Три кварка (из 2012 в 1982) - Тимофеев Владимир
– Он мог ее отправить позднее, – усомнился Смирнов.
– Мог. Но не думаю, что намного. Максимум, на сутки-двое. Иначе бы он обязательно исправил текущую дату.
– Согласен, – немного подумав, кивнул Михаил Дмитриевич. – И это означает, что…
– Это не первое его послание, – глухо произнесла Жанна. Произнесла так, будто не слышала, о чем говорят мужчины, словно отвечая самой себе на так и не прозвучавший вопрос. Свой собственный.
– Да, не первое. Было еще одно, – подтвердил, оборачиваясь к ней, Синицын. – Но в данный момент это совершенно не важно, я сейчас о другом гово…
– Покажите. Я должна его прочитать, – потребовала женщина, услышав в ответе лишь то, что хотела услышать.
– Увы, – развел руками завлаб. – Сейчас это уже невозможно.
– Почему?
– Потому что первого послания больше не существует, – вмешался в разговор Михаил Дмитриевич. – Мы были вынуждены его уничтожить.
– Зачем?
– Так получилось, – устало вздохнул Смирнов.
Несколько секунд Жанна смотрела ему прямо в глаза, потом перевела взгляд на Синицына.
– Вы от меня что-то скрываете, – констатировала она после недолгого размышления. – Что-то очень и очень важное. Что-то, что может мне не понравиться.
– Господи! Да при чем здесь понравится-не понравится?! – всплеснул руками Синицын. – Просто…
– Просто мы сами еще не до конца во всем разобрались, – перебил его Михаил Дмитриевич.
– Что значит не до конца?! – удивилась женщина.
– Как это не разобрались?! – одновременно с ней возмутился профессор.
Смирнов улыбнулся, выдержал короткую паузу и, не обращая никакого внимания на возмущающегося завлаба, мягко продолжил:
– Понимаете, Жанна, дело все в том, что наши эксперименты имеют некоторую специфику. В том смысле, что могут представлять немалый интерес для… м-м-м…
– Для иностранных шпионов? – усмехнулась дама.
– Для них в том числе, – кивнул Михаил Дмитриевич. – Однако это еще не самое страшное.
– А что же тогда страшное?
– Проблема в том, что нами заинтересовались иные структуры. Какие именно, точно сказать не могу, но, по крайней мере, кое-кого из моих коллег по цеху я уже начал подозревать. Плюс бандиты какие-то рядом с Александром Григорьевичем нарисовались.
– А этим-то что неймется? – недоуменно спросила Жанна.
– Да бог их знает? – пожал плечами «чекист». – Скорее всего, просто наживу почуяли. Коммерческий, так сказать, интерес. Глупость, конечно. Ну какая может быть с нас нажива? Вот где-нибудь через полгодика – да, может образоваться внезапно, а сейчас… Телефоны у нас зачем-то стащили, потом портфель…
– Какой портфель? Вот этот самый, с запиской? – женщина покосилась на лежащий перед ней на столе кожаный «раритет».
– Он самый, – подтвердил Михаил Дмитриевич. – Хорошо хоть, выбросили его потом жулики. На помойку около дома. Ценного ничего не нашли, вот и выбросили.
– Сволочи! – с чувством припечатала Жанна и… внезапно округлила глаза. – Ой! А вдруг все же… нашли?!
– Что нашли? – нахмурился безопасник, пытаясь сообразить, что к чему.
– Как что?! Еще одну записку Андрея! Или эту последнюю прочитали. У вас его когда украли? В какое время? Давно?
– От ты же мать твою через коромысло! – выругался Смирнов, с досадой хлопнув кулаком о ладонь. – Шур! Портфель у тебя когда отобрали? Четырнадцатого вечером?
– Да, четырнадцатого, – растерянно проговорил Синицын.
– А нашли мы его утром пятнадцатого. И, значит, времени у этих гадов было вагон.
– Ну да, наверное, – буркнул профессор, поежившись.
– Значит, и вправду могли найти. И прочитать могли, и выводы нужные сделать. А мы с тобой, елки зеленые, как два идиота. Такой вариант не удосужились рассмотреть.
Шурик ненадолго задумался.
– Нет, ни черта они там найти не могли, – сообщил он спустя пару-тройку секунд.
– Уверен?
– Абсолютно. Я ведь уже говорил тебе, что все сообщения адресные. Никто кроме нас их обнаружить не может… По крайней мере, в теории, – добавил он уже с чуть меньшей уверенностью.
– Хм, а как же тогда сегодняшний случай? – прищурился Михаил Дмитриевич, указывая глазами на Жанну. – Послание-то нам адресовано, а нашла его Жанна Викторовна. Спрашивается почему?
– Да, действительно. Почему? – вскинулась та и так же как и Смирнов, требовательно посмотрела на Шурика. – Ты, кажется, обещал рассказать.
– Обещал, – тяжко вздохнул завлаб. – Сейчас расскажу.
Объяснял и рассказывал он недолго (хватило пяти минут). Правда, не всегда понятно и с привычными уже наукообразными вывертами и закидонами. Несколько раз Смирнов незаметно пихал профессора в бок, но тот тупо отмахивался, говоря, что раз уж решили посвятить Жанну в суть предстоящего эксперимента, то нечего скрывать от нее «полученные экспериментальным путем данные». Так же как и «теоретические обоснования» результатов, какими бы странными или нелепыми они ни казались. Более того, войдя в раж, Синицын без затей выложил супруге Андрея все. Все свои мысли и соображения о случившемся. Даже то, о чем, по мнению Михаила Дмитриевича, мог бы и умолчать.
Казус с найденной в портфеле запиской ученый объяснил так:
– Послание предназначалось для нас с Михаилом. Но поскольку получили его не мы, а ты, Жанна, то, значит, в момент отправки эмоциональное состояние Андрея не соответствовало граничным условиям. То есть думал он в тот момент не о том, чтобы письмо дошло до нужного адресата, а о чем-то совершенно ином. Лично я полагаю, что мысли его крутились вокруг пары кварк-антикварк. Такая глюонная связь хоть и коротка по времени и не слишком устойчива, но в пределе очень и очень сильна, в отличие от типично мужского трехкваркового построения. Иными словами, думал Андрей о женщине или о женщинах…
На столь «нахальное» и не лезущее ни в какие ворота предположение Жанна отреагировала самым естественным для нее образом:
– Каких еще женщинах?! – вскипела она, поднимаясь со стула.
– Понятия не имею, – пожал плечами Синицын. – Вариант первый и наиболее очевидный. Раз послание получила ты, значит, и думал Андрей о тебе. В качестве пары твое сознание подходит ему идеально. Сверхсильная глюонная связь, оптимальное соотношение времени, мощная энергетическая составляющая… вероятность конфайнмента процентов восемьдесят, как минимум.
– А почему только восемьдесят, а не сто? – поинтересовалась женщина, осмыслив сказанное и потому слегка успокоившись.
– Вариант второй, – продолжил профессор. – Попробуем теперь перевернуть ситуацию на сто восемьдесят и решить задачу обратным способом. Методом, так сказать, от противного.
– Как это, от противного?
– Записку обнаружила ты?
Жанна кивнула.
– Очень хорошо. Значит, базовое решение найдено, – Синицин довольно осклабился и поднял вверх указательный палец. – Но! Это вовсе не означает, что решение это единственное. Это означает лишь то, что параметры твоего антикварка полностью соответствуют начальным условиям. А именно – тому состоянию, в котором находился Андрей, когда прятал записку.
– Ты хочешь сказать, что… он мог думать совсем не о Жанне? – попробовал догадаться Михаил Дмитриевич. – Что он думал о какой-то другой женщине, но очень на нее похожей?
– Да, Миш, ты абсолютно прав, – повернулся к «чекисту» ученый. – Андрей мог думать о женщине, которая не то чтобы похожа на Жанну внешне или как-то еще, а то, что параметры той, с позволения сказать, дамочки полностью соответствуют определенному типу сознания-антикварка. Как раз такому, к какому относится и… наша уважаемая Жанна Викторовна.
Синицын вновь развернулся к гостье и с довольным видом уставился на нее, ожидая комментариев к высказанной им гипотезе.
Комментарии не заставили себя долго ждать. Ответ Жанны оказался простым и незамысловатым:
– Шура, ты болван! А еще гад! Такой же, как и все мужики.
– Чего это гад? – обиделся доктор наук. – Ты спросила почему восемьдесят, я ответил. Ну, хорошо-хорошо, пусть будет не восемьдесят процентов, а девяносто или даже девяносто девять с копейками, все равно ведь от этого ничего не изменится. Мы же тут не в бирюльки играем, а готовимся к серьезному эксперименту и, значит, должны рассматривать все варианты, даже самые невероятные и фантастические.
