Взрыв - Желязны Роджер Джозеф
– Вот твой рабочий кабинет, – провозгласила Сули.
– Ну вот еще! – откликнулся По. – Мне не нужен кабинет. – По меркам института, помещение было огромным. В нем можно было проводить небольшие семинары, а отсутствие окон компенсировалось высокими потолками. – Так ты мне и должность подыщешь.
– Я думала об управляющем, если, конечно, звание «декан» тебе нравится меньше. В недалеком будущем мы будем получать много просьб от людей, которые захотят у нас учиться… К тому же тебе всегда хотелось работать на посту Альберта Уитерса, я права? – Султана лукаво улыбнулась.
– Сули, не слишком ли мы торопимся? Я имею в виду, что сейчас мы на гребне истерии, поднятой публикой из-за взрыва на Солнце. Пройдет месяц – и все забудут о шумихе, авариях и беспорядках. Тогда все начнут волноваться по поводу эпидемий, землетрясений и прочих событий, а те фонды, на которые ты так рассчитываешь, достанутся бактериологам, сейсмологам или кому угодно еще.
– Ты забыл о первом правиле берущего, – возразила Султана.
– Это о каком?
– Когда деньги сами плывут в руки, бери их и улыбайся.
– Там было только одно солнечное пятно, Сули. Большое, конечно, но одно. С такими данными закономерных выводов не сделаешь.
– Значит, утреннее сообщение тебе на глаза не попалось.
– Нет, я был слишком занят приготовлениями к походу.
– Обсерватория Циолковского обнаружила аномалию и передала информацию НАСА.
– И что же они обнаружили?
– Парочку пятен. Маленькие, даже близко непохожие на своего большого собрата. Пятна располагаются так далеко от полюса, почти на восемьдесят пять градусов к северу, что эффект Уилсона делает их практически невидимыми. Но все равно пятна есть пятна.
– Значит, начался цикл? – По почувствовал, как сильно забилось сердце.
– А что же еще?
– Тогда… это меняет все.
– Для многих, – кивнула Султана. – Это касается всей Солнечной системы. Теперь людям придется ждать увеличения помех при связи и сбоев в незащищенной аппаратуре. С другой стороны, увеличение количества тепла, исходящего от Солнца, приведет к климатическим изменениям, на которые Национальное бюро погоды не готово отреагировать. Не удивлюсь, если университетские старички были правы по поводу «парникового эффекта». На Земле наверняка станет гораздо жарче.
– Я понял тебя. И все же не слишком ли мы торопимся?
– Хилари Дональдсон первая позвонила мне сегодня утром, чтобы сообщить эту новость. Они будут записывать все в Ванденберге, а от меня она хотела услышать подтверждение нашего разговора с Джеймисоном, в котором я заявила, что мы можем стать чем-то вроде бюро солнечной погоды. Думаю, мы сможем получить финансовую поддержку также от ООН, Международной исследовательской системы и ряда корпораций в области транспорта и связи, – добавила Султана. – Хилари предложила связаться с ними прямо сегодня и организовать нечто вроде форума. Если маховик наберет обороты, тогда у нас будут пробы, платформы, зрительные трубы, искусственный интеллект, все, о чем только можно мечтать.
По просунул голову внутрь и принялся внимательно осматривать помещение.
– А ты уверена, что здесь хватит места? – спросил он немного погодя.
Глава 32
Неведомые завоеватели
Зеленый…
Красный…
Желтый…
Фиолетовый…
Двенадцать световых лет позади облака Оорта
Вокруг Халфспина Чарма Красного пульсировал на частотах в диапазоне 1014 циклов корпус корабля. Чарм никогда не уставал от ощущения этих волн фотонного потока, таившихся под оболочкой космолета в связанных гравитацией изгибах. Какая мощь! Какой контроль энергии! При взгляде изнутри корпус светился всеми цветами радуги во всех видимых измерениях, оставаясь при этом невидимым благодаря поглощающим друг друга петлям.
Халфспин Чарм Красный знал, что если на таком близком расстоянии от звезды конструкция корпуса не выдержит, то корабль, он сам и члены экипажа погибнут при взрыве, превосходящем по мощности взрыв сверхновой, и всякий носитель разума на одном из множества энергетических узлов, окружающих это солнце, заметит вспышку и будет чрезвычайно изумлен.
Так не должно быть.
Он сконцентрировал волю на укрепление корпуса и усиление оболочки. Красный настолько погрузился в свое занятие, что не услышал, как волна электромагнитного импульса высокой частоты ударила извне по кораблю.
– Что это? – спросил Твайспун Стрейндж Синий. Его чувственные способности были куда глубже, чем у Красного, и по этой причине Синий всегда возглавлял экспедиции, следуя естественному правилу.
– Я не… – Красный запнулся и смолк.
– Мы прошли фронт волны с энергией, превышающей 1020 циклов, – сообщил ему командир. – На таком расстоянии ты просто ничего не видишь, – добавил он без тени упрека.
– Я был занят кораблем.
– Как тебе и следовало. – Теперь Синий обратил все свое внимание на Спина Дауна Желтого, который отвечал за направление корабля, в то время как основной задачей Красного было знать его текущее местоположение.
– Желтый, что ты видишь? – поинтересовался командир.
– Мне видится рассвет, сияние, прохождение и возвращение, полный естественный кругооборот, – сообщил Желтый, который, как и все представители его семейства, обладал способностью излучать чувство собственной важности, даже говоря о совершенно посторонних вещах. – Я вижу повелителя Вечности – или 1031 дискретный цикл, что практически не составляет никакой разницы, – важно добавил кварк.
– Звезда чисто горит? – спросил нетерпеливо Синий.
– Да, конечно, – поспешил с ответом Желтый, – за исключением небольшого дефекта, который может объясняться всего-навсего прохождением частицы в моем поле зрения. Я склонен не принимать это во внимание, по крайней мере до тех пор, пока мы не подлетим ближе.
– Как насчет той волны, что только что миновала нас?
– Собственно говоря, это может быть все, что угодно.
– А если нет?
– Боюсь, что тогда дела могут оказаться куда хуже.
– Что говорят миперсы? – спросил командир.
Ах эти миперсы! Халфспину Чарму Красному доводилось слышать рассказы об этих лишенных сознания существах, массивных сгустках заряженных и незаряженных частиц, сотворенных из материи звездной поверхности. Миперсы, подобно лодочкам, сновали по пузырящемуся океану плазмы, и интеллект кварка мог запрограммировать их на следование за магнитными аномалиями, которым подвержены все зрелые звезды. Чтобы добыть хотя бы одного миперса, порой приходилось отправлять на смерть не один корабль с кварками и адронами. Считалось, что на звездах среднего поколения обитают тысячи этих полуразумных созданий.
В разум миперса заложены возбуждение и голод. Радость и силу они способны получать лишь за счет взаимодействия разноименных полей, сокрытых глубоко в звездных недрах. Когда эти поля находились ближе к поверхности, миперсы исполняли арии высокого напряжения в магнитных сферах, которые кодировали себя в солнечный ветер. Затем кварки через световые годы считывали состояния и использовали их для определения здоровья звезды. Веселые миперсы сулили больную звезду, а с этим и разочарование для находящихся вблизи кварков.
– Да, – повторил Красный, – так что миперсы сообщают о нашей звезде?
– Я слышу от них то, что никогда не слышал раньше, – ответил Желтый.
– Опиши, что ты слышишь, – скомандовал Синий.
– Я не слышу песни возбуждения и голода. Я слышу песню ужаса, прощальную песнь отделения и воспарения. Я слышу конец.
– Так не должно быть, – ответил Синий.
– Да… думаю, так, – согласился Желтый.
– Это больная звезда. Нам не стоит следовать туда, – предложил командир.
– Понял.
– Ты должен проложить новый курс, – отдал распоряжение командир. – Двигаться надо быстро и под высоким углом уклонения. Нам обязательно надо постараться избежать встречи с потоком мезонов и антикварков, которые перемещаются с теми, кто бежит от извержения. Присоединение к ним может оказаться чересчур теплым воссоединением.
