Николай Прокудин - Остров Амазонок
Падая, Серж оцарапал о сучковатую ветку голый зад. Нырнул он неглубоко, упал недалеко от лодки, поэтому, отплевавшись, несколькими гребками успел догнать свой корабль и ухватиться за боковой рычаг. Выбраться обратно — занятие не из легких. Слегка поцарапав локти и брюхо, Строганову удалось забраться внутрь. Если бы он зазевался, возможно, пришлось бы длительные часы грести вплавь в погоне за тримараном, причем без малейшей надежды на успех. До первой проплывающей рядом акулы. Течение не позволило бы догнать лодку.
Судно поскрипывало, не развалилось бы! Сергей решил, что нужно привязать к корме какую-нибудь веревку. Он открыл коробку, которую накануне выловил из мусора, порылся в ней. Тут была чья-то рубашка с рисунком — пальма и обезьяна, женский ремешок, веревочка. Все это он скрутил, стянул, связал. Вышло нечто довольно прочное, метра четыре в длину. Серега крепким узлом завязал самодельный «канат» за крайнюю продольную опорную палку.
«Теперь за „фрегатом" будет тянуться хвост в несколько метров. Если придется спрыгнуть за проплывающим мимо кокосом, то есть большая доля вероятности догнать ковчег. Точно! Не фрегат, не шхуна, не бриг! Именно ковчег! Жалко, что нет каждой твари по паре. Особенно человеческой. Белобрысая вчерашняя массажистка была бы к месту. В случае чего, можно было бы и сырую съесть!» — усмехнулся своему черному юмору Серега.
Действительно, неделя такого дрейфа — и людоедство для кого угодно станет вовсе не аморальным деянием. Мораль цивилизованного человека притупится и трансформируется в мораль дикаря, который всеми способами борется за существование. Но особи противоположного пола, которую можно было бы использовать как в кулинарных, так и в иных целях, рядом нет, перед смертью не пошалить, не расслабиться. Сергей усмехнулся ходу своих размышлений, тут, казалось бы, о душе надо думать, но натура старого развратника все равно берет свое.
«Кому что, а у тебя, Строганов, на уме только девки в любых обстоятельствах».
Спустя неделю кокосы и ананасы закончились. Течение унялось, и скорость упала до нескольких миль. Бананы, самые скоропортящиеся продукты, Сергей оприходовал в первые двое суток. К тому же они самые сытные. Часами всматривался он в безлюдное водное пространство и не замечал ни огонька, ни дымка.
К концу второй недели есть стало совершенно нечего. Однажды рядом заколыхался одиночный кокос. Ого! Словно Бог услышал мольбы и сбросил с небес подарочек. Орех скрылся под ковчегом, постучал по днищу и вынырнул за кормой. Какое счастье, Строганов, что ты веревку связал! Поэтому он со спокойной душою бросился в морскую рябь, догнал болтыхающийся на небольших бурунах кокос и, бросая его вперед перед собой, догнал «канат». Уцепившись за него, подтянулся, прицельно забросил плод на настил и сам выбрался туда же. Еда была на вес золота!
Серега вновь распорол голое тело о ветки, запутавшиеся вокруг лодки, но теперь крови оказалось больше, чем в прошлый раз. Он достал йод, пластырь и бинт из заветной аптечки, перевязался. Вскоре на запах крови приплыли две акулы. Не очень крупные, но крайне недружелюбные. Это соседство не предвещало ничего хорошего. Могут эти твари перевернуть лодку, как в кино? Возможно.
Строганов взял винтовку, прицелился и послал одну пулю в ближайшую к нему зубастую тварь. Вода окрасилась красным, напарница накинулась на раненую подругу и добила ее. Пока она пировала, ковчег скрылся вдали. Для этого наш путешественник приложил немалые усилия, отгребая веслом от места акульего пиршества. Он побоялся, что хищница перевернет лодку, насмотрелся фильмов ужасов! А в первые дни акул не было. Они, видимо, суетились вокруг побережья, охотясь на трупы, Доедая утопленников. Теперь район охоты расширился, акулы-людоеды шныряют всюду, добрались и сюда. Значит, за кокосами нырять стало смертельно опасным занятием.
Пятнадцатый день. Язык распух, как у покойника. Тело — один большой ожог, не помогает даже мокрая одежда.
Шестнадцатый день. Рыбка сама запрыгнула, или ее выбросило на ковчег. Сергей схватил ее, разорвал, выпотрошил и скушал в сыром виде. Полегчало. Он сделал острогу, пытался высмотреть, но это было бесполезно. Наверное, вся рыба держалась на глубине. Появились в небе птицы, стремительно полетели куда-то вдаль.
Эх, взмахнуть бы руками и устремиться ввысь, вслед за ними. Но если есть пернатые, значит, близко земля?
Семнадцатый день. Ковчег дрейфовал в ту сторону, куда улетели птахи. «А вдруг повезет и там остров? — подумал он с надеждой. — А то ведь жажда скоро доведет до сумасшествия».
Строганов вспомнил горно-пустынную местность под Газни. Там тоже порою мучались неделями без воды. Однажды, после длительного марша, двое суток лежала рота в барханах. Ни у кого не было ни грамма воды во фляжках, только на третьи сутки воду и сухпай забросили вертушкой. Но там об их бедственном положении знали, беспокоились, думали. А тут? Кто о нем знает и думает? Кто побеспокоится? Шеф, возможно, только сейчас забил тревогу. И что он узнает? Что сотни и тысячи погибли, а еще больше людей пропали без вести! И один из пропавших — его подчиненный, бедовая головушка Сережка Строганов. Поднимут чарку-другую, выпьют за упокой «третий тост» и забудут.
Несколько раз за долгие дни и часы плавания на горизонте ему мерещилась земля. Но время шло, берег так и не показывался, а вот птички все летали.
Где-то же они гнездятся?! А действительно, где?
Как-то раз, когда Серж находился в полузабытьи, ему послышался шум прибоя. Или померещилось? С трудом разогнав дрему усталости, он приподнял тяжелую, словно наполненную свинцом голову. Сложил руки козырьком, загораживаясь от солнца, и стал вглядываться в даль.
Е-мое! Риф! За рифом островок. Даже остров, большой, заросший тропическим лесом! В длину не менее километра. «Да! Долго я спал, чуть не прозевал землю! Грести! Быстрее грести к берегу». И мореплаватель взялся за дело.
Но вскоре оказалось, что можно и не тратить силы на это занятие. Вокруг желанной земли располагался нерукотворный каменный барьер. Об него разбивались волны, а далее, уже метров через пять, синела спокойная прибрежная гладь.
Что это, остров или полуостров? Пока это неважно. Главное — земля! А значит, вода, еда, укрытие от солнца!
Течение постепенно подтягивало лодку к пенным бурунам, где виднелись острые шипы кораллового вала. Эти опасные выступы защищали землю от вторжения. Кое-где они выступали на несколько сантиметров, кое-где — на метр, а в основном были притоплены. Теперь нужно обнаружить проход и не разбиться о преграду.
Повезло Сереге, проскочил! Ковчег только слегка скребнул днищем о риф. Для равномерного распределения веса по всей лодке Строганов встал на четвереньки. Преграда перед заветной землей была шириной около трех метров, а затем вновь глубокая заводь. Лагуна. Используя доску как весло, кораблекрушенец принялся без передыху грести, чтобы быстрее добраться до пресной воды. Быть окруженным со всех сторон водой и умереть от жажды. Какая ирония судьбы! Это не смешно! Это трагично!
«Где же питьевая вода?!» — мучил его единственно важный сейчас вопрос.
Метров за пятьдесят до песчаного пляжа горемыка-путешественник прыгнул в воду и быстро поплыл к берегу, забыв про возможную встречу с акулами. Плевать. Мучения, вызванные жаждой, притупили бдительность и подавили инстинкт самосохранения.
Ну, выплыл! Ну, выбрался. А вода-то где? Где найти родник, ручеек, лужицу, в конце концов?
Под пальмой валялась гроздь перезрелых бананов, Серега поглотил ее мгновенно. Потом он нашел в глубине леса, на прогалине, маленькое озерцо с пресной водой, долго и жадно пил из горстей. Наконец напился. Голод и жажда утолены — вот оно счастье!
«Теперь наверняка выживу. Я новый Робинзон!!» — обрадовался Сергей.
«А на сколько лет?» — напомнил о реальности и подло уколол его ехидный внутренний голос.
Глава 5
ОДИНОЧЕСТВО НА ОСТРОВЕ НЕВЕЗЕНИЯ
Выпив из двух обнаруженных на песке кокосов молочную жидкость, Сергей лишь слегка утолил смертельный голод. После этого он быстро съел белую мякоть, расковыряв плотную скорлупу орехов, если, конечно, эту белую корочку, похожую на жвачку, можно назвать мякотью. Так вот пообедав и отбросив в сторону мусор, путешественник громко и протяжно вздохнул. Если питаться все время этими орехами, то при виде шоколадных батончиков «Баунти» с кокосовой начинкой наверняка станет тошнить. А будут ли они, эти «Баунти», в его жизни еще?..
Отдышавшись, Строганов спрятал свое утлое суденышко подальше от берега, чтобы приливом его не смыло в открытое море, лег на песок под пальмой и уснул крепким сном. Впервые после катастрофы под ним ничего не качалось, не плескалось, было сухо и тепло. Некоторое время он спал сном праведника, но затем вскочил из-за близкого громкого удара. Вскоре удар повторился. Стучали где-то рядом.
