я все равно обрезалась, из губ текла кровь, из руки – тоже. Ну с ними ладно! Мелкие ранения не считаются. Ур-р-р-ра-а-а-а-а! Я наконец-то освободила правую руку! И немного посидела, разминая пальцы. Вот так. Судорога свела плечо, и я повертела им вправо и влево, едва не выламывая из сустава. Судорога прошла. Испугалась, наверное. Теперь я действовала спокойно и уверенно. И откуда что взялось? Я списать-то на контрольной толком не умела! Меня всю жизнь ловили! А теперь что? А вот то самое! Вперед!
Я обулась, положив лезвие в карман джинсов.
Осмотрела комнату. Вредной (камера) или полезной (телефон) техники не обнаружилось.
Моя сумочка лежала на столе. Я схватила ее. Почти все на месте! Только ножа нет и крестов! И флакончиков со святой водой и с ядом! Ну и пусть. Пусть подавятся! Зато остались вещи Кати. Надо взять их с собой. Если я смогу забрать подругу, я это сделаю. Если же нет – значит, будет нет. Ей эти вещи не понадобятся. Тогда я оставлю их в гардеробе. Тем более что номерки на месте. Вот и хорошо, вот и отлично! Вперед? Вперед!
Я медленно повернула ручку на двери. Замок не поддался. Заперто! Чер-р-р-рт! С другой стороны, что я – думала, что меня так просто выпустят отсюда?! Тоже мне суперкино! Я принялась обыскивать комнату. Ничего. Вампирская коробка! Окон – и тех нет. Не выберешься! Значит, надо выходить через дверь. И как? Я вам что, Никита?! Да я даже не блондинка, не говоря уже о фигуре! Пилочкой для ногтей замок только в кино открывают. В жизни для этого нужна выучка, которой у меня нет. Ну и пусть! Зато я умна, активна и никогда не сдаюсь! Я вытащила из сумочки связку ключей. Ага, хрена вам! И мне тоже! Ни один ключ к замку не подошел. И почему меня это не удивляет? Я вытащила проволоку из джинсов. Как ее согнуть, я догадалась с третьей попытки. И принялась ковыряться в замке. Может, я и тону в сметане, как та лягушка из старой сказки… Но кто сказал, что я буду делать это по доброй воле?! Или я собью масло из сметаны, или… А вот черта вам «или»! Просто я отсюда выберусь! Живой и здоровой! Или подожгу тут все к такой-то матери! Я не желаю ни быть вампиром, ни спать с вампиром! Не желаю! И это – не обсуждается!
Я возилась не меньше получаса, с каждой минутой все больше приходя в отчаяние, но ни на миг не оставляя попыток. Будь это в кино – кто-нибудь вошел бы и дал мне себя оглушить декоративным горшком для цветов. Или бодрый Терминатор вломился бы на помощь! Увы! Все происходило в жизни, и никакой супермен мне на выручку не спешил. Голливудом не вышла. Но я буду драться до конца! Механизм щелкнул и поддался. Я почти физически ощутила, как внутри него что-то провернулось. Лишь бы в нужную сторону! Лишь бы! И надавила на ручку двери. Мягко щелкнул замок. Я была на свободе! В первую секунду даже не поверила своему счастью. Но если вы думаете, что я бросилась бежать куда глаза глядят, вы жестоко ошибаетесь. Я кое-как натянула на себя Катину одежду. Обувь решила не брать, мешаться будет. Засунула проволоку в карман. Надела сумочку так, чтобы ремешок лег поперек груди и не спадал на бегу. Оторвала от свитера подплечники, которые так тщательно набивала, – и засунула их в Катькины колготки. Получился вполне приличный кистень. Тяжеленький такой, на килограмм-полтора. Пригодится.
Коридор загибался в две стороны так, что концов его я не видела. Может, он шел по кругу? У меня был только один способ выяснить это. Сперва я хотела пойти направо. Потом решила поступить наоборот – и пошла налево, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Порезы болели и кровоточили, но я не обращала на них внимания. Только изредка утиралась свитером. Катькиным. Подумаешь, порезы! Не укусы же! Ради свободы можно перетерпеть и не такую боль! Если бы еще удалось помочь Кате! Мне совсем не хотелось оставлять ее в руках этого психа!
Хотя и у меня свобода – пока чисто иллюзорная. Я не знаю, в какой я части клуба или подвала, как отсюда выйти, как добраться до дома и где спрятаться на остаток этой ночи, но проблемы надо было решать по очереди. Проблема-минимум – определить, где я нахожусь, и выйти из этого, рыбу его, клуба.
Штирлиц в лице меня шел по коридору, настороженно вертя головой по сторонам. Я замирала через каждые два шага и прижималась к стене от каждого подозрительного звука. Иногда смотрела на потолок. Но вроде бы видеокамер тут не было. Ничего не было, кроме ряда дверей, из которых, по счастью, никто не выходил. Неужели здесь правда ничего и никого нет? А если бы были, то что? Да ничего! Все то же самое! Выбирать не приходится! Ковер-самолет и Баффи с профессором Ван Хелсингом и К° меня за углом не ждут! И с чего бы так?
Я успела пройти метров шесть, прежде чем…
– АААААААААААААААААААААА-ААААААААААА!
Крик разнесся по коридору, заставив меня похолодеть. Это кричала такая огромная, мучительная, непредставимая мной боль, что у меня волосы дыбом на затылке встали. Что же мне было делать? Крик повторился. Катька? Или нет? Не разберешь. И что должны сделать с человеком, чтобы он или она так кричали? Я выругала себя слабовольной кретинкой – и повернула на звук. К крику примешался хохот. А потом я свернула за угол – и осторожно приоткрыла тяжелую железную дверь, из-за которой вырывались эти звуки. На миг меня замутило. Это была камера пыток. Большинство приспособлений мне не были известны, но даже моих скромных знаний хватило, чтобы узнать дыбу и испанский сапожок. Пол и стены были выложены кафелем. Чтобы кровь было проще смывать? Предусмотрительные, подонки!
Тип, одетый во что-то кожаное типа штанов и майки, который стоял в центре комнаты, наклонившись над кем-то, не был вампиром. Иначе бы он меня сразу почуял. И он был один. Справлюсь? Черт его знает. Но уйти я уже не могла. Крик раздался вновь. Еще более жалобный, чем прежде… И я не выдержала. Может быть, я погибну сама, но никого не оставлю на пытки! Я же себя потом не прощу! Я пожалела, что у меня нет ножа. Но есть самодельный кистень! Вот только обращаться я с ним не умею. Но чтобы оглушить человека, много ума не надо.
