Алексей Толкачев - Рассказы
— Так нам же сказали Новокрещенская!
— Такой не знаю… Это сейчас Василий поглядит…
Вернулся майор Василий.
— Нашел. Это, оказывается, «50-летия ВЛКСМ» раньше так называлась. Это, значит, профилакторий хлебокомбината, кладбище, и потом эта улица. Между кладбищем и комбинатом, и дальше дорога на Паскино идет.
— А управление внутренних дел там?
— Нет, при чем тут управление? Там хлебокомбинат, профилакторий и кладбище. Вам на хлебокомбинат же надо? Или на кладбище?
— Да нет. Елки-палки! Мы ж говорим: мы к начальнику управления внутренних дел! Мы, вообще, из Москвы, из газеты «Будни столицы».
— Ах, к начальнику! К Иванову?
— Нет, к Петрову.
— А, ну да, ну да, к Петрову! Это вам надо на улицу Туполева, дом 3. Только сейчас нет его. Отгул взял. Уехал на Волгу порыбачить до завтра. Подледный лов. Он у нас спортсмен-рекордсмен по этому делу. Серьезно! Ну, то есть, зимой подледный, сейчас-то — обыкновенный… Вообще, у нас тут по области соревнования по рыбалке постоянно проводятся — так Петров нередко выигрывает. В прошлом году, тоже зимой, он вообще… того… большую рыбу поймал.
— Серьезно что ли? — почему-то удивился капитан.
— Реально тебе говорю!
— Вот те раз! Что же нам делать? — растерялся Кирилл. — У нас же с ним договоренность.
— Да вы не огорчайтесь. Забыл человек. У него тяжелая неделя была. У нас тут, знаете, хулиганит молодежь, всякие случаи на неделе были… Задергался человек, забыл. Пускай отдохнет на рыбалочке, заслужил. А вам-то зачем он нужен?
— Да мы вот, как раз, в связи с вашей преступностью приехали. У вас тут корреспондента московского избили.
— А, знаем, как же! В больничке нашей поправляется. Все нормально с ним будет. А вы, значит, про преступность приехали писать? Так чего ж к нам за этим ехать? Про преступность удобнее в Москве писать. Вот уж преступность, так преступность. Гангстеры, мафия! Уважаемая тема. А у нас какая, к черту, преступность! Стыд один, деревня… Шваль всякая, шпана, мелочь. Стыдно даже в милиции работать. Преступников настоящих не хватает у нас, вот в чем наша проблема. Что тут преступникам делать? Все кто поголовастей, порешительней — к «дмитровским» в бригады идут, в Талдом едут, в Кимры, а то и в Тверь, или даже в Москву. А у нас-то совсем уж остаются тупые, которых никуда не берут. Так вам зачем начальник-то наш нужен?
— Да помочь обещал. Ввести в курс дела. И насчет ночлега…
В этот момент у майора пискнула рация и он отошел в сторону.
— Насчет ночлега, — сказал капитан, — я один совет могу дать. В гостинице лучше не селитесь. У нас тут такой, знаете, бестолковый народ… Могут быть всякие острые моменты…
— Хулиганство, в смысле?
— Ну да. Преступников не хватает, но народ-то бестолковый. Плохая молодежь…
— А милиционер в гостинице не дежурит?
— Да не хватает людей…
Закончив говорить по рации, майор вернулся к машине.
— Ну, как говорится, на ловца и зверь бежит! Я сейчас, как раз, с управлением разговаривал. Есть там человек, который делом московского корреспондента занимается. Выясняется, кстати, что он, вроде бы, и не корреспондент вовсе! Они там обзвонили все газеты, какие могли — никто к нам журналиста не посылал. И на итальянском заводе не в курсе — никто с ними об интервью не договаривался и не приходил. А мужик в больнице по-прежнему без сознания… Да что я вам рассказываю! Сейчас этот опер сам сюда приедет. Который это дело ведет. Он, оказывается, вас только и ждал. Ему Петров-то про вас сказал, распорядился оказать содействие. А он дела уже на сегодня закончил, уезжать хочет. У него семья за городом, и он, как раз, мимо нас проедет. Зайдет, все вам расскажет. Так что, милости просим в гости! — майор махнул рукой в сторону домика ГИБДД.
— А этот опер… он что, уже прямо сейчас приедет?
— Да, где-то в пределах получаса грозился.
— Может, мы пока в больницу успеем съездить, если тут недалеко? Или на итальянский завод?
— Да вы знаете, мужики, похоже на то, что сегодня вам только с опером удастся поговорить, а все остальное — завтра с утра. Доктор, который утром в больнице пострадавшего принял, уехал, вернется только завтра. Итальянцы тоже сегодня уже все разъехались. Они в восемь начинают, в четыре заканчивают. Сам мужик — без сознания. Так что, кроме опера, говорить не с кем. А завтра все будет: и итальянцы, и доктор приедет, и полковник Петров. А главное, сам потерпевший, скорее всего, в сознание придет! Вы ж до завтра планировали остаться?
— Ну, в принципе, да.
— Ну вот. А переночевать, кстати, можете прямо у нас в домике! — предложил майор, — Рады предложить, так сказать, гостеприимство в стенах нашей аскетической кельи служителей безопасности дорожного движения.
— Да вы не слушайте его, никакая она не аскетическая! — вмешался капитан. — Тепло, печка, кровати есть, пару раскладушек можно поставить. Две комнаты. В тесноте да не в обиде! Туалет есть, умывальник. И это есть… — капитан подмигнул. — Чем гостей на Руси принято за столом встречать.
— Лично мне бы сейчас чего-нибудь холодненького газированного! — заявил Тимур.
— Дык, есть! — обрадовался майор, — У меня квасок знатный в холодильнике! Домашний, жена делает!
Решили зайти.
— Печка у нас отличная! — рассказывал капитан Кириллу, пока Тимур парковался на стоянке. — Три полешка бросишь — и уже тепло. КПД высокий.
— А вы что, летом печку топите?
— Летом? Ах, летом… Не, летом не топим. Зимой…
Сели за стол в той комнате, что побольше. Кроме стола там были две кушетки, шкаф. За шкафом стояла разложенная раскладушка. Рядом, у стены, была еще одна, собранная. Так, вообще, ничего, уютное помещеньице. На стене напротив шкафа висел красивый календарь, похоже, местного издания, с фотографией роскошного деревянного терема с резными башенками и стрельчатыми окнами. На подоконнике кактусы в горшочках. А на окнах металлические решетки.
— А решетки зачем? — спросил Тимур. — Чтоб задержанные через окно не сбегали?
— Да нет, наоборот, — ответил майор. Чтоб снаружи не влезли, когда в комнате никого нет. Всякое бывает. Тут народ-то у нас бестолковый…
Накрыли стол, чем бог послал. Из «холодненького да газированного» у хозяев кроме кваса нашлось еще пиво. С него и начали. Появилась на столе и водка — местная, Кашинского завода. Кирилл достал мобильник и позвонил в редакцию. Но было занято. Набрал еще раз — снова короткие гудки… Выпили пару раз. За знакомство, за гостей. Кирилл снова взялся за телефон. Но какие номера ни набирал — секретаря, шефа, и городской, и мобильный — дозвониться не мог.
— Занято? — посочувствовал капитан. Это у нас обычное дело. Сеть перегружена. Базовая станция-то одна на весь город. Не хватает у нас базовых станций…
— А обычного городского телефона тут нет?
— Обычного, увы, нет. Сами-то мы со своими по рации связь держим… Да бог с ним, вы лучше по мобильному через полчасика перезвоните — ближе к концу рабочего дня сеть посвободнее будет. А сейчас как раз пиковая нагрузка… Ну, давайте, чтоб московский корреспондент скорее выздоравливал!
Все подняли рюмки. «А что это они пост бросили?» — мелькнула мысль у Кирилла. Мелькнула и вылетела из головы. Майор же, тем временем, стал рассказывать любопытные вещи об итальянском заводе.
— Заводик замечательный и лампочки отличные делает. У них там какое-то уникальное «ноу-хау», так что себестоимость очень низкая. Поэтому и цена такая: рубль — любая лампочка. А качественные они — исключительно! И, якобы, перегорают не раньше чем через пять лет постоянного использования. По крайней мере, они такую гарантию дают. В общем, ни у кого еще не перегорела ни одна их лампочка. Завод тут существует-то всего пока года полтора. Но название, конечно, у них — и смех и грех! Им партнеры с российской стороны пытались объяснить, что по-русски «Педрилло» звучит, мягко говоря… неблагозвучно. А они не понимают. Для них-то это обычная фамилия. Или имя, хрен их знает. Они, типа, долго искали какого-нибудь персонажа из российской истории, чтобы итальянского происхождения, и чтобы не был «заезженный», как, там, Растрелли какой-нибудь. Вот и нашли — оригинальнее некуда! Педрилло! Вроде, это такой шут был из Неаполя при дворе императрицы Анны Иоанновны. И будто бы даже куклу Петрушку скоморохи сделали именно в честь того шута. Вот тебе и торговая марка… Лучше б тогда Петрушкой и назвали. Лампы «Петрушка»! — майор заржал. — А еще эти итальянцы наняли в свой рекламный отдел русского, из местных, Веньку Чайкина, мы с ним в одной школе учились, он на два года младше… Поставили ему задачу: слово «Педрилло» для россиян постепенно должно стать синонимом слова «лампочка». А этот Венька — смех, да и только! Непонятно, как он вообще к ним туда пролез. Малый тупой, как пень. Но наглый. Сочинил рекламный стишок, он у нас тут одно время по всему городу на щитах висел:
