Тринадцатый ученик Дьявола - Алекс Урса
Глава Двадцать девятая, в которой Грохан исповедуется, а Ноэль слышит голоса
Глаза болели, но отвести их от птичьих зрачков Ноэль не мог, как ни старался. Картинки одна ужаснее другой разворачивались прямо в мозгу. Они сменяли друг друга – яркие, выпуклые и страшные. По спине струился пот, руки стали ледяными, а птица все сильнее впивалась в запястье когтями.
– Ну как же так… – бормотал юный маг, кусая губы и давясь немыми слезами, когда на плечо легла тяжелая теплая ладонь.
– Ноэль, очнись, – легонько потряс его Грохан.
Птица, тревожно хлопая крыльями, снялась со своего живого насеста, и Ноэль без сил повалился на бок. Рукав его куртки был располосован острыми птичьими когтями и пропитался кровью, но боли Ноэль не чувствовал. А вот отчаяние, недоумение и яркое желание забыть увиденное ощущал в полной мере.
– На-ка вот, – Учитель приподнял его за затылок и аккуратно поднес к губам плошку с дымящимся отваром. Пахло варево так, что Ноэль моментально пришел в себя.
– Что это? – закашлялся он, машинально сделав глоток. – Какая первостатейная гадость!
– Этот отвар приготовил Сигвард, – хмыкнул Грохан и покосился на травника, который помешивал вонючее зелье в котелке и при этом напевал себе под нос.
– Сигвард совсем старенький и уже не понимает, что делает, – простонал Ноэль, пытаясь принять вертикальное положение. – Кажется, он просто подогрел в котелке барсучью мочу.
– Можно подумать, ты знаешь, какая на вкус барсучья моча! – моментально вскипел Грохан, тыкая в него плошкой. – Пей давай! Тут столько целебных трав, что мертвого поднимут.
Ноэль скривился, но плошку принял. Грохан глянул на него и вдруг хмыкнул. Подобрал полы мантии и сел рядом прямо на траву.
– Знаешь… А мне ведь этого не хватало, – признался он, пряча улыбку.
– Варева Сигварда? – проворчал Ноэль, прикидывая, как бы одновременно зажать нос и сделать глоток.
– Нет, – возразил Учитель, – наших перепалок.
Ноэль недоверчиво глянул на него, и сердце вдруг болезненно заныло. Даже вереница ужасных картинок, промелькнувшая несколько минут назад, потускнела. Он ясно увидел, что Грохан постарел. Вечно орущий, пышущий гневом, бурлящий энергией маг словно подтаял по краям. Утратил свою целостность и непоколебимость. Ноэль сглотнул ком в горле и решительно отпил из чаши.
– Мы похожи, хоть ты этого не видишь, – продолжал бывший наставник. – Однажды ты станешь таким же, как я.
«Да ни в жизнь!» – возмутился про себя Ноэль, но промолчал.
Учитель тоже затих.
– Это ведь Морис? – спросил он наконец, глядя перед собой. Ноэль молча кивнул.
– Этого следовало ожидать, – тоже покивал Грохан. – Слишком неприметен был. Слишком обычен. Ни привычек, ни предпочтений в еде, ни страхов… Я не могу вспомнить о нем ни-че-го. Будто вместо ученика в школе пребывала картонная обманка. Хотя… он ею и был. Получается, мы о нем ничего не знаем.
– Теперь знаем, – Ноэль поёжился. Раны на запястье, оставленные птичьими когтями, саднили. Кто бы мог подумать на тихоню Мориса. Ноэль попытался подсчитать, сколько ночей он провел на соседней койке с пухляшом Морисом Кавиллем, будучи уверен, что друг безобиднее болотной лягушки. Искренне недоумевал, что тот забыл в школе Грохана. Но монстр, скрывающий лицо под темным капюшоном, был не похож на безобидного мальчишку. В нем жили ярость, злоба, месть и решимость идти до конца по пути, определенному страшной тенью черной ведьмы.
– Кем надо быть, чтобы сотворить такое с собственным сыном, – тяжело вздохнул Ноэль.
– Ровеной Ригер. Она, по сути, одна была… такая, – обронил Грохан так, словно сплюнул с этим именем острую бритву. – Эта ведьма всегда знала, чего хочет. На всей земле существовало одно-единственное создание, которое способно было заставить ее трепетать. Тайфель… Большей ценности в ее жизни не было.
– Учитель, вы… – Ноэль осекся, не зная, как спросить о том, что помог узнать черный дрозд. Грохан заметно напрягся. Видно было, как его спина одеревенела.
– Думаешь, я всегда был таким, – рассмеялся он громко, но смех его звучал натянуто. – Черствым ученым сухарем, ласкающим лишь ветхие страницы древних книг?
Честно говоря, Ноэль именно так и думал. Ему в голову не приходило, что Грохан когда-то был способен на пылкие чувства.
– Нет, – правильно расшифровал его взгляд Грохан. – Я, мой мальчик, когда-то был горяч и глуп. Тем более непростительные качества, учитывая, что я уже был немолод. Но жизнь быстро учит тех, кто смотрит на нее слишком наивными глазами. И поверь мне, эта наука запоминается надолго. На всю жизнь.
– Вы что… – у Ноэля с языка не шло слово, которое он собирался употребить, – были…
– Да, мой мальчик. Я тоже когда-то любил, – улыбнулся его смущенной физиономии Грохан. – Но поверь, мне это не принесло счастья.
Ноэль, поняв, что Учитель задумался о своем, аккуратно отставил в сторону плошку с недопитым варевом. Удивительно, но после всего нескольких глотков рука больше не болела, да и в целом он чувствовал себя гораздо лучше, чем четверть часа назад. Физически точно. Но не морально. Грохан не заметил его возни. Он был полностью погружен в себя. А точнее будет сказать, в другого себя. Того, каким был много-много лет назад. Его лицо разгладилось, бледные губы растянула горькая улыбка, даже глаза чуть ярче блеснули в сумерках.
– Ровена была дочерью пекаря. Сложно было представить более мирное и умиротворяющее место, чем пекарня Ригера. А его юная дочь в кружевном передничке была само загляденье. Черные косы, голубые глаза, нежная пудра муки на румяной коже. Майский юный цветок. Они поселились в ближайшей деревне и поначалу не отличались от обычных жителей. Разве что были более благостны и светлы. Пекарю ничего не стоило угостить забежавшего мальчишку ломтем свежего хлеба. Что бы там в дальнейшем ни случилось с тем пацаненком, на пекаря с его дочкой никто бы не подумал. В Ровену я влюбился мгновенно и отчаянно. Мне даже не хватило опыта понять, что на мне морок. Как и того, что передо мной не юная дочь весельчака пекаря, а трехсотлетняя ведьма со своим преданным демоном-слугой.
Брови Ноэля поползли вверх.
– Да-да, мой мальчик. Ровена была старше Тайфеля, старше меня, да что там… старше любого из нас. Зло тем страшнее, чем оно тише. Вот тебе мое слово – никогда не бойся грома и молний. Пока видишь опасность, ты можешь ее предотвратить. Тихое зло коварно. Оно идет с тобой
