Огневой бой. Воевода из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич

Не беда ли случилась? На подмогу надо спешить. Похоже, горит поместье Василисы Куракиной.

– Федор, подымай людей, седлать лошадей! Тревога!

Я ринулся в избу, растолкал Макара.

– Вставай скорее!

Макар поднял голову от подушки, потер глаза.

– Темно же еще, барин.

– Беда у соседей – кажется, деревня горит. Дай мне пару русинов из твоих, что попроворнее и у которых кони есть. Сам на всякий случай со своими людьми оборону здесь займи. Не знаю сам пока – там просто пожар или похуже что. Но нам подстраховаться – не лишнее. Понял ли?

– Понял, князь! Я мигом.

Макар быстро оделся и выбежал из избы. Я тоже наскоро оделся – ведь на улицу с Федькой в одном исподнем выбегали. Опоясался саблей, оба пистолета за пояс заткнул. Вышел из избы. Во дворе спешно собирались ратники. Суматоха, беготня, кони ржут…

Вскоре Тит подвел ко мне моего оседланного коня. Рядом собрались ратники десятка Федора, готовые к выступлению. Русины пристроились в конце колонны.

– За мной, рысью – марш!

Мы выехали из деревни. Хотя луна и светила ярко, было полнолуние, но все равно дорогу было видно плохо. Гнать галопом – значит переломать лошадям ноги. Я и ездил-то по этой дороге один раз, когда с Макаром решили соседку-боярыню навестить да поближе познакомиться.

Меж тем зарево становилось все ближе и ярче.

Когда до деревни оставалось совсем немного, мы увидели бежавшего по дороге запыхавшегося мальчонку. Завидев нас, он юркнул в кусты.

Я поднял руку, дав знак отряду остановиться, и отъехал к обочине дороги.

– Эй, я тебя видел! Вылезай из кустов!

В ответ – тишина, только кусты зашуршали.

– Вылазь, покажись, а то стрелять велю!

Из кустов на дорогу выбрался мальчонка лет десяти, в порванной рубахе и босиком.

– Кто таков?

– Митька, из деревни я.

– Чего бежал?

– Татары у нас! Деревню подожгли! Помогите, дяденька!

– Много ли татар?

– Много!

Откуда им тут большим отрядом взяться? Засеки порубежные есть. Или заставу порубежную вырезали втихаря да в набег? Послать гонца в Коломну? А если просто небольшая банда мародеров татарских просочилась? То-то позору на мою голову будет! Надо разведать. Опять-таки заставы порубежные не сплошной цепью стоят, небольшая банда вполне проникнуть могла. Может, сами справимся?

– Митька! Дорогу знаешь?

– Конечно, знаю, пастушок я, коз да овец гоняю.

– Садись ко мне, дорогу покажешь.

Мальчонка подбежал ко мне. Я за руки поднял легонькое тельце и усадил Митьку перед собой.

– Давай показывай дорогу!

Мы остановились на опушке леса. Перед нами предстала страшная картина: горела деревня, и от пылающих в ночи изб было светло, как днем. По улицам, размахивая саблями и копьями, носились конные, метались испуганные люди, истошно кричали женщины и дети.

– Вот что, Федор. Я забираю пару твоих и еще русинов. Деревню обойду по полям – Митька вот путь кажет. Ты же нападай. Постарайся тихо подскакать, потом – залп из пищалей, и в сабли их бери. Коли немного их окажется – порубим.

– А если банда большая?

– Тогда сразу гонца посылай в Коломну, пусть известит наместника.

– Слушаюсь, княже. Начинать по сигналу?

– Какой к лешему сигнал, Федор? Сразу, как стренешься с врагом, так и начинай.

По моему сигналу от колонны отделились двое федоровских ратников и двое русинов. Они подъехали ко мне.

– Вот что, братцы. Басурмане в деревне бесчинствуют. Нам придется обойти вокруг деревни и ударить им в тыл. Сколько их, я пока не знаю, но рубиться без страха, чтобы видели – русские здесь! Вперед!

От деревни мы старались далеко не удаляться. Митька показывал путь.

В деревне от пожаров светло, со света в темноте ничего не видно, а крика в деревне хватает, и нас не услышат. Поэтому наше нападение получится внезапным для врага.

Мы обогнули деревню, в это время на другом конце ее громыхнул залп. То вступил в бой Федор.

Татары бросили гоняться за людьми и кинулись в сторону выстрелов. Однако не все.

– Выезжаем на улицу. Как только татары встретятся, сначала стреляйте сами, без моей команды, потом саблей работаем. Вперед!

Мы выбрались на улицу. Я остановился и ссадил Митьку.

– Малец, заховайся где-нибудь в огородах. В избы не ходи.

Мы рысью поехали по улице.

Из распахнутых ворот крайней избы выскочил татарин с узлом в руках. Ему бы узел бросить и за саблю схватиться, да видно, жалко добра награбленного стало, замешкался. Это стоило ему жизни. Так и умер с узлом в руках. Срубил его русин, только голова по земле покатилась.

– Вы оба – проверьте избу, не осталось ли кого живых?

Русины спрыгнули с коней, кинулись во двор и вскоре вернулись.

– Ни татар, ни русских.

Мы доехали до следующей избы. Вдруг из-за поворота, из переулка вылетели на конях два татарина и на нас, с копьями. Ратник федоровский вскинул пищаль. Ба-бах! Обоих так и вынесло из седел. Все-таки картечь лучше пули.

Снова русины пошли проверить избу и вышли понурые.

– Вся семья порезана, кровищей весь пол залит.

У следующей избы нас снова атаковали. Один татарин вылетел на лошади с саблей наголо, но был сражен выстрелом из пищали. Второй прыгнул на меня с плоской крыши сарая с ножом в руке. И ничего бы я не успел сделать, да лошадь моя в сторону от испуга шарахнулась, и татарин, промахнувшись, грохнулся оземь в шаге от меня. Подняться снова ему была не судьба. Из пистолета, что держал в руке, я влепил ему тяжелую свинцовую пулю в лицо, и захлебнулся татарин своей кровью.

А навстречу еще татары скачут, да не один, не два – около десятка. Черт! Нас пятеро против них. Выдюжат ли русины макаровские, не дрогнут ли, не сбегут ли с поля боя?

– Сабли наголо! – скомандовал я.

Сошлись! От ударов саблями искры летели да звон стоял.

С левой руки я выстрелил из второго пистолета во врага и кинулся на подмогу ратнику, на которого наседали сразу двое, и он едва успевал отбиваться. Ударил татарина в бок саблей, да вот незадача – клинок скользнул по кольчуге.

А тут и Федор с десятком своим по улице летит, лишь сабли сверкают в свете пожара. Вовремя! С лихим посвистом, под крики, сопровождаемые непереводимыми словами, теснили они от изб не ожидавших такого отпора татар.

Дрогнули татары, кинулись от горящей деревни в сторону, к реке.

– Догнать и порубить!

Все бросились за убегавшими татарами. Кто-то из отступавших сбросил со своей лошади узел, едва не попавший под копыта моего коня. Не хватало еще мне упасть с конем и шею себе свернуть.

Один из ратников остановился, перевел на миг дух, вытащил лук, наложил стрелу на тетиву и замер, прицеливаясь. Тетива щелкнула. Впереди раздался вскрик и звук падения тела.

Я подскакал.

– Молодец, Демьян! И как только ты его в темноте разглядел!

– Ненавижу тех, кто на землю нашу убивать православных христиан пришел. Я таких в темноте не глазами – сердцем вижу.

Вырвавшиеся вперед ратники Федора догнали и принялись добивать убегавших татар.

– Федор! Прочеши со своими всю местность вокруг. Вдруг спрятался кто. Если обнаружите, постарайтесь живым взять. «Язык» нужен – узнать, сколько их было и, главное, как просочились они на наши земли. Русинов я с собой беру.

– Будет исполнено, князь!

Федор собрал ратников и отдал распоряжение. Конники рассыпались широкой цепью и стали осматривать местность – овраги, заросли кустарника, скирды с рожью. Я же с двумя русинами направился в деревню.

Недалеко от центра ее стоял многоголосый плач. Туда я и подъехал.

У одной избы я увидел несколько повозок, доверху набитых узлами с трофейным добром. Понятно, татары приготовили обоз. Рядом с повозками стояли связанные люди. Воспользовавшись нашим нападением и отсутствием татар, они безуспешно пытались развязать узлы и освободиться. Тщетно. Разбойники связывали на совесть.

– Хлопцы, рубите веревки!

Русины соскочили с коней и ножами шустро перерезали пеньковые веревки. Освобожденные кинулись к своим избам – узнать, что с семьями. Лишь одна женщина бросилась ко мне. Грязное лицо, порванный сарафан, трясущиеся руки.