Дэвид Гоулмон - Потрошитель
– Все, ни шагу назад, удерживать позицию! – крикнул сержант, когда зверь был всего в каких-то пятнадцати футах от них. Люди стреляли и стреляли, и патроны у них кончались быстро.
Неожиданно они услышали команду, раздавшуюся где-то позади зверя. Громкую, четкую, слышимую даже сквозь звуки их выстрелов.
– Кто перед нами, ложись!
Коллинз приучил своих людей не колебаться. Вбил им в голову, что любое колебание приводит к потерям. Тринадцать человек, охранявших ворота номер один, мгновенно легли на землю, и тут поднялся мощный, сокрушительный огонь из крупнокалиберного оружия – почти в упор. Пули пятидесятого калибра, поражавшие зверя, заставили его повернуться и взглянуть на новую угрозу. Это было его роковой ошибкой. Зверь думал, что и там будут малокалиберные пули охранников, но встретил сильный огонь, рвавший его в клочья. Тварь заревела от боли и затрясла большой головой. Неожиданно бывший простой солдат повалился, когда пуля пятидесятого калибра из однозарядной винтовки Барретта вошла ему точно между глаз. Голова его разорвалась буквально в клочья. Однако он все же сделал шаг, другой и затем третий перед тем, как окончательно упасть в песок пустыни перед старым ангаром.
Неожиданно перепуганная группа штатских и охранников ворот номер один увидели более тридцати силуэтов, поднимающихся с все еще горячего песка пустыни. У одного из этих людей все еще дымилась в руках винтовка Барретта пятидесятого калибра М107А1.
– Черт возьми! – громко произнес сержант из группы «Событие». – Откуда взялись эти ребята?!
Невысокий человек с винтовкой Барретта наперевес вышел вперед, снял очки ночного видения, затем тропическую шляпу. Утер пот с лица и воззрился на чудовище, которое он и его люди только что убили.
– Мы только что спустились на парашютах, – сказал майор Благодарный Мертвец Гарсия, пригласив жестом своих людей пройти вперед. – Томми, похоже, нам предстоит спуск. Готовь снаряжение!
Сержант вышел вперед и протянул невысокому руку. Гарсия заметил, что штатские в пустыне начинают подходить поближе. На протянутую для пожатия руку сержанта майор не обратил внимания.
– Сержант?
– Реджи Андерсон, ВВС США, – ответил он.
– Так вот, Андерсон Реджи, сержант ВВС США, будь добр, удерживай своих людей! Если вас обучал Джек Коллинз, ты можешь догадаться, почему мы не можем смешиваться со штатской публикой из… из… черт, кто вы там есть!
Переведя взгляд на остальных своих спасителей, сержант понял, что имеет дело с группой беспощадных людей, известной как «Дельта». Тут же повернулся и взмахом руки велел всем, кроме своих охранников, вернуться в темноту пустыни.
– Спасибо, Андерсон Реджи. Теперь можешь сказать мне, где Джек?
– Не представляю. Последний раз я слышал… ну… что его нет на базе. Капитан Эверетт находится внизу – с тех пор, как началась эта заварушка.
Майор снова опустил взгляд на зверя у своих ног. Снял с воротника фонарик и включил. Осмотрел преображенного человека-монстра, выключил фонарик и снова поднял взгляд на сержанта.
– Один из ваших?
– Нет-нет. Один из вторгшихся. Насколько я понял, он попал в комплекс не этим путем.
– Там что, внизу вода?
Сержант промолчал. Майор хлопнул его по плечу.
– Извини, свободное падение было долгим, и я веду себя хуже, чем в молодости.
Один из людей Гарсии подошел и протянул ему небольшую сумку со снаряжением.
– Какой у вас план? – спросил сержант.
– Ну, президент сказал, что хочет подъема этих людей снизу живыми и невредимыми, так что мы отправимся вниз.
– Можно мне и моим людям присоединиться?
Гарсия поднял взгляд и отдал винтовку Барретта человеку, который принес снаряжение для спуска.
– Спасибо, но одни мы действуем лучше. Однако за предложение благодарю, – Гарсия стал уходить, потом остановился и снова взглянул на человека из службы безопасности группы «Событие».
– Кстати, сержант, с высоты двухсот футов мы видели, что вы организовали отличную оборону. Передай это своим людям. Вижу тут суровую науку Джека Коллинза. Действовал ты отлично. Ты и твои люди могут в любое время сражаться бок о бок с нами – просто не сегодня.
Сержант смотрел, как невысокий офицер и его команда из тридцати шести человек идут к ангару и ожидающей их черной дыре.
– Удачи вам, парни!
Седьмой ярус
Найлз ни разу в жизни не боялся так сильно, как в пути по этому длинному, изгибающемуся коридору. Белый пластик отражал слабый свет аварийных прожекторов, но не рассеивал тени, грозящие вызвать у него сердечный приступ всякий раз, когда он видел свою, отраженную в пластике стен и потолка. Комптон множество раз ходил по этому коридору то в свой кабинет, то в конференц-зал, и никогда не думал о темноте, которая воцарится в подземном комплексе, если электричество будет отключено. И теперь мысленно дал себе клятву, что если они переживут эту ночь ужасов, он проведет в каждый коридор, кабинет и лестничный колодец такое сильное аварийное освещение, что в жаре, создаваемой мощными лампами, при желании можно будет жарить яйца. Получая миллиарды долларов на высокотехнологичное оборудование и еще миллионы на оружие, Найлз в эту минуту не задумываясь истратил бы половину этих денег на аварийное освещение.
Поразительно, как слух и разум играли с ним злые шутки. В почти пустом комплексе эхо и звуки со многих ярусов доносились через лестничные колодцы и лифтовые шахты. Крики его людей и выстрелы оставшихся членов службы безопасности заставляли Найлза молиться и быстрее двигаться. Приближаясь к двухстворчатой двери своего кабинета, Комптон услышал слабое эхо. Для него оно прозвучало как глубокий вдох и выдох. У последнего поворота он замер. Он знал, что за этим углом не спрятаться, как за прямой стеной, но старался и не особенно выставлять свое тело. Где-то далеко, тремя-четырьмя ярусами ниже, стреляли, и звуки выстрелов, вибрируя, проходили через подошвы его ботинок и раздавались в ушах.
Глянув за угол, Комптон, наконец, увидел кабинеты, где он, Пит, Чарли и Джек были всего какой-то час назад. Двери были все еще распахнуты, и он видел внутри столы своих помощников. Его личный лифт находился слева от двери, и со своего места он видел поврежденную шахту. Покачал головой, поспешил со всех ног к двери и вдруг остановился.
На сей раз это было явно что-то другое. Не дыхание, как ему показалось раньше, а что-то непонятное. Выругав себя за глубоко сидящий страх перед темнотой, Комптон вошел в приемную, где раньше сидели его четыре помощника. Быстро огляделся. Все казалось спокойным, как всегда. Поврежденные двери лифта и трубчатая шахта внутри вроде бы не служили укрытием чудовищу, ждущему, чтобы наброситься на него. Найлз снова выругал себя, вспомнив о девятимиллиметровой «беретте», которую Джек сунул ему в руки. И вновь захотел затопать в гневе ногами, поскольку страх его быстро переходил в нечто, столь же смертоносное, как и преобразившиеся солдаты, рыщущие по его комплексу. Комптон раздраженно сунул руку за спину и вытащил из-за пояса тяжелый пистолет. Ощутил нажимную пластинку, установленную в новую «беретту» для того, чтобы сильным сжатием быстро снимать оружие с предохранителя. Почувствовал себя уверенней, по крайней мере, на минуту, быстро проходя через приемную с мыслью, что теперь хотя бы может застрелить кого-то, даже себя. У большой дубовой двери Найлз остановился и прислушался. Взгляд его упал на большой портрет Авраама Линкольна посреди основной стены. Комптон завращал глазами.
– Не смотри на меня так – тебе приходилось иметь дело только с Гражданской войной, – прошептал он и от юмора этой легкой шутки несколько успокоился.
Коллинз с Эвереттом постоянно говорили, что юмор появляется в самых напряженных положениях, и это объясняется тем простым фактом, что в жуткие минуты мозг солдата обращается к чему-то знакомому. У американских военных юмор – самая общая черта. Найлз вспомнил, чему всегда учили: не напрягай мозги даже во время стресса; это даст им свободу думать. Он покачал головой и, сам не зная, почему, кивнул старому Эйбу. Потом без всякой мысли открыл левую створку двери в кабинет.
Войдя, он обрадовался, что все пятьдесят мониторов, расположенных вдоль изогнутых стен, все еще включены. На экранах был «снег» из-за отсутствия сигнала, но благодаря ему света было все же больше, чем в темном комплексе. Главный тридцатифутовый монитор был включен, и голубое изображение показывало, что «Европа» старается привести свои системы в рабочее состояние. В дальнем углу часы отсчитывали время, начиная от двух минут тридцати секунд. Над часами была надпись: «Время до потери мощности».
«Что это, черт возьми, значит?!» – подумал он. Потряс головой, быстро пошел к своему столу и шкафу, стоявшим у дальней стены. Опустился на колени и внезапно оглянулся, ему показалось, что в приемной что-то движется. Замер, как ему казалось, на целых десять минут, хотя в действительности на три секунды. Снова потряс головой, чтобы отогнать страх, и стал открывать ящики шкафа, надеясь, что рации еще там, и что они заряжены. Глаза его расширились за стеклами очков, когда руки коснулись первых пяти раций с наушниками. Вынул две и включил первую. Чуть не закричал: «Есть!», когда вспыхнул зеленый огонек, указывающий, что аккумулятор заряжен полностью. Встал, сунул «беретту» за пояс и надел наушники на лысеющую голову. Взглянул на частоту и обрадовался, что она все еще настроена на службу безопасности комплекса.
