Стратегия. Спасатель - Денисов Вадим Владимирович
Кто я такой, чтобы решать вопросы присоединений?
Но свою точку зрения высказал, как единственный русский человек в округе:
— Тео не против, Муни. Не знаю, что там скажут вожди русского анклава, но думаю, что они тем более увидят свои выгоды.
— Я помню русских по Вьетнаму, одно время подрабатывал в Камрани, — закивал вождь. — И уверен, что предложение им понравится. Так что не потеряй записку, парень.
Даже руки по этому поводу пожали.
В общем, обшмонав трупы и получив ништяки, цыгане остались полностью довольными и к кадровому доукомплектованию экипажа «Клевера» подошли со всем тщанием: Сашкой мы не нарадуемся. Поболтать любит, но и это у него получается делать с пользой.
Самой интересной информацией был рассказ нового матроса о некоем большом острове к югу от устья Ганга — я уже отмечал его на глобусе, но до рассказа Сашки беспредметно: остров и остров, мало ли таких. Ни филиппинцы, ни цыгане там не были — слишком далеко. А вот оттуда люди появлялись! Месяца три назад, по рассказам филиппинцев, неподалеку от устья рыбаки обнаружили лодку с двумя людьми. Достоверно здесь только это, дальше идет разнобой. Филиппинцы утверждают, что оба члена экипажа небольшой шлюпки были ранены и, как следовало из повествования несчастных, гонимы и преследуемы. Начали разбираться да разъяснять — а это англичане! Или ирландцы, кто их тут различит.
Однако взрослые мужики из цыганской общины, видевшие воочию пришельцев на борту увозившего их в Манилу «Лусона» в состоянии повышенной бодрости и веселья, сильно сомневаются в правдивости версии филиппинцев.
Вполне может быть, что это никакие не раненые инсургенты или политбеженцы, а обыкновенные посланники. Вот только непонятно, почему британцы, если они действительно обосновались на том острове, не воспользовались нормальным кораблем — ведь наверняка и им было дадено Писателями пригодное для морских рейсов судно.
Вот такие тут дела творятся: таинственные британцы, хитромудрые филиппинцы…
Глаз да глаз!
Вход оказался сложней, чем предполагал шкипер: узкий рукав в форме буквы «С» слабой кривизны не давал обзора; что таится за пологим поворотом — не видно. Почти сразу «Клевер» словно в плен попал: высокие скалы и густая гребенка хвойных деревьев зловеще затемняли протоку. Так дело не пойдет…
Быстро повернувшись к рубке, я поднял над головой скрещенные руки, дублируя команду по рации:
— Шкипер, стоп!
Алертный по высшему разряду Маурер тут же переключил двигатели на слабый реверс, мотобот почти сразу остановился.
— Что там случилось, черт побери?
Zicke тоже смотрела вопросительно, а вот Джай не спрашивал — он уже понял.
— Ули, ты можешь прижаться к правому берегу, где поудобней? Я выскочу.
Капитан недовольно кивнул.
Не нравится ему, когда в тревожных случаях экипаж разделяется.
Поочередно подрабатывая винтами, Маурер бережно прижал мотобот к большому плоскому камню почти вровень с палубой. Но не коснулся.
— Один иду, — строго пояснил я, в большей степени адресуя этот факт Ленчику, — а вы тут смотрите и слушайте.
Тихо стукнул пальцем по гарнитуре, Джай кивнул — слышу, мол, хорошо.
И спрыгнул на берег. Пусть постоят.
Никаких следов пребывания в оазисе человека мы пока не заметили. Сложность в том, что следов, даже если они и имеются, много быть не может. Этот мир небогат мусором, у людей давно уже выработалась привычка к сбережению рухляди. Почти ничто не выкидывается. Перерабатывается и повторно используется в том или ином виде вся тара, все старые тряпки. А уж металл, будь то даже простая консервная банка…
Но опытный и внимательный глаз нужное все равно отметит.
У меня глаз именно такой, и помощники ему сейчас абсолютно не нужны — лишь отвлекать станут своими предположениями, советами и брызгами адреналина.
Zicke надулась, но промолчала.
— Ленни, заберись на рубку, там повыше, — придумал я занятие подруге. — И флаг подтяни.
Самодельный российский триколор — Флаг Командора — висит на нормальной высоте, но мне нужно ее отвлечь, ибо если сильфида заупрямится, на борту ее никто не удержит, ломанется следом. Да и польза может быть — ведь там действительно повыше, следовательно, и обзор лучше. А она маленькая, легкая, надеюсь, ничего не свернет.
Все вроде?
Ну, пошли, Федя.
Рукав оказался достаточно коротким — собственно, этой самой буквой «С» судовой ход и заканчивался. А вот дальше — сплошная романтика!
Здесь посветлее будет! Овальной формы бухта, спрятавшаяся от бескрайнего океана за крутыми скалами, невелика, всего метров сто по длинной стороне. Вода в ней черная, значит, достаточно глубоко. Волнения — ноль, даже стоячей волны нет, идеальное укрытие в шторм. Со всех сторон, кроме одной, живописную бухту окружали высокие скалы, по которым, впрочем, несложно подняться на самый верх, к деревьям. Судя по купинам кустарника в трещинах, осыпаться откосы не должны, цепкие корни давно и надежно сцементировали склоны.
А вот с третьей стороны — настоящий подарок усталым путникам, вымотанным океанской зыбью: маленький песчаный пляж-фасолинка с ручейком на дальней от меня стороне. Заповедное место для крутого бунгало.
Если для кино, то здесь должна стоять ослепительная яхта, редко выходящая из бухты, но ежевечерне светящаяся россыпями огней очередной вечеринки. Если для жизни — крепкий двухэтажный дом с террасой и пара моторок внизу.
Лежа в кустах и осторожно оглядывая удивительную бухту, выходить на открытое место я не торопился. Подождем здесь немного, понаблюдаем. Ибо сразу за пляжем, повыше, на границе травы и песка, стояла хижина. Деревянная. Интересно, увижу я наконец-то что-то, кроме срубов? Избушка совсем маленькая, в такой вчетвером еле разместишься. На фасаде виднеется оконце типа слухового — под самой кровлей. Застекленное. Скорее всего, с обратной стороны такое же есть. А вот простого, обычного — нет.
Дверь закрыта.
Хотя я все неплохо видел и без бинокля, оптику все же достал: сейчас важны детали, они все расскажут.
— Бухта, есть изба, пока никого, смотрю.
— ROGER. Мне подойти? — напрягся индус.
— Не надо. Ждите. OUT.
Все, пока не отвлекаемся. Смотрим.
В голове фоново побежали секунды, словно цифровые часы заработали.
Ручей. Подходы к нему. Не вижу следов. А от ведра, например? Нет. Тряпки могли стирать. Где тут плоский камень? Вот он, большой, удобный. Мох. Не стирали. Это хорошо. Давай ближе, Федя. Колышки ищем, бельевые растяжки — вот деревце удобное, отсюда к дому веревку протянуть… На эту ветку вязать. Нет обрезков, нет узлов, а следов перетирания отсюда не различить. Хорошо…
Тридцать секунд! Я убрал бинокль и быстро огляделся по сторонам, внимательно сканируя подходы, — нормально, не ползут враги, не взлетают бабочки с кустов.
Дальше, сама изба. Труба есть, но запахов нет, даже старых, хотя ветерок в мою тянет. Коптильня? Если и есть, то позади дома. Окно — наглухо. А пролезть в него? He-а. Высоковато и очень узко, даже Ленчик не влезет, не вариант. Дверь что? На засове. Знакомый засовчик-то, знакомый… Так, нормального окна нет, типа нежилая. А какая тогда? Зачем ей печь… Хотя не печь там, наверняка камин. Итак, дверь. Да не открывали ее давно. Вот веточки лежат, хвою ветром накидало, листочки сухие — вынесло бы сквознячком.
Смотрим ближе.
Нет тропок, не набиты. А если хитрые? Нет, трава высокая, старая, не ломана, не мята. Мята — ладно, а вот слома не скроешь. Чисто тут.
Тридцать секунд. Осмотр. Нормально.
— Чисто, Джай, двигайтесь медленно. Места хватает. Вроде глубоко, но все же…
— ROGER.
— Стрелять сейчас буду, не пугайтесь.
— Что там?
— Зверушку погоняю.
— А если люди?
— Если есть люди, то они давно нас срисовали. А зверя пугану. OUT.
Мало ли какая опытная зверюга тут угодья держит. И к избе она просто так не пойдет, загодя себя не выдаст — что вообще ей там делать, если запахов еды нет.
