Людмила Макарова - Оперативный резерв
Маруся курила на крыльце тонкую длинную сигарету и трепалась с охранником о кубических сантиметрах и техобслуживании. Суровый плечистый дядька неплохо разбирался в мотоциклах и вожделел Марусю. Увидев Сурнина, девушка бросила сигарету в урну.
– Вы готовы ехать?
– Готов, – кивнул Никита и увидел мотоцикл, величественно всплывший из паутины охранных заклинаний.
О да! Это был Мотоцикл. Огромный, черный, с блестящими никелированными деталями. С магическими присадками, едва не разрывающими бензобак, с ходовой, под завязку накачанной энергией, и нарисованной бабочкой на кожаном седле за водителем – сразу видно, кто обычно ездил на нем вторым номером. Маруся молча протянула ему шлем. Адрес она не спрашивала, видимо, задание ей скинули заранее. Никита едва успел оседлать бабочку, как мотоцикл взревел, приподнял переднее колесо и с места рванул в Сумрак.
«Мама!» – чуть не сказал Сурнин вслух.
Они вихрем промчались по утренней Москве в самый час пик. Это считалось принципиально невозможным не только для людей, чьи машины дергались в пробках, с трудом преодолевая каждые пять-семь метров до развязок и светофоров, но и для тех Иных, которые не относили себя к Великим волшебницам, магам вне категорий и Инквизиторам.
За время поездки Никита Сурнин вспомнил всю свою жизнь, Бога, черта – хоть это и не рекомендовалось, первую любовь и первую учительницу Ангелину Васильевну.
– Приехали, Никита! Страшно было? – ласково спросила из-под шлема черноволосая бестия, усмиряя свою адскую машину у Никитиного подъезда.
– Да нет, что ты! – ответил Сурнин, сползая с мотоцикла. – Я теперь больше вообще ничего не боюсь! Буду жить долго и счастливо.
– Вы собирайтесь спокойно, я подожду, – сказала польщенная наездница.
Никита кивнул и вошел в дом. Поднимаясь в лифте, он подумал, что, пожалуй, благодарен Басоргину за предоставленный транспорт. Вся та глубокомысленная хрень, которая прошедшей ночью вдруг полезла из всех закоулков сознания и подсознания, начисто выветрилась из головы. Все стало прозрачным: Мария на мотоцикле, Никита в Дозоре, задание получено, выполнишь – похвалят. Он хмыкнул и открыл дверь, запертую на оба замка. Значит, Настя уже ушла на работу. Ах, как нехорошо! Никита вздохнул и вытащил мобильник. Кот Корсар, которого без всякого уважения к родословной и звучному имени они с Настей обзывали Каськой, выскочил в коридор, уставился на хозяина и замер, настороженно принюхиваясь и выгибая спину.
– Алло, Настюш, привет, это я.
– Ох, Никита… Где ты был?! Чего ты мне такое наплел вчера? Я ничего не понимаю! – взволнованно выпалила трубка.
– На старой работе, – усмехнулся Сурнин.
– На какой еще старой работе?! – воскликнула Настя.
– Десять лет туда не заходил.
– Никита, ты где? Вы там в самом деле пьете…
И вдруг она остановилась.
– Настя, послушай. Мне надо срочно уехать. Ты извини, я бы тебе рассказал, но не хочу по телефону, – скомканно пробормотал Никита.
– Надолго? – спросили его после длинной-длинной паузы.
– На несколько дней, – выдавил Сурнин, представляя, как Настя отворачивается, хмурится и качает головой, словно не может поверить, что ее так предали. – Так получилось. Мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться.
Зря он попробовал пошутить. Трубка сказала «смешно» и замолчала совсем. Каська, после долгих размышлений признавший хозяина, несмело подошел и вежливо потерся о ботинок. Словно спрашивал: «Это правда ты?»
– Ну и к чему были все эти разговоры? – спросила Настя. В трубке слышался посторонний шум. Видимо, она остановилась в переходе метро. – И наши планы на отпуск?
«Настя, я не собирался, я думал, что выбор сделан, пожалуйста, услышь меня!» – Он уже шевельнул губами. Нет! Не сейчас, не в запарке, не на бегу.
– Настя, я опаздываю на самолет.
Ох, не то он говорит, совсем не то!
– Ах вот как… Тогда я тоже уезжаю! Лариска звонила. Она меня в Турцию зовет по горящей путевке. Вылет послезавтра. Я вчера вечером хотела с тобой обсудить, но, кажется, пришла пора принимать решения независимо друг от друга? – В голосе зазвенела сталь.
С такой «стальной» Настей непросто разговаривать и бесполезно спорить – лучше соглашаться, иначе она может заплакать. Вообще Настя не плачет. За те три года, что они вместе, Никита видел это всего однажды и сразу поверил в то, что жить ей действительно не хотелось.
– Съезди с ней, отличная идея! – выдохнул Никита, вспомнив разговор с Басоргиным о нарастающем напряжении в столице. – Ты приедешь, я вернусь, мы все обсудим, – он почти поклялся.
Кажется, Настя услышала.
– Так что, мы съездим вдвоем, а? – недоверчиво и чуть растерянно спросила она.
– Конечно!
– Никита, а ты не мог мне сразу сказать? – тихо и горько сказала Настя.
– Не решился, – признался Сурнин. – И потом, тогда еще ничего было не ясно, кроме того, что я ночевать не приду. Ты мне не веришь, да?
– Не знаю… Ну ладно…
– Вот и хорошо.
– Вот и поговорили? – Настя, кажется, улыбнулась.
– Чудесный разговор, – согласился Сурнин.
– Ну и хватит, давай дальше опаздывать. Ты – на самолет, я – на работу. Кстати, твой самолет куда летит? Лично мой – до Антальи.
– До Перми.
– Тоже неплохо, – согласилась Настя. – Отпиши, как сядешь.
– И ты…
Но Настя уже демонстративно отключилась. Никита с размаху швырнул связкой ключей в подставку для обуви. Испуганный кот подскочил и с приглушенным воем шарахнулся в комнату. Перед тем как начать собираться, Никита еще несколько минут простоял посреди прихожей.
В Шереметьево они успели вовремя. Маруся соскочила с искрящегося магией мотоцикла, сняла шлем, церемонно пожала Никите руку и пожелала счастливого пути. Во время короткого прощания она прикусывала нижнюю губу и облизывалась. Можно было подумать, что девушка проглотила перчик чили, – до того ей хотелось нарушить запрет Басоргина и расспросить пассажира и о нем самом, и о предстоящем задании, а потом все это бурно обсудить с Дианкой. Но охотница на ведьм прошла испытание с честью.
И только в самолете у Никиты впервые появилось время, чтобы сесть, расслабиться и хоть немного задуматься о происходящем. Со вчерашнего дня его не покидало ощущение, что в стремительно набиравшем силу водовороте событий он что-то упускал с самого начала, с того момента, когда увидел сумеречное оцепление Иных. Какую-то незначительную деталь, мелочь, которую ухватил краем глаза…
Самолет развернулся, ненадолго замер перед разгоном на краю взлетно-посадочной полосы и рванулся в утреннее небо. Никита беспокойно заерзал в кресле. Его раздражало то, что он залип на самом старте, на размазанных в Сумраке мигалках полицейской машины, на просевшем асфальте. Что дальше-то было? Подошел стремительный и предельно сосредоточенный Саша Спешилов, лихо процитировал параграф о мобилизации резервистов – не то! Никита откинулся на спинку кресла, глядя на плывущее далеко внизу здание аэропорта.
Молодая женщина на соседнем сиденье положила глянцевый журнал на колени и удивленно повернула голову в его сторону. Сурнин закрылся «сферой невнимания» и случайно бросил взгляд на название статьи: «Кризис трех лет семейной жизни». Очень актуально. У него как раз забрезжила перспектива превратиться из бывшего дозорного в бывшего мужа. Он прищурил глаза и глянул через Сумрак. «Все они, мужики, сволочи!» – гласил заголовок. Авторше респект. Оставалось только надеяться, что его Настя не согласна с этой упырицей… И тут Сурнина осенило.
Вампир! Но не Матвей Корнеев, а тот, что осматривал место происшествия вместе с когтистым Велиховым и выбрался из провала последним, за несколько секунд до появления команды Ночного Дозора.
Никита вспомнил неоднородные останки Матвея Корнеева, присыпанные подозрительно ровным слоем пепла. Кто-то приказал кровососу скрыть информацию, причем от обоих патрулей, иначе Велихов оттуда бы не ушел. Тогда что же получается? Патруль Дневного Дозора прибывает на место первым и спускается вниз. Велихов все фиксирует, но ничего не понимает, а идти глубже в Сумрак у Темного Иного кишка тонка – с его четвертым уровнем и глубинным позывом не работать лишнего. Ведьму можно сбросить со счетов – это охрана. Остается вампир, который все прекрасно понимает, но ничего никому не говорит, пропускает товарищей к выходу, начинает обращать в пепел останки соплеменника, но не доводит дело до конца, почуяв в глубине Сумрака магов Ночного Дозора. Не зря Санек примчался как на пожар!
Узнав Спешилова, возглавлявшего патруль, вампир решает, что мальчишке улик и так хватит, а лишняя возня привлечет внимание, и покидает место происшествия, чтобы не вызвать подозрений. Появление Никиты Сурнина, который при беглом осмотре определялся как резервист пятого уровня Силы, не могло его насторожить, а появление ребят из группы зачистки Ночного Дозора – тем более. Даже если он ушел не сразу и какое-то время вертелся поблизости.
