Жизнь во имя смерти - Самат Айдосович Сейтимбетов
— Поняли, что разговоры бесполезны?
— Может, у них самих и спросим? Теперь, когда бежать уже некуда?
Станция подергивалась, пытаясь удрать, но ничего не выходило. Где-то поодаль находилась еще одна звездная система, скорее всего тоже подчиненная Хранителям, но корабли оттуда не успели бы. Не говоря уже о том, что группа могла двигаться мгновенно, не скованная ограничениями тел и их защиты, а Хранители до таких высот так и не доросли.
— Может, как раз сейчас самое время поговорить?
— Или вломить им, не слушая отчаянных воплей, как они поступили с Землей?
— Совершив ошибку. Может, мы тоже ее совершаем?
— С большой силой приходят большие сомнения, да? А вот Спартак!
— Разговоры не вернут нам Спартака!
— Разговоры с Хранителями тем более не вернут нам Спартака!
— Тем более, что они нам его и не вернули, хотя могли бы.
Почти привычный аргумент решил дело, и группа сдвинулась, сминая мелкие корабли и впечатывая их в большую станцию. Чтобы не возиться и не гоняться за всеми три раза, единогласно решили собрать всех беглецов на одном огромном корабле. Мелочь врезалась в станцию, дополнительно крушила ее защиты и отвлекала Хранителей, которые тоже что-то делали.
Бессильно пытались вырваться из ловушки, которую сами же и создали, по большому счету.
— Кажется, они осознали, что им не сбежать.
— Но они все еще трепыхаются.
— Для полного сходства с людьми на Земле?
— Не думаю, что они способны пасть так низко. Повелители части Галактики и Содружества, и вдруг уравняли себя добровольно с жителями какой-то далекой планеты?
— Может, они ровняли себя по нам?
— Так мы же давно уже не люди, так что все равно не считается.
— Эта шутка про то, что мы уже не люди, как-то слишком резко стала действительностью.
— Алина, она и раньше не была шуткой, просто сейчас все проявилось намного ярче.
— Настолько ярче, что меня до сих пор тошнит этой тьмой.
— Так не сдерживай себя, отрыгни прямо в Хранителей!
— Стоп, не торопитесь, а то их всех сметет, и мы не успеем получить сведения.
— Если мы торопимся, то, чего так медленно летим? Можно же раз! И прямо в их рядах оказаться, в любую секунду.
— Можно, но вдруг это ловушка?
— Если бы у них было что-то, способное смести нас, они бы уже применили его.
— И применили, помните те выстрелы?
— Нас пытались накачать изнутри, чтобы мы стали светящимися шарами, а не сгустками тьмы, да, хорошая попытка, но слабая какая-то.
— Не все же нам слабеть, теперь их черед!
— Давайте уже прибьем их тогда? Или мы боимся ловушки?
— Мы нагнетаем напряжение, медленно приближаясь к Хранителям, как неотвратимое возмездие группы смерти во имя жизни. Так сказать, вестники бури, которая их убьет.
— Хорошее название, но зачем мы нагнетаем?
— Потому что можем.
— И потому что они действительно могли что-то придержать напоследок. Или вдруг все же поломаются и раскроют нам все свои тайны сами.
— Вот сомневаюсь, - заметил Дюша.
— Почему?
— У меня предчувствие.
— Я тоже считаю, что не стоит давать им время.
— А я как раз считаю, что стоит. Пусть проявят свою истинную натуру, твари такие.
И Хранители проявили, не просто стянули все силы к себе, но и попытались задействовать систему самоуничтожения станции. Она была направлена внутрь, как и на прошлой их станции, так что вряд ли взрыв навредил бы группе, но они, похоже, планировали убить себя и развеять на атомы все архивы и записи, содержащиеся на борту станции.
Или это опять была ловушка, а все архивы сгинули с той планетой.
— Задержим их?
— Или дадим взорваться?
— Разве у нас есть выбор?
— Вот уже не думал, что доживу до дня, когда мы будем спасать Хранителей.
— Чтобы их убить.
— Но все равно спасать.
— Вы же ощущаете этот позыв, да?
— Какой позыв?
— Тьма просится наружу.
— Всех убить! Все отнять! Отнятое вернуть на Землю!
— Мы тут шутим, а часики системы самоуничтожения тикают.
— По законам жанра Прежних, мы должны явиться в последнюю секунду и всех спасти!
— Мы и так уже всех спасли – три раза!
— А то и пять!
— Значит, это будет шестой!
— Нет, серьезно, неужели вы не слышите этого зова?
Образ, разделенные чувства и группа замолчала. Живые вокруг, не просто физически рядом, а вокруг на десятки и сотни световых лет, гибли и взывали, просили о помощи и Алина слышала их зов. Дюша мог свернуть пространство, оказаться рядом с самыми страждущими, и все же группа воздержалась.
Рядом с ними тоже были живые, и им также требовалась помощь.
— Мы превращаемся в светящиеся шары?
— Опять эта религия Хранителей!
— Но как же зов?
— Если мы сейчас ринемся всех спасать, то, что будет с Землей?
— А если не ринемся, то, что будет с нами?
— Все прекрасно будет с нами, сметем этих самоубийц и потом подумаем, что делать дальше.
— А может даже найдем ответ на вопрос, что же с нами происходит.
— В архивах этих сектантов?
— Я же не призываю верить в их слова! Посмотрим на дела и решим.
— Какие еще дела, когда они ни разу еще не спасали Галактику?
— Откуда тогда взялись эти светящиеся шары?
Момент самоуничтожения приближался, Хранители что-то делали, живые метались, но все это было бесполезно. Группа сдвинулась и оказалась в самом сердце станции, сразу, без взламывания брони и щитов. Часть силы группы устремилась и остановила самоуничтожение, другая заблокировала дезинтеграцию архивов, а третья придавила Хранителей.
Время разговоров прошло еще в прошлой системе, да что там, оно прошло, по сути, еще тогда, когда Дюша и Спартак вломились в архивы Хранителей тридцать лет назад, спровоцировав и ускорив кризис, разваливший Содружество. Хранители, похоже, это понимали, но все равно продолжали трепыхаться и действовать, сражались в безнадежной битве, как сражался бы сам Буревестник за Землю.
Все это вызывало уважение, не отменявшее, конечно, желания убить Хранителей.
— Твари. Зачем вам нужны были твари?
— Чтобы останавливать слуг Разрушителя, - внезапно последовал ответ, полный какого-то бессильного отчаяния. – Орды против армад, внешнее управление, ваши твари были подобны слугам Разрушителя и дали бы время
