Саша Готти - Влада. Бал Темнейшего
Ощущая себя частью табуна лошадей, которые бегут на водопой, Влада обнаружила себя на улице, на Конногвардейском бульваре. Тойво оказался прав – свежий холодный воздух и дождь прочищали голову лучше любых лекарств.
Город поливало ливнем: по асфальту бежали бурные реки, в которых плыли пузыри. Ветер плевался охапками ярких листьев, а вода грохотала по крышам, хлестала по зонтам прохожих. День уже закончился, а разгром вокруг зловоротни не уменьшился: мокли горы вырытой вурдалаками земли, мокли клочья тетьзинской упаковки, мокли уставшие студенты. Радовался жизни только ярко-зеленый валькер.
Ацкий стоял посреди Конногвардейского бульвара, раскинув руки и задрав голову вверх. Струи дождя смывали с его тела зеленую грязь, обнажая кожу без шрамов и ожогов, как будто их и не было. Зеленая тина шипела и пузырилась под дождем, а глаза валькера с каждой секундой разгорались все ярче синими огнями в наступивших уже сумерках.
Проходившая мимо группа людей остановилась, откинув зонтики и с интересом глядя на эту сцену. Кто-то достал мобильный, начал снимать, послышались смешки. Напевая что-то себе под нос, валькер медленно расправил блестящие от дождя черные крылья – смотрелось это величественно и даже торжественно.
Новость про фокусы Ацкого разнеслась по Универу, и из зловоротни выбежали ребята: всем хотелось посмотреть, что будет дальше.
Влада, глядя на него, вдруг подумала – вот она, другая сторона нечисти, как недавно увиденная другая сторона фурий. Смешливый Универский ловелас, к которому она уже привыкла, сейчас выглядел иначе, – величественно и торжественно, будто какой- нибудь демон.
– Эй, косплейщики совсем берега потеряли! – смеялись люди. – Как механизм-то крыльев собрал, чувак? Под кого косишь?
Смешки, полетевшие в Ацкого, мобильники с включенными камерами, комментарии, все это еще продолжалось, – только вот валькер вдруг начал медленно подниматься вверх, делая крыльями движения, будто ввинчивался в воздух. Еще несколько секунд, и он оказался над верхушками деревьев, а потом исчез наверху, в дождевой темноте.
Этот момент перемены поведения людей – с издевательских насмешек в озадаченное молчание Влада наблюдала не раз. Сейчас сработает дневное право, классически и неотвратимо.
– Нормально так… – изрек кто-то из «свидетелей Ацкого». – На вертолете его вверх подняли, типа?..
– Вот как Димка вертикальный взлет умеет, а?! – восхитилась валькирия Юлька Красавина, задрав голову вверх. – Высший пилотаж. Синицина хоть вида не показывает, а рвет и мечет, рыдала целый час в туалете…
– Он глупостей не наделает, Юль? – Влада, чувствуя себя муравьем, который пытался воспитывать орла, понимала, что вопрос бесполезный.
– Ац умеет делать глупости, – с видом специалиста ответила та. – Но он их на земле делает. Если бы ты была из наших… в смысле – из летучих, то понимала бы, как классно он летает. Он бог на высоте, многие говорят, что он летает даже лучше Янчеса…
«Хорошо хоть одна из моих проблем улетучилась, и бегать за валькером мне больше не нужно. Плохо то, что никаких подсказок от Егора я в Носфере до сих пор не нашла…» – Влада, держа испачканные в зеленой тине ладони под дождем, чтобы они отмылись, вдруг поняла, что и сама сильно надышалась болотом, и теперь у нее разламывается от боли голова. Да и остальные студенты Носферона настолько устали, что неохота было язвить над людьми про дневное право и невидимые вертолеты.
И хотя люди все еще продолжали стоять на бульваре и высматривать, не появится ли снова странный парень с крыльями, Влада отвернулась, не став ловить их эмоции.
Раз решила держать свои силы на человеческом уровне – пусть так и будет.
* * *К счастью ночью заработали обещанные душевые на первом этаже. Влада отстояла длинную очередь и с наслаждением забралась под горячий душ, смывая с себя брызги вонючей тины. Изредка сток начинал яростно булькать, когда на поверхность доносились отголоски идущей где-то в глубине труб войны между мотовскими и местными водяными. В раздевалке шумели голоса: копались и расчесывались девчонки, которые сушили волосы феном, громко обсуждали триумфальное появление Ацкого и перекошенное лицо Синициной.
– Кстати, девочки… сегодня еще будет на что посмотреть, Тановская не в себе, – многозначительно и громко заявил голосок Дрины, и Влада вдруг поняла, что это предназначено для нее.
Влада и без предупреждений кикиморы прекрасно понимала, что расправы и мести Тановской ей не избежать. Это было и хорошо и плохо: хорошо, потому что от Тановской она могла получить ту самую весточку, и плохо в том плане, что сил на то, чтобы отразить нападение мощной троллихи, просто не было.
«Нападет, но вопрос – когда? Меня все-таки распределили в общежитие при Носфероне, Инга живет там же. Дождется ночи и нападет? Но мне-то надо просто поговорить…»
Расчесывая спутанные мокрые волосы перед зеркалом, Влада поглядывала на дверь: раздевалка пустела, девчонки спешили на ужин, и очень скоро она осталась в ней одна.
Настала очередь фена, и он зашумел, взвивая горячим ветром волосы выше затылка. И только, когда Влада стряхнула волосы с глаз и глянула в зеркало, у нее за спиной отразилась Тановская.
– Ну наконец-то, Инга. Я уж сама хотела идти тебя искать.
– Что-то не похоже, что ты сильнейший вампир, – презрительно начала троллиха. – А еще говорят, что Гильс в тебе разочаровался и бросил.
– Все возможно, – Влада старалась говорить как можно спокойнее и доброжелательнее. – Спасибо, что не напала со спины.
– Успею, – так же спокойно отозвалась Тановская. – Видишь ли, Огнева… Для тебя мало будет того, что я тебя просто убью, – а я это сделаю, можешь не сомневаться. Сначала ты выслушаешь. Так вот – Егор для меня был всем. Всем, но тебе же не понять, ты же у нас элита! Он входил в атриум, на него орала Ада, Лина – да любой препод. А я смотрела и понимала – у меня есть смысл жизни. Только вот он выбрал все равно не меня, хотя я его не виню. Потому что ты ведьма проклятая, ты тварь с поганой кровью, ты его приворожила к себе, забрала, хотя он тебе был не нужен! Тебе оба они нужны были, и Муранов, и Егор! И мой… я повторяю – мой Егор из-за тебя… – Инга напряглась, чтобы продолжить, явно поборов нарастающую истерику. – Да вообще все плохое в тайном мире из-за тебя! Мы все слышали, что некроманту была нужна ты, твоя жизнь. Если бы не ты, войны бы в тайном мире не было! На нас бы не напали… Аты обнаглела и приперлась в Носферон – полюбуйтесь на нее…
Ну вот и Ингу было не узнать, очередное повзросление. Раньше троллиха могла только выдавать туповатые фразочки, либо просто молчала и пыхтела.
– Хорошая речь, Тановская. Насчет всего тайного мира не знаю. Но из-за Егора, да, я виновата. Послушай…
– Ты собираешься оправдываться?! – троллиха сделала круглые глаза. – Ты, дрянь, еще смеешь пытаться выкрутиться?!!
– Если ты начнешь драться, тебя за это выставят из Универа. Оно тебе надо?
– Ой, какая забота обо мне! – Инга широко раскрыла глаза в притворном удивлении. – Не рассчитывай, что будешь продолжать учиться в Носфероне и крутить хвостом после того, что ты сделала с Егором. Не думай, что я спокойно буду тебя терпеть! Нет у тебя будущего в Носфероне! Ясно?!
– Ясно, – ответила Влада. – Но и ты не думай, что я приехала в Носферон, чтобы учиться. Хочу спасти Егора. Ты поможешь мне?
Инга некоторое время озадаченно молчала, но потом на ее лице отобразилось презрение.
– Я не верю твоей лживой брехне, – прорычала Тановская. – Вывернуться хочешь!
– Хватит, Тановская, – Влада с трудом осталась спокойной. – Ненавистью ты ему не поможешь. Я повторяю, что я здесь не для того, чтобы учиться и продолжать студенческую жизнь. Не для этого. Мне нужна вещь Егора – любая. Карандаш, куртка, конспект – ведь ты же забрала все его вещи, я это знаю!
– Чего-о?!
Душевая вдруг дернулась назад, а затылок пронзила боль. Что-то грохнуло и зазвенело под ногами.
– Я знаю, что он заменил тебя собой, и погиб вместо тебя. Так сделай то же самое ради него! Слышишь, Огнева? Замени собой Егора, чтобы он жил!
Голова, казалось, сейчас разобьется о кафель, треснет, будто яичная скорлупа. А медальон на шее врезался в кожу настолько, что дыхание остановилось. Нет, паучья нежить Мурановых, даже если и наблюдала за этим всем, к счастью, не вмешивалась, как и обещал Герка. Никаких привилегий, все по-честному.
Все же какие-то собственные силы в резерве еще оставались: руки смогли оторвать лапищи Тановской от шеи и отвести в сторону. Не нанести ответный удар: просто защититься.
– Я не… знаю… как! – вместо голоса из горла вырвалось что-то вроде хрипа. В осколке висящего на стене зеркала, который болтался, как маятник на стене, мелькнула разгромленная душевая. Почему-то дверь ходила ходуном – а через секунду вылетела, разбив кафель на противоположной стене. В душевую ворвались студенты, Тановскую оттащили в сторону.
