Жизнь во имя смерти - Самат Айдосович Сейтимбетов
— Да чего ее слышать и так все ясно.
— Да?
— Конечно. Если там мы были все в белом, то тут будем в разрушительском.
— Когда уже коричневый будет?
— После победы над Разрушителем.
— Кстати, а как мы его побеждать будем в таком случае?
— Станем еще больше Разрушителями, чем он сам и наш враг завизжит, подожмет свой разрушительский хвост и убежит, плача от отчаяния.
— Если мы превзойдем Разрушителя в разрушениях, то займем его место?
— Или сможем удержаться на грани и за ней, как удержался Спартак, как выстояли мы сами.
— Думаю, наш путь - посредине, тут свет, там тьма, как паровой котел, сочетание двух несовместимых вещей и в результате огромный шаг для всех живых.
— Огромный пар.
— Со свистком.
— Куда и уйдет вся наша сила, если мы займемся экспериментами.
— Главное, богатый какой выбор у нас, а?
— Как всегда. Или недоделанные методики света, от Хранителей, или куча тьмы с риском убить всю Землю.
— Или их смесь.
— Но как?
— Также, как сейчас? Мы же надышались этой тьмой и ничего, живы и здоровы.
— Только свели с ума кучу живых.
— И долго не могли вернуться на Землю.
— Такие мелочи, право слово, стыдно упоминать.
— Сейчас Спартак скажет, что мы за шуточками прячем свой страх.
— Скажу, - вздохнул тот, - мне и самому страшно.
— Слушайте, кажется Спартак заболел.
— Тебе бы прервали тридцатилетний сон!
— Думаю, выбор тут понятен. Хранители всегда выбирали безопасный путь, старались сохранить статус-кво, радели за защиты и потом оказались не готовы к рискам, когда дело дошло до дела, уж простите мне эту тавтологию.
— Не простим.
— Особенно на фоне рассуждений о страхах.
— Разве нас когда-то пугали страхи?
— Всегда пугали.
— Но мы продолжали действовать и сейчас тоже надо действовать.
— Без страха, надежды, веры, взглядов в будущее, просто биться, да?
— Да. Снести их господина, затем убрать всех тварей.
— Или наоборот.
— Так новые же зародятся!
— Причем еще быстрее, чем старые.
— Так и мы не черепахи с оторванными лапами, не так ли? Нам нет преград на море и на суше, а теперь и в космосе тоже. Сметем их и тут же метнемся к этой прорехе мироздания, начнем ее латать. Дальше Разрушитель либо явится и начнется драка, либо не явится, и мы обойдемся малой кровью.
— Но мы не решим проблему.
— Да, мы отложим ее, но дальше сможем действовать со знанием дела. Да что там, мы можем создать своих Хранителей, правильных!
— Может и эти были правильными, в начале своего пути, а потом за тысячелетия все исказилось.
— Возможно. Но это будет проблема будущих поколений, не так ли? Им решать те проблемы, как мы решаем сейчас текущие. Или можно помечтать, что мы возьмем и доживем до тех лет? Тогда и проблемы нет, мы сами станем Хранителями, только правильными, продолжим направлять и исправлять.
— Тысячи лет служения.
— Звучит уныло.
— Зато живые спасутся.
— В любом случае мы в выигрыше.
— Можно дежурить по очереди, пока остальные грезят.
— Вот молодец, придумал пытку, возвращаться потом в реальный мир!
— Тогда давайте не будем доводить до подобных пыток и просто выбьем Разрушителю все его зубы и уже успокоимся.
— Давайте. Все готовы?
— Все испуганы и готовы.
— Помните, нет отдельно жизни и смерти, они всегда переплетены вместе.
— Не умничай, Дюша, вдыхай уже!
Глава 13
Вдох и выдох, выдох и вдох, словно группа вдруг решила заняться дыхательной гимнастикой на месте своей старой базы. Пространство вокруг гнулось и искривлялось, подергивалось рябью, пробегали тени и казалось, что вот-вот и откроется окно в прошлое.
— Прямиком во времена Прежних!
— Сразу вламываем Хранителям или кто там от них прилетал.
— Караханибы?
— Тем более, мне эти синие карлики никогда не нравились.
— Когда тебе вообще нравились карлики?
— Давно. В первой жизни.
Вместе с вдохами они ощущали жизнь вокруг и всех тех, с кем сталкивались в последние дни, месяцы, годы и десятилетия. Словно напоминание, что борются они не только за абстрактное человечество, но и конкретных людей, с которыми спали, общались, тренировались, водили их в бой или спасали.
— Есть идея.
— Отличная идея, но, если всех собрать на Земле без предупреждения, сколько смертельных испугов будет?
— А так мы можем снюхать часть человечества.
— Словно мало мы убивали людей в своей жизни.
— Да, учил нас Лев, учил, да так и не выучил.
— Мы и до Льва их убивали, не так ли?
Вдох и выдох, ощущение жизни, смешивающееся с "излучением зла", усиленным накалом смерти вокруг. Многие живые пали под натиском дыхания смерти и ринулись убивать, помогая Разрушителю и его слугам. Кто-то сопротивлялся и пытался организовать других, но в целом, это была безнадежная борьба, сейчас Буревестник ощущал все предельно ясно.
— Мне кажется, или этот Разрушитель просто трус?
— Если он создавал эти условия.
— Тогда тот, кто создавал, подыгрывал ему с двух рук и ног.
— Тут не поспоришь.
Общая атмосфера смерти и разрушений в Содружестве, войны, убийства, разрушение цивилизаций и порабощение материнских систем, так как светящиеся шары тоже были уничтожены. Ослабленные защиты и атмосфера смерти повсюду, бывшее Содружество оказалось самым слабым звеном в галактике, где достаточно было малейшего толчка, чтобы случилось это самое пришествие слуг Разрушителя.
Таким толчком стала встреча Влада со Спартаком.
— Хранители опять сделали все не так.
— Или, наоборот, так.
— Так они до последнего считали нас слугами Разрушителя.
— Может, они подсознательно знали правду?
— А может мы не будем опять их оправдывать? Зачем мы вообще этим занимаемся?
— Потому что можем?
— Потому что хотим верить в них?
— Не мы ли постоянно обзывали их тварями, а когда они повели себя, как твари, мы кинулись оправдывать их? Что за дела?
— Легко и приятно оправдывать мертвых, но нет, мы просто пытаемся представить все варианты.
— Они на что-то влияют?
— Кроме того, что мы можем теперь дышать полной грудью Спартака? Нет.
— Эй, у меня не полная грудь!
— Кто-нибудь. трансформируйте его!
Мысль-образ о том, что у них могут быть теперь любые тела,
