Путь за горизонт - Егор Ветров
Через пару минут в дверях показался и майор Эрхарт. Он дошел до стола уверенной походкой, будто бы намеренно отрицавшей любые ранения или усталость. Однако некоторая скованность движений выдавала главу Рыцарей, а из-под воротника его формы выглядывал белый покров из бинтов. Майор Эрхарт отдал честь полковнику Годвину, затем переставил табличку со своим именем на соседнее с Аланом место, упал в мягкое кожаное кресло и протянул ему руку.
— Лейтенант, добрались до границы с комфортом? — послышался вопрос от майора Эрхарта.
— Благодаря отряду Рыцарей и другим бойцам экспедиции эвакуационная колонна смогла добраться до границы в целости и сохранности. Я и многие другие обязаны вам своими жизнями, сэр. Сожалею, что вам пришлось заплатить за это непомерную цену.
Эрхарт хмыкнул и скривил губы в горькой усмешке, словно старался побороть приступ острой боли:
— Таков наш долг, и каждый из моих парней знает, что его исполнение требует жертв. Хотя... ни товарищам, ни возлюбленным, ни семьям, что ждут погибших дома, ни командиру, что потерял половину своих ребят, легче от этого не становится, — майор крепко сжал поцарапанную руку в кулак. — Проклятье, даже Делагарди, этот живучий сукин сын, решил поиграть в героя. Всегда он ставил жизни других выше своей и теперь расстался с ней раньше, чем подошла его очередь… Теперь дело за нами: мы должны убедиться, чтобы их жертвы не были напрасными, равно как и безнаказанными.
Алан понимающе кивнул:
— Зло не должно оставаться без ответа, вот только до виновников будет тяжело дотянуться. Коллионис и его сообщники, скорее всего, уже скрылись в Остеррианском Союзе. Что до остальных… сомневаюсь, что они в зоне досягаемости, по какую сторону границы ни взгляни.
— Вот уж точно, неважно. Остеррианский Союз, Республика Эллиад, Вестландский Альянс, Лигур... — Эрхарт блеснул ледяными глазами. — Люди везде одинаковы, какими бы разными они ни хотели казаться. Богат ты или беден, аристократ или простолюдин — все это не имеет существенного значения. Все должны отвечать за свои деяния.
Алан согласился с майором. Двери зала распахнулись, и к Эрхарту переваливающейся походкой подошел пухлый мужчина с обвисшими пунцовыми щеками. Черный армейский ремень с трудом сдерживал выпирающее брюхо полковника Денцига, телосложением напоминавшего бегемота. Алан ожидал начала словесной перепалки, но взамен стал свидетелем того, как полковник Денциг, краснея и скрипя зубами, поблагодарил майора за спасение, пожал ему руку и неловко поковылял к своему месту. А уже через минуту в беседе с другим полковником распылялся, что «не познает покоя и не восстановит свою честь, пока не перебьет всех остеррианских свиней до единого».
Алан покачал головой. Эрхарт развел руками:
— Некоторые вещи никогда не меняются. Но не нужно поспешно судить нашего пылкого полковника. У его поведения есть свои причины. Мне стало любопытно, и я выяснил, что от рук остеррианцев пал его единственный сын. Его ненависть обоснована, неправда ли?
Недолго думая Алан ответил:
— Да, но то же самое можно сказать и про сотни тысяч, если не миллионы, таких же людей, как он. И количество никоим образом не умаляет ни одной из этих трагедий. Неприязнь каждой жертвы точно так же обоснована. Но если позволить искре враждебности разгореться, то пожар может спалить дотла весь мир. Впрочем, так уже случалось, потому мы и живем в Новой эре. За смерть его сына нужно винить не «эллиадцев» или «остеррианцев», а конкретных людей, которые к ней причастны. Разделение на «своих» и «чужих» или даже на «людей» и «нелюдей» по национальному признаку лишь подливает масла в костер, на котором предстоит гореть нам всем.
— А вы не скованы такими пустяками вроде принадлежности к нации и не делите людей на «своих» и «чужих»? — командир Рыцарей уловил тень сомнения на лице Алана. — О, нет, я не осуждаю. Напротив. Моя лояльность принадлежит лишь ордену и самому себе.
— К счастью или к сожалению, я ничем не связан и стараюсь не городить баррикады между людьми, а себя, как и других, считаю частью единой семьи — человечества, внутри которой каждый человек рассматривается как отдельная личность и заслуживает индивидуальной оценки. Как по мне, такой подход помогает избавляться от врагов лучше любого насилия.
Оскар Эрхарт провел рукой по острому подбородку:
— В идеальном мире — да. В реальности же у тебя всегда есть враги, которые ни за что не приемлют твоей точки зрения и не готовы решать конфликт разговорами. Поэтому и существуют такие, как я. Те, чья роль заключается в том, чтобы отстаивать определенную версию правды и справедливости с оружием в руках и решать разногласия силой. Лейтенант, допустим, война все же наступила, где в таком случае скрывается виновник кровопролития, иначе говоря, настоящий враг? Куда нам нужно смотреть, чтобы его отыскать?
— Наверх, но перед этим — в зеркало.
Оскар Эрхарт рассмеялся:
— Приятно слышать, что мы смотрим в одном направлении. Мы, Рыцари, давно усвоили эту горькую истину. За нее нам самим и нашим предкам, которые когда-то спаслись от произвола господ, пришлось заплатить жестокую цену.
Майор откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Алана не покидало ощущение, что он прошел очередную проверку.
К чему этот разговор? Вербовка? С моими навыками я все равно не гожусь в Рыцари. Чтобы в очередной раз убедиться, что мне можно доверять?
Он заметил, как полковник Годвин, сидевший рядом и все это время наблюдавший за их беседой, убрал руки со стола и отвернулся в другую сторону.
Вскоре генерал-майор Бергман вернулся из комнаты связи. На первый взгляд он сохранял невозмутимость, но непроницаемую завесу его внутреннего мира приоткрывала проявившаяся на лице бледность. Стуча каблуками, за ним следовала полковник Элиорес, заранее ознакомившая командный состав экспедиции со всеми участниками объединенного заседания. Она общалась с ними на эллиадском наречии, но каждый из офицеров Республики хотя бы на базовом уровне знал вестландский язык еще с Военной Академии. В его основу главным образом легли французский и английский. Тем же, кто не был уверен в своих лингвистических навыках, предлагали миниатюрные устройства синхронного перевода.
Через пару минут в зал вошел главнокомандующий и министр обороны Вестландского Альянса, маршал Фредериксен. Глава вестландской армии окинул собравшихся холодным взором и объявил о начале совещания. Фредериксен, производивший впечатление человека, повидавшего все
