Тайновидец. Том 4: Обратное течение - Алекс Рудин
— Так-так. Скажите, а вот этот наш разговор — вы его запомнили? Сможете повторить, кто и что говорил?
— Смогу, — уверенно кивнула девушка.
Не дожидаясь моего ответа, она снова прикрыла глаза:
— Вы постучали и спросили, можно ли войти. Затем господин следователь удивился, что не видит в комнате какого-то Степана Богдановича. Затем…
— Достаточно, — сказал я. — Забавно. Кажется, после нападения у вас появилась абсолютная память. Надо будет покопаться в библиотеке. Может быть, узнаю, что у вас за дар.
— А у вас есть библиотека? — оживилась девушка. — Мне кажется, я очень люблю читать. Вы позволите мне выбрать какую-нибудь книгу?
— С этим проблем не будет, — заверил я ее. — А пока отдыхайте и набирайтесь сил. Завтрак вам принесут сюда. Кстати, что вы хотите?
— Я бы съела творожную запеканку, — несмело ответила девушка.
Наши рассуждения насчет ее магического дара снова порядком напугали Елизавету.
— Со сметаной? — улыбнулся я. — А потом кофе?
— А можно яблочный компот?
— Можно и компот, — кивнул я.
И только приготовился послать зов в ближайший трактир, как за стеной снова раздался грохот. Потом кто-то застонал — протяжно и тоскливо.
— Это точно не призрак? — встревожилась девушка.
— Нет, — успокоил я ее. — Вы не слишком устали? Выдержите короткую беседу с нахальным, но присмиревшим следователем?
— Выдержу, — кивнула Елизавета. — Но только в вашем присутствии.
— Вот и отлично, — улыбнулся я. — Тогда я впущу его, иначе он разгромит мне весь дом.
Дом, между прочим, пришлось уговаривать. Он ни в какую не хотел отпускать Прудникова. Но я все же справился с этой задачей. Иногда я умею быть очень убедительным.
— Это полицейский чин, — напомнил я. — При всех его недостатках, он все-таки поддерживает закон и порядок в столице. Как умеет, конечно. Кроме того, его будут искать. Я против того, чтобы полиция непрерывно сновала у нашей ограды.
В конце концов, дом согласился с моими доводами.
— Входите, Прудников! — громко сказал я.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился полицейский следователь. Он был с ног до головы покрыт пыльной паутиной и известью — не иначе, дом водил его по чердакам и подвалам. Прудников изумленно таращил глаза, часто моргая — свои очки он где-то благополучно потерял.
— Какого черта здесь происходит? — просипел он.
Глава 4
Поскитавшись по моему дому, Прудников изрядно присмирел. Он начисто забыл обо всех своих вопросах и подозрениях. Только испуганно таращился на меня и поминутно хватался за мебель, проверяя — не исчезнет ли она.
Мне даже стало любопытно — по каким таинственным закоулкам водил его мой особняк?
В конце концов, мы с Мишей сжалились над Степаном Богдановичем и проводили к мобилю. Миша честно пообещал дать Прудникову копию показаний Елизаветы. Прудников только вяло кивнул в знак благодарности.
Новый помощник следователя помог ему сесть в мобиль, и они укатили, благополучно забыв полицейских. Так что распускать оцепление пришлось Мише.
Иван Горчаков тоже уехал, пообещав заглянуть завтра и проверить самочувствие Елизаветы.
— Крепкая девушка, — негромко сказал он. — Думаю, что я ошибся насчет ее магического дара. Он не поврежден, просто изменился.
— Почему ты так считаешь? — поинтересовался я.
— Елизавета удивительно быстро пришла в себя. И дело не только в моем умении целителя. Это магический дар помогает ей.
Он решительно тряхнул лохматой головой.
— Покопаюсь в архиве госпиталя, поищу похожие случаи.
Попрощавшись с нами, Иван отправился вслед за полицейскими к смотровой площадке Каменного острова. Там проще всего было найти извозчика.
— Идем завтракать, — сказал я Мише, убедившись, что в округе не осталось ни одного синего мундира.
По моей просьбе Игнат накрыл завтрак на кухне. Дождь уже закончился. Балконная дверь была открыта, свежий ветер с залива шевелил легкие занавески.
— Займешься этим делом? — спросил меня Миша, с аппетитом уплетая яичницу.
В его голосе слышалась надежда.
— Да, — кивнул я. — Нужно помочь девушке. Да и Прудникова хорошо бы поставить на место.
Я подцепил вилкой хорошо прожаренный ломтик бекона.
— Предлагаю сотрудничать. Ты постарайся выяснить личности убитых девушек. Покопайся в их жизни. А я узнаю настоящее имя Елизаветы и ее прошлое. Мне кажется, девушки должны быть как-то связаны между собой.
— Ясное дело, — согласился Миша.
И смущенно посмотрел на меня:
— Можно мне еще кофе? Утро, а меня в сон клонит.
— Конечно, — рассмеялся я, наливая ему кофе. — Как у тебя с Настей?
— Хотим съезжаться. Жалованье у меня теперь хорошее, так что могу снять подходящую квартиру. Только бы утвердили на должности следователя.
— Утвердят, — подмигнул я ему. — Вот раскроем это дело, и никакой Прудников не перебежит тебе дорогу. Отпразднуем твое назначение в «Румяном поросенке». Закажем бочонок пенного, гору жареного мяса. А потом отправимся шляться по улицам, будем горланить песни и задирать прохожих. Помнишь, как раньше?
— Теперь нельзя, — с сожалением отозвался Миша. — За такое из полиции мигом вышибут.
И мы весело расхохотались.
А через полчаса после его отъезда к калитке подкатил элегантный серый мобиль, и из него вышла Анна Владимировна Гораздова. Она с радостью откликнулась на мою просьбу помочь Елизавете.
— Добрый день, Анна Владимировна, — улыбнулся я, встречая ее возле калитки. — Вы прекрасно выглядите.
— Благодарю, Александр Васильевич. А с вами приключилась новая магическая история?
Анна Владимировна сгорала от любопытства и даже не старалась это скрыть.
— Именно, — рассмеялся я. — Спас из реки девушку, а она не помнит даже своего имени. Так что мне предстоит увлекательное расследование. А как ваши дела?
— У меня тоже новости. Его величество неожиданно поручил мне благоустройство дворцового парка в Петергофе.
— Вот это признание вашего дара, — обрадовался я. — Уверен, что вы справитесь.
— То есть, не совсем парка, — смутилась Гораздова. — Если честно, меня попросили благоустроить узкую полоску вдоль залива. Но так даже лучше. Главный парк должен быть устроен официально, там ведь проходят важные церемонии. Мне такое не очень нравится. Все эти прямые дорожки, ровно подстриженные живые изгороди… А в дальнем уголке я могу делать все по своему вкусу.
— Уверен, его величество будет в восторге, — улыбнулся я. — А там и
