Путь за горизонт - Егор Ветров
— Робот-помощник — это, конечно, хорошо, но с парой свободных рук будет еще быстрее, а вам нужно себя беречь. Тем более, перелом еще не зажил. Давайте я вам помогу.
— Нет, не надо. У тебя сейчас, должно быть, и так хватает забот на службе. Мы и сами тут справимся. Лучше отдохни, а потом занимайся тем, что тебе важно, — ответил отец.
— В ближайшие две недели у меня свободный график. Вы работаете не покладая рук ради нуждающихся, и лучшее, что я сейчас могу сделать, — помочь вам.
Теос умолчал о предложении присоединиться к штабу генерала Топала, который уже через три дня отбывает к новой, северо-восточной, границе Республики. К тому же, он еще не принял окончательного решения.
Через пятнадцать минут они уже обедали в доме. Теос вновь попал в гастрономический рай, устроенный мамой. Тепло домашнего очага, непревзойденный вкус маминой еды, компания родителей и ощущение безопасности окутали его, подобно мягкому одеялу. Будто он снова вернулся в далекое, мирное и беззаботное детство.
После того, как все подкрепились, Теос поведал свою историю родителям. Он рассказал обо всем: о смерти Марианны и Ника, о сражениях и поиске спасения в неизведанных землях, о Вестландском Альянсе и о возвращении на родину, но в общих чертах и опуская жестокие подробности. Больше всего маму шокировали известия о том, что ее сын едва не расстался с жизнью, а Марианна, к которой она всегда относилась с особым расположением, погибла.
Отец тяжело вздохнул:
— Тео, мне жаль, я надеялся, что тебе никогда не придется рисковать своей жизнью… никогда не придется испытать боль от потери дорогих тебе людей. Наверное, стоило в самом начале отговорить тебя от карьеры военного. Я всегда боялся, что ты пойдешь по пути деда, но не хотел, чтобы чужие грехи влияли на твою жизнь, не хотел... разрушать твою мечту.
— Я тоже, но, Ионис, это выбор Тео. Наш сын — не твой отец, — мама пристально посмотрела на отца.
В ответ тот потупил взгляд и провел рукой по штанине.
— А что не так с моим дедом? — нахмурившись, спросил Теос.
Отец ответил, не поднимая глаз.
— Многие его сослуживцы говорили о том, что он был прирожденным военным и обязательно стал бы генералом, будь на его стороне чуть больше удачи и связи в высших кругах. Хотел бы я сказать про него то же самое, как про отца... Он был одержим своей карьерой, а семью считал лишь тягостным бременем. Моей матери приходилось многое терпеть… потому она часто выпивала и оставила нас так рано. К сожалению, — он откинулся на спинку стула, — я вслед за старшим братом решил пойти по стопам своего отца, с которым уже давно не имел ничего общего, но по какой-то нелепой причине все еще верил, что выбираю самое достойное для мужчины занятие. Какая наивность… Очень скоро я понял, что быть военным — значит применять силу тогда, когда тебе прикажут. И не потому, что так правильно, а потому, что так нужно тем, кто старше тебя по званию. Ни больше ни меньше. Как сегодня помню такую картину... по-моему, это было лет десять назад. Я участвовал в экспедиции в Северо-западные земли и командовал ротой «Колоссов», еще старой модели. На улице стоял лютый мороз, и мы охраняли подразделение Службы по контакту с нецивилизованным населением. Ты, наверное, видел, они ходят с белыми нарукавными повязками, и только у них есть такие же белоснежные вездеходы, — Теос кивнул. — Так вот, они выследили одну кочующую общину, а мы вместе с отрядами пехоты оцепили периметр, чтобы никто не ускользнул. Людям из общины предложили стать частью Республики и по своей воле отправиться с нами, но они не согласились и оказали сопротивление. Обернулось все тем, что несогласных быстро «умиротворили», а потом загнали в кузовы своих машин. Даже мальчишке, который прибежал позднее остальных, досталось. До сих пор помню его волосы необычного цвета, торчавшие из-под шапки, — ни разу таких не видел, не столько рыжие, сколько рубиновые. Не то чтобы я наблюдал подобное зрелище впервые, но для меня это стало крайней каплей. Как только я вернулся из экспедиции — в тот же день подал в отставку. В такие моменты приходится выбирать между тем, хочешь ли ты быть верным приказам военным или просто хорошим человеком. Я выбрал второе, но к тому времени уже запятнал свою совесть... Тео, твоя мать права, ты — это не я и не твой дед. Ты не должен оставлять свою мечту, глядя на нас. Я верю, что ты сможешь добиться того, о чем мечтаешь, и при этом остаться человеком.
Теос никогда еще не видел отца таким разбитым. Слова будто вырывались из глубины его сердца, увлекая к поверхности скопившиеся на дне сожаления и страхи. Он ощущал, что между ними образовалась еще одна нерушимая, но невидимая связь. Во время короткого молчания Теос собрался с мыслями и обдумал нелицеприятную правду о деде. Ему стало не по себе за то, что он боготворил человека, который принес столько горя отцу.
— Хорошо, что ты мне все рассказал. Спасибо вам за все. Я постараюсь оправдать вашу веру в меня, — Теос откашлялся, его горло стянуло, а сердце забарабанило в груди. — Простите, что внезапно меняю тему, но скоро мне нужно возвращаться, и я тоже хотел бы вам кое-что рассказать. Это касается девушки…
Он взволнованно взглянул на родителей, чье настроение вмиг переменилось. Отец и мать резко прильнули к столу, затаив дыхание.
***
Белла зашла в модульную казарму, напоминавшую большой грузовой контейнер, в каких временно разместили членов экспедиционного корпуса, присела на койку, чтобы скоротать время и собраться с мыслями, прежде чем направиться к железнодорожной станции. Она достала из-под подушки альбом и начала перелистывать страницы. Первыми из памятной галереи на нее смотрели лица родителей, которые она неоднократно перерисовывала. Не тронутые временем, неискаженные, в отличие от расплывчатых и текучих, словно речные воды, воспоминаний. На следующей странице перед ней предстал лик сестры. Бесконечно прекрасный, ласкающий душу, точно детский сон в беззаботную летнюю ночь. Ее мысли расправили крылья, уносимые вдаль потоком поэзии.
Прости, Мария, я осквернила память о тебе, твой дух во мне ослаб, а света твоего я больше не достойна.
Она провела пальцами по волосам, вспоминая отнятые ею
