Тротил. Диверсант-взрывник из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич

Лежали и наблюдали они долго, до сумерек. Зато изучили время смены часовых, маршрут разводящего, местонахождение отдыхающей смены. Похоже, охрана склада здесь и жила – в небольшом бревенчатом строении с одним окном, стоящем в отдалении от самого склада, метрах в двухстах.

– Расклад такой, парни, – прошептал Саша партизанам, – Шередин и Рогозин обходят склад по лесу слева и направляются к немецкой дежурке. К ней не приближаться, держать на прицеле. Если что-то пойдет не так и часовые тревогу поднимут – бейте по тем, кто из дома выбегать будет. А потом – сами в отряд, нас не ждите. Выполняйте!

Сержант и старшина уползли.

– Вы двое, – Александр качнул головой в сторону двоих бойцов, – лежите здесь и смотрите за часовыми. Если немцы меня обнаружат, стреляйте по ним, а потом в отряд.

– А если не обнаружат?

– Тогда я сам сюда приду, вместе вернемся. – Саша поправил на плечах лямки сидора и пополз на поляну, к ящикам. Уже стемнело, но Саша зрительно запомнил расположение ящиков и маршрут обхода часового. Прожектора или фонари, если они и были на складе, немцы не зажигали, соблюдали светомаскировку.

Продвигался он медленно, шаря перед собой руками. Мины немцы не должны были поставить – все-таки до взрывоопасного склада рукой подать. А вот проволоку протянуть, а на концах пустые консервные банки повесить – это запросто. Как говорится – дешево и сердито. Зацепишься за проволоку, банки греметь и бренчать начнут – чем не сигнал тревоги? Потому торопиться не стоило.

Он добрался до первых ящиков, положил на землю автомат и снял со спины сидор. Потом вытащил нож из ножен и стал ожидать часового. До смены оставалось сорок пять минут. Успеет, если все пойдет как надо.

Внезапно он услышал едва уловимый скрип сапог по гальке. Саша привстал на одно колено. Темная фигура часового медленно прошла мимо, только примкнутый к винтовке штык поблескивал при луне.

Саша метнулся к часовому, ударил его сверху ножом в шею и придержал падающее тело. Особенно он опасался, что винтовка упадет с плеча часового и громыхнет. Но обошлось.

Саша обтер нож о шинель убитого и вложил нож в ножны. Кинулся к сидору, но его не было. Согнувшись под маскировочной сеткой, Саша водил руками над землей. Однако было пусто, и все тут. Потом до него дошло – впопыхах он заскочил не в тот проход. Александр перебежал и тут же наткнулся на вещмешок.

Развязав горловину, он достал тротиловую двухсотграммовую шашку и электродетонатор. У верхнего ящика откинул крышку, уложил шашку между двумя минометными минами и воткнул в отверстие шашки детонатор. Подсоединив к нему провод, стал разматывать бухту. Разматывая, он полз на четвереньках к лесу, где лежали и ждали его молодые партизаны.

До деревьев провода не хватило – всего-то метров десяти. Плоховато! Саша планировал укрыться от осколков за деревьями, а получается – крутить ручку у подрывной машинки придется на открытом месте.

– Эй, парни! Вы где?

– Тут мы, командир, видим тебя.

– Отползите немного в лес, сейчас громыхнет.

Саша не стал медлить. Он подсоединил к подрывной машинке провода и начал крутить ручку. Жужжание было сильное, как бы немцы не услышали. Крутанув ручку оборота на три-четыре, он нажал кнопку.

В районе ящиков негромко хлопнула тротиловая шашка, и почти мгновенно ахнул мощный взрыв, осветив пламенем всю поляну.

Саша вскочил, и, схватив подрывную машину, бросился в лес. За спиной непрерывно грохотало, свистели осколки.

Он влетел в лес и, прижавшись спиной к дереву, стал сматывать тянувшийся за подрывной машиной провод. Он уцелел не весь, но большая его часть. Провод нынче в цене. Любой не прицепишь, у него определенное электрическое сопротивление должно быть.

А на складе уже бушевал огненный смерч, извержение вулкана!

Саша бросился в глубь леса, крича на ходу:

– Парни, отзовитесь!

– Мы здесь! – сбоку возникли две фигуры.

– Бежим, коли жизнь дорога!

Саша побежал первым, выставив перед собой руку – в темноте запросто можно было выколоть глаза о ветки. Он забирал вправо, постепенно удаляясь от грунтовки – помнил о немецком посте. Чего доброго, побегут немцы к складу и могут на них наткнуться. Хотя нет, о чем это он? Не дураки же они – бежать к огненному шквалу. Там никто не сможет выжить, если только не спрячется в отрытом окопе или щели, да и то на значительном удалении. Осколки-то поверху пойдут, а вот взрывная волна ушные перепонки порвет да и контузить сильно может.

За Сашей глухо топали сапоги парней.

Все! Саша сбавил темп, перейдя на шаг. Сзади шумно дышали Клепиков и Шурыгин.

– Ну что… полу… чилось? – спросил Шурыгин.

– Не-а, осечка вышла, – пошутил Саша.

Как будто не слышно и не видно! Небось зарево от взрыва и пожара в Полоцке видать. Все окрестные деревни проснулись.

Они обогнули деревеньку Ровное. Было видно, как жители, высыпав из своих домов, вслушиваются в грохот рвущихся мин, сливающийся в сплошной тяжелый гул, и с тревогой смотрят на зарево.

Без происшествий они добрались до своего леса. Увидев ручей, Саша зашел в него сам и загнал туда парней. Вода была уже холодноватой, но жизнь дороже. Если немцы пустят по следу собак, ручей выручит, скроет следы, собьет собак со следа.

Вот и схрон. Здесь тоже не спали. Молодые партизаны стояли всей группой и смотрели на зарево. Уже Саша с Шурыгиным и Клепиковым отошли от взорванного склада километров на двенадцать, а то и поболе, а зарево все равно было видно и взрывы слышны.

Комиссар первым заметил подошедших, вскинул руки в приветствии:

– С почином!

– Спасибо. А почему постов не вижу?

Комиссар смутился:

– Запамятовал, волновался, ждал, как акция пройдет.

– Составить рапорт или так, на слово поверишь? – засмеялся Саша. – На первый раз служебную халатность прощаю, а если повторится в последующем – спрошу по всей строгости.

– Прости, командир.

Комиссар стушевался. Как политический руководитель он молодым пример подавать должен, а сам сплоховал.

Через час вернулись Шередин и Рогозин.

– Фу, еле успели ноги унести. Как начало рваться, осколки так и свистят – головы не поднять. Пришлось на пузе до леса ползти.

– Самое главное – оба живы. Молодцы!

На следующий день комиссар собрал весь отряд на собрание. Такого рода мероприятия Саша на дух не переносил. Он сидел в сторонке, слушал.

Покидько битых полчаса говорил парням о долге, о борьбе с немецкими оккупантами, призывал брать пример с командира и остальных бойцов, совершивших взрыв на немецком складе. В конце своего выступления он неожиданно предложил дать отряду название.

Предложения посыпались со всех сторон. Почти остановились на «Смерть немецким оккупантам!».

Комиссар поглядел на Сашу, но тот отрицательно качнул головой и встал.

– Почему только немецким? С нами воюют венгры, итальянцы, румыны, финны – да разве только они? А сколько русских служат в полиции, в карательных отрядах? Да и название больно длинное. Предлагаю – «За Родину!»

Название понравилось. Проголосовали единогласно. Вот почему партизанщина Саше не нравилась! Собрание, голосование – как в колхозе! В армии получил приказ – выполняй!

После взрыва на складе немцы обеспокоились и начали шастать по деревням, допрашивали жителей – не видел ли кто чужих людей у себя в деревне? Пригрозили расстрелом всем, кто будет замечен в помощи партизанам и окруженцам, и посулили денежную награду в десять тысяч оккупационных марок тому, кто укажет местоположение партизан.

Таковых не нашлось, но всем партизанам пришлось безвылазно сидеть на базе – нечего дразнить гусей. К тому же с приходом на базу новых людей появились две беды. Одна – от скученности и отсутствия бани: это вши. Саша заметил, что партизаны стали чесаться. Сначала он не придал этому значения, а когда спохватился, половина отряда была заражена этими вредными насекомыми. Как с ними бороться, он не знал. Ну не было в его время в армии да и на гражданке этой напасти – если только у бомжей. И он решил бороться со вшами, как сам это понимал.