Огненный шторм - Янковский Дмитрий Валентинович
23:16:34.
Двери пассажирского люка разошлись, пандус опустился на палубу орбитальной станции, к которой пристыковался корвет. Сестра со своими бойцами стояла в проеме, у каждого из них на плече висела сумка с вещами. Мы находились чуть позади.
– Значит, ровно через год, на Арагоссе? – Сестра посмотрела на меня.
Было видно, что ей не хочется уходить. Я мог бы в последний раз предложить ей улететь с нами, но не стал этого делать. Она откажется, это безусловно. Но потом, через несколько часов, когда все события уже будут в прошлом, начнет вспоминать последние моменты и корить себя за то, что не согласилась. Поэтому я не стал убеждать ее, а просто кивнул:
– Да, через год. Надеюсь, мы встретимся там в том же составе.
– Я тоже на это надеюсь. Но как мы вас найдем?
– Это будет несложно, – улыбнулся я. – В Федерации меня неплохо знают…
Бойцы засмеялись. Но это был не очень веселый смех.
– Ты, главное, береги себя. И не ввязывайся больше в авантюры, подобные нашей.
– Хорошо. А вы берегите Берсерка и Тигренка. Они мне как брат и сестра.
– Обязательно, – ответил я. – Пора прощаться.
– Да, пора.
Я обнял Сестру, а потом пожал руки бойцам отряда.
– Что бы я там ни говорил, – заявил Волкодав, когда я подошел к нему, – для меня было большой честью сражаться под вашим командованием.
– И для меня было честью иметь в отряде такого бойца.
Володаров, Тигренок и Берсерк тоже пожали руки отъезжающим. Когда очередь дошла до Игнатьевой, она кинулась на шею Сестре и… расплакалась.
– Ну-ну, подруга, – ласково похлопав девушку по спине, проронила Сестра. – Всего год-то не видеться. А через год я прилечу на яхте с твоим именем.
Игнатьева не отвечала. Она только всхлипывала и шмыгала носом.
– Хватит-хватит, – сказала Сестра, когда девушка, наконец, оторвалась от нее, – не плачь. А то я тоже сейчас расплачусь.
Женщина смахнула с ресниц слезинку. Или мне только показалось?
– Удачи вам всем, – чуть громче, чем нужно, сказала она, а затем повернулась и по пандусу сошла на станцию.
Бойцы последовали за ней. Мы долго стояли, глядя, как люди уходят по длинному переходному коридору. Когда Волкодав, замыкавший колонну, скрылся за поворотом, Володаров закрыл шлюз.
– Всего один год, – пробормотал капитан.
07:27:36.
Крейсер гипербоя внезапно выскочил из подпространства прямо перед носом у корвета. Он начал маневрировать, но расстояние было слишком мало. Я нажал на кнопку пуска торпед, и через несколько секунд корвет разлетелся на части от двух мощных взрывов.
– Черт! – раздался возглас Володарова. – Это уже в семнадцатый раз!
Я развернулся на крутящемся кресле лицом к капитану. Мы сидели за компьютером в комнате тактических занятий. Володаров смоделировал на ТОКе – тактическом обучающем компьютере – ситуацию, в которую попал его корвет при нашей первой встрече, и попросил меня побыть его противником. Соответственно у меня был крейсер гипербоя и два вооруженных транспорта, а у него – корвет. Капитана пиратов сильно задело то, что он попал в ситуацию, из которой не мог выбраться без посторонней помощи. И теперь он прокручивал этот бой, пытаясь понять, правильно ли он действовал.
– Из двадцати попыток, – напомнил я, – ты только в трех случаях смог уклониться от попаданий. Так что не бери в голову. Сам понимаешь, если на ТОКе ты побеждаешь меньше, чем в пятой части случаев, то в реальности проигрыш тебе обеспечен. Из этой ситуации и я вряд ли нашел бы выход.
– Да ладно, Игорь! Ты выигрывал такие сражения, которые никому не по зубам.
– Так-то оно так, но в данном случае ситуация безвыходная. Точнее, выход есть – погибнуть, но в контексте рассматриваемой задачи он нас не устраивает.
– Но, может, попробуешь?
– Ну, давай.
Мы поменялись местами. Сидя спиной ко мне, Володаров перезапустил программу. Я положил руки на пульт управления. Примерно в центре голограммы сверкнула яркая вспышка, и из гипертоннеля появился крейсер. Он не мешкал и практически сразу дал четырехторпедный залп. Я сместил курс корвета на тридцать градусов и дал максимальный ход. Когда торпеды практически подошли к судну, я развернул корвет параллельно их курсу, и все четыре торпеды пролетели мимо. Произведя наведение шести ракет на крейсер, я отстрелил их. Крейсеру удалось перехватить только одну ракету, а две следующие подорвали судно. Я начал разворачивать корвет на один из транспортов, но тут программа остановилась. Я повернулся и посмотрел на Володарова.
– Гениально! – воскликнул он с удивлением глядя на меня. – А говорил, что не смог бы выкрутиться!
– Повезло, – констатировал я. – Ты включал запись боя?
– Да.
– Отлично, прокрути-ка момент поворота корвета.
Володаров кивнул и повернулся к пульту, отыскивая нужный момент. Голограмма передо мной стремительно отходила назад.
– Вот этот момент, – Володаров остановил запись как раз на той секунде, когда я начал разворот.
– А теперь замедли в три раза и пускай запись.
Голограмма вновь ожила. Я встал со своего места и подошел к пульту Володарова. Буквально через пару секунд я остановил запись.
– Вот. Видишь? – мой палец показал на то место в голограмме, где торпеда остановилась ближе всего к корвету. Если бы я промедлил еще полсекунды, то меня бы не спасло никакое умение. Везет.
– Так ты инстинктивно выбрал момент?
– Почти, – улыбнулся я. – Наблюдай.
Я набрал команду на клавиатуре и слегка откорректировал запись, чтобы поворот начался на секунду позже. Еще более замедлив запись, я нажал на кнопку пуска. И тут в двери вломился запыхавшийся, судя по всему, от бега офицер связи.
– Капитан! Мы вышли в расчетной точке. Эскадра на месте…
– Ну, отлично, незачем мне докладывать, – спокойно произнес Володаров. – Начинайте прокладку курса к Федерации.
– Но между кораблями эскадры идет бой!
Торпеда разнесла голографический корвет.
07:30:38.
Мы с Володаровым почти одновременно вбежали в рубку. Из иллюминаторов можно было видеть, что практически все пространство вокруг корвета стало полем боя. Сражались все корабли. И в этом не наблюдалось никакой направленности и стратегии. Казалось, что идет битва всех против всех.
Я быстро отыскал глазами «Касатку». Вокруг нее кипел самый ожесточенный бой. Наш – или не наш – корабль атаковали сразу четыре судна: два эсминца, среди которых я узнал тот, который был пристыкован к «Мести» перед абордажем, один настолько устаревший разведкорабль, что я даже не мог определить его класс, и вооруженный ремонтно-эвакуационный корабль. Можно было с уверенностью сказать, что все эти корабли приписаны к «Мести». Было удивительно, как наша «Касатка», предназначенная лишь для высадки десантов, держится против четырех кораблей. Но через несколько секунд я заметил проносящиеся вокруг корабля самолеты, и мне вспомнились Горюнов и Литовченко. Надеюсь, они все еще живы.
Отвлекшись от «Касатки», я отыскал крейсер «Генерал Паршков». Он почему-то стоял на месте и вел очень слабый огонь. Такая же ситуация была и с «Местью».
– Быстро вызовите флагман! – скомандовал Володаров.
– Понял, – офицер-связист повернулся к пульту, – Крейсер «Генерал-майор Паршков», вас вызывает корвет «Черный рыцарь», срочно ответьте!
– Что происходит? – в рубку ворвалась Игнатьева, а за ней Берсерк с Тигренком.
– Ничего не понятно, – ответил я. – Корабли ведут бой без четко видимой стратегии.
– «Генерал Паршков» на связи! – вдруг раздалось из динамиков. Я узнал голос Саурона несмотря на то, что его почти заглушали взрывы и выстрелы.
– Тео, – выкрикнул в микрофон Володаров, – что у вас происходит? Почему идет бой?
– Нас предали… – начал Саурон, но его голос был полностью заглушен близким разрывом гранаты.
– Кто предал? Тео, тебя плохо слышно!
