Уильям Александер - Секреты гоблинов
— Запомню, — сказал капитан, хотя не было похоже, что он собирался что-то с этим делать. — Мне также дали понять, что вчера гоблины надели маску на неизмененного ребенка перед целой толпой свидетелей. Гоблины покрыли маской неизмененного гражданина Зомбея.
— Это ужасная весть, — мрачно и серьезно сказал Томас. — Меня глубоко задевает, что кто-то считает простых актеров-Тэмлинов вроде нас способными на столь безответственный проступок.
Капитан шагнул вперед. Роуни слегка подался назад, глубже под фургон.
— Лорда-мэра очень интересует информация обо всех неизмененных актерах, — сказал капитан. — Даже о детях, даже о тех, кто надел маску всего один раз. В обмен на такую информацию лорд-мэр может обеспечить вас специальным разрешением давать представления по всему городу.
— Это очень щедро, — сказал Томас. — Очень щедро. Конечно, мы были бы счастливы оказать помощь лорд-мэру.
Роуни приготовился снова убегать. Он знал, как оторваться от стражи. Он знал, как петлять по улицам южного берега, ускользая от тех, кто ходит только по прямой. Его ногам претила сама мысль о том, чтобы снова бежать, но он все равно приготовился это делать. Если придется, он побежит. Он заставит себя бежать.
Томас продолжил:
— Если до нас дойдут какие-либо слухи о неизмененных актерах, мы немедленно вас разыщем.
Роуни вздохнул. Он задержал дыхание и не заметил этого. Ему не придется бежать. Старый гоблин не собирался сдавать его страже.
— Надеюсь, — сказал капитан. — У меня другие дела, но мои офицеры с радостью сопроводят вас в положенное место.
— Конечно, сэр, — вежливо и учтиво сказал Томас. — Конечно.
Ботинки стражи повернулись и окружили их. Роуни услышал, как Томас забирается на козлы. Спереди вагона разложился заводной мул. Роуни увидел горящий красным уголь в его брюхе.
«Они используют уголь», — в ужасе подумал он.
Мул пошел трусцой. Убежище Роуни двигалось, и скоро ему будет негде укрыться. Повсюду были только ботинки стражников.
В полу фургона прямо над ним открылся люк. Несколько пар рук схватили Роуни и втянули внутрь.
Картина II
Шестеренки лязгали. Деревянные колеса стучали. Фургон двинулся вперед, и люк в полу захлопнулся. Роуни откатился от люка и протянутых рук. Они отпустили его.
Он посмотрел вверх. Первым, что он увидел, был дракон.
Огнедышащая кукла свисала на веревках с потолка и подпрыгивала в такт движению по неровным мостовым. Колеса наехали на выбоину, и дракон оскалился прямо на Роуни, как будто пытаясь укусить его лицо. Фонари отсвечивали на острых зубах.
Он знал, что это марионетка. Он видел, что дракон состоял из гипса и бумаги на деревянном каркасе. Но он не мог не распластаться по полу и не закрыть лицо руками.
Он опустил руки, когда ничего не случилось. Марионетка нависала над ним, и все.
Перед ним также стояли четыре гоблина.
Одним из них был высокий, лысый гоблин, который жонглировал огнем. Он смотрел на Роуни так, как будто не мог толком понять, что тот собой представляет. На другой была грубая одежда в пятнах пыли и жира. У нее были длинные темные волосы, зачесанные назад и стянутые нитью — хотя большая их часть из нити выбилась. Третьей была та, что несколько минут назад несла под дождем стопку костюмов: на ней самой было больше одного набора одежды. Ее волосы вились. Она помахала ему рукой.
Четвертой была Семела, предложившая ему чая под сценой и гостеприимство.
У всех них были острые уши и очень большие глаза, хотя Семела и щурилась ими сквозь очки. Их лица были покрыты зелеными и бурыми пятнами.
— Привет, Роуни, — сказала Семела. — Я рада, что ты снова нашел нас, да.
Роуни не был уверен, что рад, что снова нашел их. Он волновался и нервничал. Он сел, осмотрелся и не был ободрен увиденным. Маски и музыкальные инструменты висели гроздьями и издавали странные звуки, соприкасаясь. Фонарь отбрасывал тени неправильных форм, и тени качались взад-вперед в такт движению фургона. Все, что окружало его, вселяло беспокойство. Пахло здесь старой одеждой и бумагой.
— Привет, — тихо и осторожно сказал Роуни.
Высокий и лысый гоблин ничего не сказал. Гоблинша в грязной одежде тоже промолчала.
— Они всегда такие, — сказала гоблинша с вьющимися волосами. У нее был высокий голос, и ее слова прыгали вокруг, как кузнечики. — Клок никогда много не говорит. Клок — это высокий. Она — Нонни. Она действительно всегда молчит. Я — Эсса. Мы были на одной сцене вчера вечером: я играла Джека, а ты старался удержать на голове маску великана.
Роуни собирался возразить, что маска великана совершенно не рисковала с него упасть и он очень хорошо ее носил, спасибо, но вместо этого он сказал совсем другое:
— Вы пользуетесь углем. — Он не собирался этого говорить, но это заботило его достаточно, чтобы его рот сказал это без разрешения. Он знал, что позволяло автоматам двигаться. Он знал, откуда берется уголь. — Заводной мул работает на угле.
— Это уголь из рыбьих сердец! — возразила Эсса. — Мы кормим Горацио только рыбьими сердцами. Для хорошего огня требуется несколько дюжин, но рыболовные суда в доках продают их оптом, и они служат почти так же хорошо, как… более крупные сердца.
— Серьезно? — спросил Роуни. Он не знал, что рыбьи сердца горят.
— Серьезно, — сказала Эсса.
— Кто такой Горацио? — спросил Роуни.
— Горацио — это мул, — ответила Эсса.
— Разве? — спросил Клок. Нонни тоже выглядела растерянно. Они явно тоже слышали это впервые.
— Да, — сказала Эсса. — Сегодня я назвала его. Ему явно было нужно имя, и мне кажется, что он похож на Горацио.
Семела шикнула на всех:
— Мне кажется, нам нужно говорить потише. Вокруг нас маршируют стражники, а стены не очень-то толстые. Пожалуйста, сядьте, ладно?
Сели все, кроме Роуни, который и так уже сидел на полу.
Клок кисло и мрачно смотрел на стены, как будто был уверен, что стражники арестуют их, что бы он ни делали и ни говорили.
Нонни присела на ящик и принялась терпеливо складывать разные фигуры из листа бумаги. Она сложила журавля, потом ящерицу, потом шестеренку. Роуни узнал почерк на листе. Это была копия объявления ло представлениях театра Тэмлинов, которое он видел на мосту.
Эсса села, принялась ерзать, снова встала и вскарабкалась на один из прибитых к стене фургона шкафов. Там она повисла вниз головой, держась коленями, и принялась мурлыкать себе под нос.
Семела сняла очки, протeрла их тряпочкой и надела снова.
Вагон остановился. Эсса перестала бормотать. Все прислушались.
Снаружи Томас что-то коротко крикнул.
— Он зовет на помощь? — прошептала Эсса. Шепот был очень громким. — По-моему, он тлько что позвал на помощь. — Она сунула руку в открытый ящик и извлекла бутафорский меч. — Хотя я плохо его расслышала. Он сказал что-то вроде «Лед тает на иве». Звучало как-то так. Что это, по-вашему, за сигнал?
— Мне не кажется, что он говорил про лед, — сказала Семела. — Мне кажется, он сказал: «Измененные умоляют о милости». Значит, мы у ворот поля мертвых.
Эсса застонала. Клок вздохнул. Нонни сложила лист бумаги в форме маски.
— Нам точно нужно спать в полях мертвых? — спросила Эсса. — Лучшее в том, чтобы вернуться домой в Зомбей, — возможность ночевать где-нибудь получше, чем поля мертвых, перекрестки или перекрестки внутри полей мертвых.
Семела покачала головой:
— Стража привела нас сюда, — сказала она. — Небезопасно отправляться домой и показывать им, где находится дом.
Роуни немногое понял из разговора, хотя внимательно слушал. Он просеял слова через мозг, как песок сквозь пальцы, и поймал, что смог. Как младший ребенок, он привык строить свои знания из кусочков подслушанных разговоров и отправил его остатки в заветный шкафчик на задворках сознания.
Где-то снаружи металл скрипнул по металлу. Роуни не знал, что это был за шум. Он не думал, что это была Башкина нога. Он так не думал. Было похоже на ворота, пытающиеся повернуться на петлях.
Фургон снова двинулся вперед, но теперь его не сопровождали стражники. Он катил по еще более неровной, чем на южном берегу, поверхности, и все пассажиры держались за стены и пол. Они проехали особенно глубокую колдобину, и Роуни прикусил язык, когда инерция столкнула его челюсти. Было больно, но он не вскрикнул. Он напряг лицо, чтобы не издать ни звука.
Фургон наконец остановился. Открылся маленький люк в передней стене.
— Мы на месте, — сказал Томас сквозь него.
А что это за место? — спросила Эсса, но он уже захлопнул люк обратно.
Весь фургон задрожал, когда заводной мул сложился обратно. Семела открыла дверь в задней стене и вышла наружу. Остальные последовали за ней. Роуни пошел последним, но Эсса остановила его в дверном проеме. Она все еще держала меч.
