Джон Картер – марсианин - Эдгар Райс Берроуз
Я думаю, что сошел бы с ума, если бы время от времени не раздавались шаги моего тюремщика. Это отвлекало меня от ужасных образов, всецело завладевших моим воображением.
Однажды жестокий замысел блеснул в моей голове. Я решил сделать сверхчеловеческое усилие и бежать отсюда.
За мыслью моментально последовало действие. Я бросился на пол моей камеры близ стены, в напряженной судорожной позе, как будто умер в припадке конвульсий. Когда сторож наклонится надо мной, мне нужно будет только схватить его рукой за горло и нанести сильный удар концом цепи, которую я крепко зажал в правой руке.
Ближе и ближе подходил приговоренный человек. Теперь я услышал, как он остановился передо мной. Раздалось неясное восклицание, и затем он шагнул ближе. Я почувствовал, как он стал на колени рядом со мной, и крепче сжал цепь. Он нагнулся ко мне совсем близко. Теперь мне нужно было открыть глаза, найти его горло, схватить его и нанести ему один могучий, смертельный удар.
Все произошло так, как я рассчитал. Момент между открытием глаз и падением цепи был так короток, что я не сумел остановиться, хотя в этот краткий миг успел разглядеть, что лицо, так близко склонившееся ко мне, было лицом Карториса…
Боги! Что за лукавая и жестокая судьба придумала этот страшный конец? Что за удивительная цепь событий привела моего мальчика как раз в тот момент, когда я мог убить его? В эту минуту великодушное провидение затмило мой разум, и я упал без сознания на безжизненное тело моего единственного сына.
Придя в себя, я почувствовал, что на лоб мне легла твердая прохладная рука. В течение минуты я не открывал глаз. Я старался собрать обрывки мыслей, скользивших в моем усталом, переутомленном мозгу.
Наконец в сознании всплыла жестокая действительность, и тогда я не посмел открыть своих глаз – из страха увидеть того, кто лежал рядом. Меня удивляло, что кто-то старается привести меня в чувство. Кто это мог быть?
Вероятно, Карторис привел с собой товарища, которого я не заметил. Что же! В конце концов я должен увидеть неизбежное! И я со вздохом открыл глаза.
Надо мной склонился Карторис с большим кровоподтеком на лбу в том месте, где ударила цепь, но живой, слава богу, живой! С ним никого не было. Раскрыв объятия, я заключил в них моего мальчика, изнемогая от счастья, безумного счастья, которое сразу охватило меня.
Того краткого мига, за который я увидел и узнал Карториса, хватило, чтобы ослабить силу удара. Он сказал, что пролежал без сознания некоторое время, но как долго – не знал.
– Но как ты вообще попал сюда? – спросил я, удивленный, что он нашел меня без проводника.
– Благодаря находчивости, с которой ты известил меня через Партака о своем заключении. До того как он пришел за своими доспехами и мечом, мы считали тебя мертвым. Прочтя твое письмо, я сделал, как ты приказал, то есть позволил Партаку выбрать доспехи и потом принес ему драгоценный короткий меч, но как только я выполнил обещание, которое ты, очевидно, дал ему, мои обязательства закончились. Я начал расспрашивать его о твоем местопребывании, но он ни за что не хотел отвечать; он был глубоко верен Зату Аррасу.
Я потребовал указать место твоего заключения, но он продолжал упорствовать, отказываясь сообщать что бы то ни было. В отчаянии я велел отвести его в подвал, где он теперь и находится. Никакие угрозы, никакие подкупы, даже баснословные, его не трогали. Единственный его ответ на все наши домогательства таков: «Когда бы ни умер Партак, сейчас или тысячу лет спустя, никто не сможет сказать, что в долину Дор ушел изменник!»
Наконец Ксодар, который бывает находчив как бес, придумал способ вырвать из него необходимую нам информацию. Он предложил Хору Вастусу надеть вооружение зодангца и дать заковать себя в цепи в камере Партака. Благородный Хор Вастус в течение пятнадцати дней томился в подвале, но не напрасно. Мало-помалу он завоевал доверие и дружбу Партака, и сегодня наконец Партак, думая, что говорит со своим близким другом, объяснил ему, в какой камере ты заключен.
Мы отыскали в архиве планы гелиумских погребов, но найти тебя оказалось все же делом нелегким.
Отверстия, ведущие из колодцев, непосредственно связанных с погребами, расположены под правительственными зданиями и всегда охраняются. Поэтому, когда я спустился к выходу у дворца, который занимает Зат Аррас, я нашел там зодангского солдата, несущего караул. Я там же и оставил его, проходя мимо, но оставил мертвым. А сюда я подоспел как раз вовремя, чтобы быть укокошенным тобою, – заключил он со смехом свой рассказ.
Рассказывая все это, Карторис возился с замком моих кандалов и через минуту с радостным восклицанием сбросил их на пол. Я с облегчением поднялся. Наконец я освободился от ужасного железного кольца, которое натирало мою кожу столько времени.
Мой сын принес и мне длинный меч и кинжал. Вооруженные таким образом, мы пустились в обратный путь к нашему дворцу.
У выхода из колодцев Зата Арраса мы нашли мертвое тело часового. Его еще не обнаружили, и, чтобы отдалить поиски и сбить с толку преследователей, мы унесли тело с собой и скрыли его в маленькой камере главного коридора, выходящего на соседний участок.
Через полчаса мы подошли к шахте, расположенной под нашим собственным дворцом, и вскоре вошли в комнату для совещаний, где застали Кантоса Кана, Хора Вастуса и Ксодара, ожидавших нас с большим нетерпением.
Мы не тратили времени на бесплодные повествования о тюремном заключении. Единственное, что меня интересовало, так это насколько удались планы по подготовке экспедиции, которые мы выработали.
– Их выполнение заняло гораздо больше времени, чем мы ожидали, – ответил Кантос Кан. – Мы были вынуждены соблюдать строжайшую тайну, и это нас страшно стесняло. Шпионы Зата Арраса рассеяны повсюду. Тем не менее, насколько мне известно, до этого негодяя не дошло ничего из наших истинных замыслов. Сегодня на больших доках в Хасторе уже стоит в полной боевой готовности флот из тысячи могущественнейших военных единиц, какие когда-либо ходили
