Кристофер Сташеф - Чародейский рок
— Что странного? — сразу насторожился Род.
— Я думал, они крайне редки.
— Кто? — спросил Грегори.
— Эти насекомые. Это скарабей — точно такой, каким поклонялись и каких изображали в скульптурах древние египтяне.
— А вот еще один, — крикнул Магнус, стоявший футах в десяти в стороне. — Он ползет… ой, он ползет к папе!
— Ко мне? — Род опустил глаза и увидел еще одного скарабея, пробирающегося между травинками. — Эгей, и у меня тут еще один. Вот только он к тебе ползет!
— Ко мне?! — вытаращил глаза Магнус.
Корделия захлопала в ладоши.
— Они, наверное, ищут друг дружку!
— Нет, — возразила Гвен. — Они ползут к ведьмину кольцу.
Все посмотрели по сторонам и увидели на полпути от Рода круг примятой травы, а в самой середине этого круга лежал довольно крупный камень и заливался на все лады.
Род нахмурился.
— Это что же такое? Неужто уже Маленький Народец помогает в распространении этих музыкальных булыжников?
— Да нет, — покачала головой Гвен и глянула на мужа с насмешливой улыбкой. — Ты же знаешь, что фэйри водят хороводы по кругу, и после них на траве остаются кольца, но здесь не кольцо, а круг целиком!
— От чего же он сделался? — удивился Грегори.
— Может быть, виной тому сам камень, — неспешно, раздумчиво проговорил Векс. Он перешел ближе к кругу примятой, как бы вытоптанной травы, постарался ступать осторожнее, чтобы не навредить скарабею, и наклонил голову к самой земле. — Да, тут есть небольшое углубление — видимо, ямка существовала тут от природы. Если камень приземлился с приличным моментом вращения, то он мог вертеться и вертеться по кругу, покуда не…
Скарабей выбрался из травы напротив робота, покачался на краю и скатился в ямку.
— Ой! — Корделия всплеснула руками. — Четвертый!
— А вот и наш подоспел, — улыбнулся Грегори.
Магнус, шагая осторожно и размеренно, подошел к ямке.
Он не отрывал глаз от земли.
— Мой приближается.
— И мой тоже. — Род стоял всего лишь в одном шаге от края ямки. — Их всех тянет к камню. То есть — к року.
— Даже скарабеев?! — воскликнула Гвен.
Грегори присмотрелся к жукам.
— Очень странная у них окраска, мамочка. Темно-серые, как графит. Можно подумать, что они и сами каменные.
Род нахмурил брови.
— Тогда можно задать другой вопрос: то ли рок, исполняемый камнем, влечет жуков, то ли они сделаны из камня?
— Ну нет, — возразил Векс. — Жуки могут стремиться только к себе подобным. — Вопрос чисто теоретический. Главное здесь то, что все они движутся к камню.
Четыре скарабея направились к камню, выставили свои усики, и все коснулись ими камня одновременно. Затем они замерли, засверкали, замерцали и… дружно поменяли окраску.
— Ой, да они стали серебряные[8]! — вытаращила глаза Корделия.
— Значит, камень их изменил? — спросил Джеффри. — Эта музыка так на них подействовала? Рок?
— Или они сами кое-что изменили в ней! — запрыгал на месте Грегори и указал пальцем на камешек.
А камешек заблестел, замигал, и точно — с музыкой произошла метаморфоза: рисунок баса остался прежним, а мелодия стала веселой, задорной.
— Что же это за чудо?
Магнус сдвинул брови.
— Камень сотворен из ведьмина мха — иначе говоря, материализованное воображение. Неужели эти жуки тоже вымышленные, не настоящие?
— Откуда бы они ни взялись, у них есть какая-то цель! — указав на жуков, воскликнула Корделия. — Смотрите, куда они направляются!
Четыре скарабея собрались вместе и отвернулись от камня. Со всей решительностью они отправились обратно, в большой мир.
Грегори подпрыгнул.
— Мы должны пойти за ними. Только не спрашивайте, откуда я знаю. Знаю — и все.
— Они движутся к западу, одновременно забирая на юг, — внимательно наблюдая за скарабеями, проговорил Джеффри.
— Корделия, — строго изрекла Гвен, — прекрати приплясывать и иди следом за мальчиками.
— Они еще к одному камешку прикоснулись! — прокричал Джеффри.
Задорная музыка зазвучала громче.
— Они ползут дальше! — Магнус прибавил шагу. Он шел за серебристыми скарабеями со все более нарастающим интересом.
В это время позади музыкальный камень с треском, подобным ружейному выстрелу, взорвался.
— Пригнитесь! — крикнул Род, и все его потомство дружно улеглось на траву. Камешек проплыл у них над головами, и почти одновременно громкость развеселой музычки возросла.
— Он отдал свою силу другим камням, — пробормотал Магнус.
Род поднялся, посмотрел на северо-запад.
— Его лучшая половина тоже играет вовсю.
Корделия прищурилась.
— Почему это ты сказал «лучшая»? Разве может быть музыка мелодичнее этой?
— Может. Та самая, которую играет собрат этого камешка. — Род направился в ту сторону, где упал второй камень, постоял возле него немного, послушал и сказал: — Его музыка богаче, полнее.
— Дай-ка и я послушаю. — Гвен подошла, постояла, удивленно запрокинула голову. — И верно. А еще вот что… как будто где-то в глубине слышится песенка!
— И еще, и еще! — прокричал Магнус, ушедший далеко вперед по лугу. — Они оставляют позади себя самую разную музыку!
— Оставьте их, идите сюда! — позвал детей Род. — Чем бы они ни занимались, намного важнее тот прогресс, которого уже достиг этот камешек и продолжает достигать[9]!
Корделия надулась, вздернула подбородок.
— Нет! Я их не брошу! Куда они — туда и я!
Род резко обернулся. Его поразил настолько откровенный бунт со стороны дочери.
— Они такие интересные, пап, — сказал вернувшийся Магнус. — Что бы это ни было за явление, распространившееся в нашей стране, но эти скарабеи… они запросто могут привести к тому, что музыка захватит всех!
— Они очень важны, — заявил Грегори, пытливо глядя в глаза отца. — Мы обязательно, обязательно должны пойти за ними, папочка!
Джеффри ничего не сказал. Он просто не спускал глаз с серебристых скарабеев.
Род покраснел. Он был близок к взрыву ярости. Испугавшись собственных чувств, он счел за лучшее усмирить их, и все же им продолжало владеть справедливое возмущение: как это так — дети его не слушаются!
Гвен погладила его по руке и еле слышно проговорила:
— Пора дать им немного свободы.
Род остолбенел.
— Ведь вам уже случалось разлучаться.
Род наконец обрел дар речи и ухитрился проговорить, не повышая голоса:
— Случалось, но не скажу, чтобы они в тот раз, за время нашего отсутствия, получили отличные отметки за поведение.
— Может, и так, — согласилась Гвен, — но если бы они не вмешались, не устоял бы королевский престол.
Род молчал.
— Я уберег их, — пробормотал Векс, — хотя вынужден признаться: порой границы безопасности становились весьма проницаемыми.
Род посмотрел на старших детей. Ему казалось, что между ними разверзлась пропасть, что эта пропасть становится все шире. Он боялся, что они того и гляди улетят прочь, но понимал, что Гвен права.
— Ладно, — сказал он. — Вы, ребята, пойдете за скарабеями, а мы с мамой — туда, куда ведут камни.
Корделия обрадовалась и просияла:
— О папочка!
— Но вы будете держаться все вместе!
— Да, да!
— Я с них глаз спускать не буду, — пообещал Магнус.
— Смотри, слово дал. — Род посмотрел на Векса. — Ты позаботишься о них?
— Конечно, Род.
Корделия явно разочаровалась, но Грегори воскликнул:
— Как здорово, что Векс пойдет с нами!
Джеффри издал задорный боевой клич.
— Ну хорошо. — Род отвернулся. — Идите по нижней дороге, а мы пойдем по верхней. — Он даже ухитрился улыбнуться, когда оглянулся и помахал детям рукой на прощание. — Будьте осторожны, ладно?
— Будем, пап!
— Счастливого пути, мамочка!
— Бог вам в помощь!
— С Богом! — впопыхах выкрикнул Джеффри и поспешил за остальными.
Род вздохнул и отвернулся.
— Будем надеяться, что мы приняли верное решение.
— Не сомневайся, супруг мой, — сжав его руку, сказала Гвен. — Если что-то случится, мы сразу же окажемся рядом с ними.
— Верно. А уж Векс сможет позвать нас, даже если дети этого не захотят, — кивнул Род. — Ладно, милая. Я постараюсь не волноваться.
Прямо у них под ногами с треском взорвался камешек, и две его половинки полетели в разные стороны.
— Пойдем к тому, который упал севернее, — предложила Гвен.
Род кивнул. Они направились в ту сторону, куда двинулся исполняемый камнями прогрессивный рок.
7
Дети продвигались следом за скарабеями. Магнус обратился к сестренке:
— Я догадываюсь, как музыка зачаровала тех детишек, но скажи, как она могла тебя настолько захватить?
— Этого не поймешь, покуда не начнешь танцевать под эту музыку, — ответила Корделия и зябко поежилась. — Не спрашивай, братец… Только когда уже сам, желая того, начнешь двигать всем телом, повинуясь ритму, то тебе совсем не хочется останавливаться.
